У Макса Вебера, которого изучал каждый бизнесмен, есть тезис об этике убеждений и этике ответственности. В первом случае речь идёт о безупречном следовании нравственным идеалам, не считаясь с затратами и жертвами. Этика ответственности предполагает другое: учёт ситуации, тщательную оценку последствий, готовность преодолевать худшее зло злом меньшим, жертвовать малым ради большого успеха. Но очевидно, что главы государств независимо от добродетельных убеждений и личных обязательств по определению обязаны исходить из этики ответственности. Упрямое нежелание поступиться принципами порядочности может обернуться слишком серьёзными потерями для страны. Лидер нации не принадлежит сам себе.

На горизонте возник силуэт пограничного катера, вставшего на якорную стоянку. Это означает, что в резиденции Бочаров ручей ждут главного гостя. Донцов пошёл в конец набережной, где стояли снаряды для силовых упражнений, покачал руки. Потом устроился на скамейке с изогнутым прислоном, подставил лицо тёплому солнцу, закрыл глаза. За пару недель отдыха он причесал мысли. Не обошлось и без везения – чудесное знакомство с «подданным научного знания» Михаилом Сергеевичем помогло отредактировать самого себя и понимание возможных вариантов завтрашнего дня России. Постижение новых смыслов не прошло даром. Невольно улыбнулся, вспомнив загадку, предложенную профессором, вернее, членкором.

– Назовите какой-то факт, скорее фактик, который станет для вас лакмусовой бумажкой по части дальнейшего развития событий, – с хитрецой сказал он однажды.

Виктор сколько ни пыжился, ничего путного сообразить не мог, и Михаил Сергеевич ответил сам, без улыбки, без «шутинга».

– Для меня символическим знаком станет знаете что? Пригласит Владимир Владимирович на какую-то должность Грудинина или нет. На какую, не суть важно. Представляю, как возненавидели Грудинина в Администрации Президента. Ещё бы! Чуть всю свадьбу не испортил. Спроста ли его так беспардонно гвоздили перед выборами. Запарковали намертво. Но если объективно, он, особо травимый, показал себя неплохо, вполне готов к серьёзной государственной службе. Практиков на скамейке запасных у Путина мало, одну колоду тасует. Новые лидеры, на которых делает ставку Кириенко, в основном карьерные чиновники-скородумы после курсов в Высшей школе экономики у научного руководителя Ясина, который заявил, что золотой запас России – в слитках! – надёжнее хранить в США. Изнаночный мир! Разве так готовили кадры высшего звена в Союзе?.. В общем, возьмёт Путин Грудинина на госслужбу или нет? Решение по этому частному поводу будет означать многое.

В капле воды отражается целый мир.

Донцов согласился с профессором и сейчас, сидя у синего, вернее, Чёрного моря, тоже загадывал на будущее. На будущее России и на свою судьбу, которую связывал с Верой. Но едва подумал о ней, – безусловно, по Божьему промыслу заверещал мобильник, и Виктор наверняка знал, что звонит Ряжская. Верно, Нина! Возбуждённо сообщила, что активизировался Подлевский, отчего крайне встревожены Катерина и Вера.

Мысли Донцова сразу начали перестраиваться на Москву.

Отдых завершался досрочно.

После очередного чаепития у Богодуховых Аркадий Подлевский возвращался в офис в смутных чувствах. Вера его не приглашала, и повод для гостевания опять пришлось изобретать. На сей раз форсу ради обрадовал, что его зовут на солидный пост в Управделами Белого дома, но он колеблется: престижно, перспективно, однако ходить под ярмом госслужбы, петлять в чиновных изворотах желания нет, привык к свободе фриланса. Короче, надо посоветоваться в расчёте на женскую интуицию. Всё выдумал, по телефону врал с чистого листа, но в итоге убил двух зайцев. Поднял свою значимость в глазах Веры и показал, что дорожит её мнением, а это сближает. Так и сказал: «Для меня очень важен твой совет». В такой просьбе отказать невозможно.

Как всегда, приехал к Богодуховым с пышным букетом, шикарным венским тортом. И пока Катерина Сергевна настаивала чай, поведал Вере сагу о том, что влиятельный чиновник, с которым ездил на Урал, высоко оценил его работу, – улыбнувшись, уточнил: «Нашу с тобой работу» – и задумал пристроить его в аппарат Правительства. Вызывая сочувствие, тяжело вздохнул: «Не при должности, говорит, ты никто. Сейчас не жизнь – толкотня». Вера встретила новость вяло, промямлила, что ничего не смыслит ни в госслужбе, ни во фрилансе, а потому вопрос решать самому Аркадию. Беседа вообще была тягучей, говорить не о чем. И Подлевский ловко вывернул на журналистские свежаки, сплетни и инсайды о новом правительстве, которое Путин объявит после инаугурации. Для пущего правдоподобия пояснил:

– Ты же понимаешь, мой вопрос решат после пертурбаций, иначе низзя. Да и мне важно знать, с каким диджеем работать, в кредит или за наличные? – И блеснул одной из цитат, припасённых для умных бесед, сослался на Сент-Экзюпери: – «Господи, научи меня верно распоряжаться временем моей жизни». – Закончил исламом: – Иншаллах! Если пожелает Аллах.

Хотя формально посиделки прошли без капризов, Подлевского не покидало ощущение, будто он битый час морозил зад над выгребной ямой – удовольствия мало. Отношения с Верой явно буксовали. Самый простой и прямой маршрут, на который он делал ставку, – женитьба, тормозился. Прежняя калькуляция намерений списана в архив, нужна новая стратегия. Подумал: «Закончен спектакль, увядают цветы». И прислушивался к интуиции, ждал сигнала свыше, стремясь не прозевать его. Он хорошо знал себя: сквозь невнятный шум смутной суматохи, нелепых вариантов и авантюрных мечтаний пробьётся отчётливая тема, указующая направление поиска. Топор своего дорубится. Так с ним бывало всегда. Сейчас, после очередной неудачной попытки сближения с Верой, на него нахлынули воспоминания об отце, казалось, не имевшие отношения к теперешним заботам.

Он отмахивался от них, желая сосредоточиться на текущих делах, однако они возвращались снова, пока Аркадий не пришёл к выводу, что неспроста. Спросил у водителя:

– Иван, ты моего отца хорошо помнишь?

– А как же, Аркадий Михалыч! Я к вам по наследству перешёл, вместе со старым «мерином». Батюшка ваш его «антикваром» называл. Конечно, Михал Ляксеича я мало возил, занедужил он вскорости. На подхвате был, провизию на дачу доставлял, дохторов. С Агапычем за врачами ездили.

Подлевский задумался, сопоставляя сроки. Подростком он видел, что в девяностые вокруг отца крутились серьёзные мужики. Потом отец отошёл от дел, через несколько лет заболел и поселился в съёмном особняке под Переделкино. Аркадий в ту пору входил в возраст, познавая сложный, полный немыслимых соблазнов мир. Зарабатывая первые деньги, рано научился хорошо жить. Отца навещал нечасто – тот ни в чём не нуждался, бабла насундучил в достатке, отойдя ко Господу, сыну оставил. Задушевные родительские беседы Аркадий откладывал на потом, успеется. А времени не нашлось, о чём он теперь сожалел.

– Кто такой Агапыч?

– Колька Агапов, рассыльный. Когда они с Михал Ляксеичем были, он их в строгости держал, не гавкали, долбочёсы. Видать, хорошо харчевались. А дело рассыпалось, они отвязной шпаной заделались, – что шло, что ехало. Почти всех пересажали.

– Какое дело? – перебил Подлевский.

– А вот, Аркадий Михалыч, не в курсе, я пришёл позже. Их, говорю, всех пересажали, но по мелочам закрывали, на три-пять лет. Не мокрушники, за хулиганство, по пьянке шли, за разбой. Агапыч возник после крытки, мне сдаётся, там он зашкварился, в петухах ходил. А снова к батюшке вашему прибился, Михал Ляксеич ему приплачивал.

– Агапыч про отца много знает?

– Агапыч?.. Да он синкопа – хромой. И на ногу и на голову. Говорю же, на побегушках держали, фуфлыжка. Чарка да шкварка, вот и вся жизнь. Но не шумный. По его рассказам – он в основном чепуху струячил, по делу только мимоходом проскакивало, – погонялой у Михал Ляксеича был Горбонос, которому по прейскуранту пятерик закатали. Я его раз на дачу привозил, на свиданку, видать, как освободился. Сел он у Чистых прудов, сдаётся, рядом жил, потому что отвёз его туда, где брал. Похож на нерусь, мрачный мужик, за две дороги ни слова. Как зовут, не знаю, а Горбонос, потому что нос с горбом.