– Локер Флюгистон, выйди сюда.

Она неохотно поднялась и подошла к цинне.

– Я её знаю, – громко сказал кто-то. – Это же принцесса Бастийская!

Али посмотрела в сторону говорившего. Фрузонца, судя по акценту. Он выглядел постарше большинства детей и сидел, расслабленно привалившись к стене.

– Ты прав, Фолькорра. Ещё вчера Али была принцессой Бастийской, но теперь она – Слуга Геры, одна из нас.

– Да уж, не повезло, – небрежно заметил фрузонец.

Сидевший рядом с ним парень, по виду его ровесник, укоризненно посмотрел на друга.

– А в этом, к счастью, ты не прав, – возразил цинна. – Не забывайте, друзья: выбирая нас, герационы дают нам шанс познать мир так, как не дано остальным, обрести силу, не доступную большинству, и прожить жизнь, служа великой миссии.

Натыкаясь взглядом на скучающие сонные лица, Али с трудом верила его словам. Один только Клютик воинственно вскинул кулаки вверх, демонстрируя полную солидарность с Эйтсентом.

– Да найдётся тобою путь в Поле Геры, локер Флюгистон! – торжественно провозгласил цинна. Собравшиеся на площадке дети нестройным хором повторили приветственную фразу, и Али с облегчением села обратно.

После душа она спустилась на завтрак. При её появлении фрузонцы обернулись, но так и не решились позвать «принцессу» за свой стол. Али пришлось довольствоваться компанией мрачновато-молчаливой Бассин и громкоголосого Клютика, который принялся рассказывать ей о предстоящих уроках. Через пару минут к столу подошли две крупные рыжеволосые северные спекториячки.

– Принцесса Флюгистон, значит? – грубовато начала одна из них, неприязненно покосившись на соседей Али. – Мы о тебе слышали. Наш гронабор дружит с Бастией.

Не зная, что ответить, Али кивнула. Её напрягало, что они, вместо того, чтобы сесть рядом, стояли над душой.

– А правда, что твой отчим – садовник? – спросила спекториячка.

Али уже почти открыла рот, чтобы ответить, но её перебила вторая девочка:

– А сколько у тебя было слуг?

Али нахмурилась. Что за глупые вопросы?!

– Да какая разница? – влезла первая. – Теперь у неё их всё равно нет!

Спекториячки громко засмеялись и ушли прочь.

– Тупые коровы, – беззлобно вынес свой вердикт Клютик и так забавно развёл руками, что Али невольно улыбнулась. Вот что-что, а отсутствие слуг напрягает её меньше всего! Зевая после плотного завтрака, Али поплелась на лекцию по истории герапартиона. Скучный бубнёж цинны, которому, видно, уже самому опостылело зачитывать одно и то же постоянно прибывающим новобранцам, лишь усугубил её сонное состояние. «Физическое и духовное», – записала Али заголовок и стала бездумно строчить за лектором, цитировавшим главы из Великой книги герапартиона.

– Что из себя представляет партион как таковой? Является ли образ искусного воина, члена элитной организации, владеющего арсеналом боевых приемов и ментальных практик, тем самым истинным воплощением Слуги Геры? Отнюдь нет. Развитая боевая мощь партиона – это лишь вынужденная мера для распространения ценностей, что несет в себе Храм Геры. Оттачивая свои физические навыки, формируя инструментарий для поддержания Порядка, мы забываем о том, что этот самый Порядок под собою подразумевает, забываем глубинные истины, которые лежат в основе зарождения герапартиона как такового. Осознание хрупкости жизни, многообразия её форм, умение распознать и увидеть то, что необходимо защитить и сохранить – вот наши ориентиры. Милосердие без сентиментальности, лидерство без самодурства, сила без насилия – вот те принципы, которые наряду со многими прочими должны руководить мотивами партиона…

Али прилежно писала ещё четверть часа, после чего её стало безудержно притягивать к поверхности стола. Ручка безвольно выпала из ладони, которой она автоматически подпёрла голову, а глаза сомкнулись. Она мирно дремала, пока кто-то не потряс её за плечо. Али прислушалась к бубнёжу цинны:

– Друзья мои, далее идёт описание образа Слуги Геры без каких-либо приобретенных навыков партиона. По мнению первых партионов, даже такой субъект ближе к идеалам герационов, чем неуязвимый, но бездуховный воин. Сейчас наше время заканчивается, но завтра мы с вами обсудим все аспекты…

Слава Гере, конец! Разлепив веки, Али вышла в коридор и двинулась в сторону класса ментальных практик. Там она увидела странного молодого человека, с которым познакомилась предыдущим вечером на лестнице. Кажется, его зовут Кевит и он, видимо, из Образовательного отдела. Почему же он тогда не носит знак партиона? Студенты набивались в комнату и рассаживались за столы, окружённые с обеих сторон скамьями. Когда всё стихло, Фосент вышел в центр и сказал:

– Приветствую, друзья. Сегодня мы будем отрабатывать ментальный блок первого уровня.

Капля радости разбавила сумрак, сгустившийся в сердце Али: этому она уже когда-то обучалась.

– Первый уровень подразумевает, что вы находить в спокойном эмоциональном состоянии. В таком случае контролировать свои мысли относительно легко. Итак, попробуем. Сосредоточьтесь. Старайтесь перевести свой ментальный поток на задворки сознания. Наблюдайте картину, но не вовлекайтесь.

Едва ли Али поняла бы что-либо из этих инструкций, если бы не уроки Лиссона! Она определённо припоминала азы этого простого приёма. Кевит переходил от стола к столу, садился напротив локеров и пытался пробить их ментальные блоки.

– Здравствуй, – сказал он, добравшись наконец до Али. – Как твоё настроение?

Али сделала то, чему её учил в детстве охранный партион: стала разглядывать лицо собеседника, пуская свои мысли по краю сознания.

– Вижу, что первый уровень тобою уже пройден, – улыбнулся Фосент и, хитро улыбнувшись, добавил:

– Как думаешь, Альберти скучает по тебе?

Али моргнула и уставилась на Кевита. Буря эмоций, которая только и ждала повода, чтобы прорваться наружу, закручивалась вихрями негодования в её душе.

– Не отвлекайся на провокацию, – предупредил Кевит, но Али его не слушала. Всё, что происходит с ней – несправедливо! Она не хочет быть ни локером, ни юнгером, ни партионом!

– Ты проходишь стадию отрицания, – констатировал партион. – Бесполезная трата времени. Герационы уже всё решили.

Позабыв о ментальном блоке, Али гневно воззрилась на молодого человека.

– Считаешь, жизнь жестока по отношению к тебе? – прочитал Кевит мысль Али, фоном дребезжавшую в голове. Да, она так считает! На её короткий век и так выпало немало, а тут ещё этот герапартион!

– А что ты скажешь о Клютике? – осторожно спросил Фосент. – Всю свою жизнь он был рабом – это ли справедливо?

– Я не виновата, что родилась в королевской семье!

– Но и он не виноват, что родился в нищем спекторианском племени. И тот, с кем происходит несчастный случай, тоже ни в чём не виноват.

– Да, но моё присутствие здесь – не случайность: какие-то там герационы решили, что вправе портить мне жизнь!

– А почему ты считаешь, что они её «портят»?

Али в бешенстве сжала челюсти. Что этот юный «мудрец» о себе возомнил? Как он смеет указывать ей, что ей чувствовать?

– У меня было всё: дело жизни, друзья, дом. Теперь нет ничего!

– Как категорично… А ты уверена, что это твоё «всё» – не пустышка?

О чём это он?

– Давай подумаем, что могло бы случиться, не явись к тебе герацион, – сказал Кевит, облокачиваясь на стол. – Что если искусство вскоре наскучило бы тебе?

– Это невозможно.

– Твои «друзья» затягивали бы тебя в омут светских тусовок, уверяли бы, что кризис – это нормально, подпитывая твоё честолюбие и самомнение, – не обратив внимания на её ответ, продолжил Кевит. – Что если всё то, что видится тебе сейчас как «счастье», было бы лишь его отблеском?

Али, опешив, уставилась в серые глаза собеседника, а он не умолкал:

– Ты бы продолжала жить жизнью богатой наследницы – пустой жизнью бесцельной скуки, скрашенной легкодоступными развлечениями. Дружба с Альберти на деле оказалась бы лишь подростковой привязанностью двух травмированных девочек. Твои друзья продолжили бы засасывать тебя в круговорот надуманных драм и истерик, которые заполняли бы тягучий вакуум безделия. Это была бы жизнь лёгкая, беззаботная и абсолютно… невыдающаяся.