– Ты… думала о том, кого хочешь видеть своим источником? Или кому ты могла бы предложить себя в первый раз?

– Не совсем, до этого еще целый год, – лжет Селлина. Она думала об этом с двенадцати лет. Шестнадцатилетие означает, что ее вампирская плоть затвердеет. Больше не нужно кормиться от того, кого выбрали ее родители. Через год она сможет питаться как взрослая и отдать себя вампиру по своему выбору.

В ее воображении это Джованни. Конечно, это он. Он ее лучший друг. Они рассказывают друг другу все, и им весело вместе. Он присматривает за ней, а она за ним – как в тот раз, когда она подслушала, что Антонио осмелился лизнуть щеку Джованни, когда тот приветствовал его на весеннем вечере. Благодаря ценной проницательности Селлины Джованни избежал того, чтобы с ним обращались как с чистокровным лизоблюдом.

Они понимают друг друга – как будто говорят на одном и том же врожденном языке. Это должен быть он. Только он.

Но она должна быть скромной.

– А что? – спрашивает Селлина, не обращая внимания на взволнованный стук своего сердца.

– До этого еще целый год, но… – бормочет Джованни, опуская взгляд. – Может, ты подумаешь о том, чтобы выбрать меня в качестве своего источника? Что ты думаешь?

Селлина не может скрыть улыбку, когда он смотрит в ее глаза. Она приподнимает бровь, поддразнивая.

– Будущий король Милана предлагает себя мне? Это скандал.

– Не называй меня так. – Выказывает недовольство Джованни. – Я ненавижу слышать это – особенно от тебя. Это неважно. Я просто хочу… быть ответственным за то, чтобы кормить тебя. Если ты не против.

Все ждали, когда Джованни кому-нибудь предложит себя. Последний год, с тех пор как ему исполнилось шестнадцать, он продолжал питаться от мужчины, которого выбрали для него родители. Вампиры из их аристократии, молодые и старые, строили догадки: Сменит ли он источник? Если да, то когда? Красивый первый сын знаменитого лидера Доменико Бьянки – кто получит возможность испить его божественной, чистокровной крови?

И вот он здесь, ждет ее ответа. Селлина прикусывает губу от радости.

– Для меня это большая честь… и, если я тебе понравлюсь, когда придет время, я хотела бы стать и твоим источником.

Джованни удивляет ее, прижимаясь лбом к ее лбу, его аромат переполняет Селлину и одурманивает.

– Да, – шепчет он. – Я нахожу тебя очень приятной. Настолько приятной, что ты даже не представляешь…

Он поднимает голову, но затем наклоняет ее и быстрым движением прижимается губами к ее губам. Селлина задыхается от потрясения. Он никогда не делал этого раньше. Она хотела этого. Она фантазировала об этом. Но Джованни всегда вел себя прилично – игриво, но сдержанно. Идеальный первый сын.

Он отстраняется, и его глаза становятся ярко-изумрудно-зелеными, когда он смотрит на нее. Она сглатывает. В ответ на его взгляд в ее серых глазах вспыхивает огонь. Древняя кровь внутри нее бурлит из-за вызванной врожденной тяги между ними.

Джованни прижимает свою ладонь к ее лицу.

– Мне было интересно, какого цвета твои глаза… Серебристые. Как молния. Это прекрасно…

На этот раз Селлина дарит робкий поцелуй его полным губам. Она не успевает перевести дыхание, как Джованни улыбается и снова подается вперед.

– Мерзость.

Тоненький голосок заставляет их остановиться и переключить внимание.

Нино стоит на каменных ступенях и наблюдает за нами, его маленький симпатичный носик вздернут. Джованни рычит, в мгновение ока он вскакивает со скамейки и подхватывает брата на руки.

Нино кричит и смеется, когда его поднимают в воздух. Джованни кружит его так, что кажется, будто он летит по ночному небу.

Радость молодого вампира эхом разносится по деревьям, отчего у Селлины становится легко на сердце. Возможно, это первый раз за год, когда она слышит такой веселый смех Нино. Она встает и спускается по ступенькам, чтобы присоединиться к веселью двух вампиров, которых она любит.

Комнаты, в которых остановились Селлина и Джованни, выходили на одну веранду. Распаковав свои вещи, Селлина распахивает бумажную дверь и выходит на улицу. Сев на твердое дерево и сложив ноги, она вдыхает чистый влажный воздух, наблюдая за дождем в саду, заросшем бамбуком.

Наступают сумерки, и небо напоминает театральное зрелище – смесь розовых оттенков заката и темно-сиреневых дождевых облаков. Романтично, но мрачно. Надежда? Через тонкую дверь она слышит, как Джованни тяжело вышагивает взад-вперед по своей комнате. Он разговаривает по телефону, лая в своей манере «короля королевства».

Она смотрит на мокрый от дождя пейзаж, теряя счет времени. Когда бумажная дверь в комнату Джованни открывается, она оглядывается через плечо. Он несет в руке большой ежедневник в кожаном переплете и свой смартфон, после чего, сев рядом с ней, свешивает длинные ноги с края веранды. Она вздрагивает. Температура снижается.

– Тебе холодно? – спрашивает он, наблюдая за ней.

Селлина качает головой.

– Я в порядке.

Он кивает.

– Асао дал мне их расписания. Я только взглянул на них, но, вероятно, мне стоит заняться клиентами Нино, пока ты будешь заниматься обязанностями Харуки. Они кажутся более подходящими для твоего опыта, но дай мне знать, что ты больше предпочитаешь.

Он открывает лежащий между ними кожаный ежедневник, и Селлина молча просматривает страницы, пока Джованни набирает текстовые сообщения на своем телефоне. Она читает, но все же осторожно поднимает глаза, чтобы посмотреть на него. Тень украшает его сильную челюсть. Джованни не носил бороду с прошлого года, и ему пора побриться. Он смотрит на светящийся телефон и на его лице мелькает недовольство. Он сидит рядом с ней, но, как всегда, мыслями находится далеко, как красивая оболочка прежнего теплого, заботливого вампира, которого она когда-то знала.

Прочитав и обдумав план, Селлина выпрямляет плечи.

– Я согласна с тобой. Я возьму на себя обязанности Харуки. Я не знаю японского, чтобы заключать подробные деловые контракты, но я думаю, что справлюсь с общественными визитами и планированием некоторых мероприятий. Этот проект по латинскому переводу придется отложить, но я все равно встречусь с семьей и сообщу им, что Харука не отказывается от их просьбы.

– Хорошо. – Джованни выдыхает, все еще печатая и сосредотачиваясь на своем телефоне. – Я заберу все со стороны Нино. Примерно через месяц я должен вернуться домой. Давай пересмотрим план примерно в то время.

– Звучит неплохо. – Селлина вздыхает. – Есть ли что-нибудь еще, что мы можем сделать? Харука, кажется, вот-вот сорвется.

– Мы здесь, – говорит Джованни, глядя на нее сочувствующими глазами. – Все, что мы можем сделать, это быть вместе. Харука уже перевернул все книги в своей библиотеке, а я был как можно более осторожен в установлении контактов… Отец сейчас находится между смятением и убийством. Но мы должны ждать. Это существо… Лайос вернет Нино. Он должен это сделать, если хочет получить эту чертову книгу.

Но что, если он причинит ему боль? Что, если он его обидит? Селлина хотела бы спросить, но у Джованни нет ответов. Ни у кого нет ответов. Стресс ничему не поможет.

– Верно, – соглашается она, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Мы должны поговорить с Асао об обеспечении из источников высокого уровня, в зависимости от того, как долго нам нужно будет оставаться здесь.

Джованни качает головой, переключая свое внимание обратно на телефон.

– Мне это не нужно, но ты можешь спросить его.

– Эм, ты не можешь месяц не питаться.

Он смотрит на нее, ухмыляясь своими полными губами.

– Я не знал, что тебе не все равно.

Ее лицо выражает обиду.

– Как будто тебе есть дело до того, забочусь я или нет.

– О, мне не все равно. Даже очень. Ты даже представить себе не можешь, сколько я всего получаю.

– Вот с этим я согласна. И что дальше? Ты планируешь ходить по барам, чтобы найти свой новый источник? Я знаю, это твоя тайная фишка – переспать и попробовать местные товары.