– Спасибо, Рин, – с чувством сказала я, убрав листок. – Ну, мне пора, пожалуй…
Ринка снова бестолково замахала руками, утопила меня в объятиях и поцелуях и унеслась, поскальзываясь на снегу. Я с сожалением посмотрела ей вслед и перевела взгляд на запад, туда, где на фоне золотисто-голубого неба поблёскивал шпиль городской ратуши.
Пожалуй, действительно стоило поторопиться.
***
Горячее яблоко в медовой карамели приятно согревало язык и руки. Я не удержалась от соблазна и купила его на углу улицы Бочаров. В предвкушении праздника Зимнего солнцестояния Злата Роща наряжалась как могла, вывешивая на окна ажурные бумажные гирлянды и украшая двери с окнами ветками бузины. На лавках перемигивались праздничные огоньки, отовсюду доносился запах имбирного печенья и корицы, а горячие яблоки продавались едва ли не у каждого башмачника.
Я свернула на улицу Пекарей. Мне осталось пройти её, миновать перекрёсток Двух Лун, и выйду на площадь Костяных Часов. Если верить официальному приглашению от Совятника, пришедшему через пять минут после того, как мамин Посланник растаял в воздухе, именно там ровно в три часа пополудни меня будет ожидать встречающий от Школы.
Признаться, в первый момент я удивилась, что удостоилась такой чести. Это что же, Совятник для каждого нового учителя высылает собственного провожатого? Я вот летать не могу, а как быть с остальными? Перед глазами возникла чёткая картинка: две совы пересекаются в воздухе и, чинно пожав друг другу лапы, разворачиваются, беря курс на Гнездовицы.
Я не выдержала и прыснула. Интересно, а должность такого вот встречающего существует отдельно или же им подрабатывает кто-то из учителей?
Резкий удар в плечо грубо вышвырнул меня из мира фантазий. Яблоко упало в снег. Я отлетела в сторону, а мимо размашисто прошёл толкнувший меня высокий парень. Его лица мне разглядеть не удалось, а он даже не обернулся, не говоря о том, чтобы извиниться. Я тут же рассвирепела.
– Эй! – рявкнула ему вслед, потирая руку. – Эй, ты, анфилий выродок! А глядеть по сторонам не научили, или ты глаза дома забыл за ненадобностью?!
Парень не отреагировал, мгновенно скрывшись за поворотом. Праздничное настроение мигом улетучилось вслед за ним.
– Вот гадство! – прошипела я, подхватывая сундучок. – Да чтоб ты за углом поскользнулся и три ребра переломал!
Раздался противный треск. Ручка сундука оторвалась, и он с размаху саданул меня по ногам. Я в бессильной ярости пнула его в бок и принялась накладывать плетение Склейки, пытаясь хоть как-то отремонтировать поломку. Вышло плохо, и ручка осталась болтаться, держась на ошмётках плетения.
Всем давно известно: как возьмёшься за какое-то дело, так оно дальше и покатится.
Хорошенькое начало учительской карьеры в Совятнике, ничего не скажешь!
Когда вышла на площадь, рука скелета, служащая в Костяных Часах минутной стрелкой, с щёлканьем перескочила на четверть четвёртого. Посланного Совятником встречающего я увидела сразу же: он стоял около самоходного дилижанса, на котором отпечатался массивный угольно-чёрный герб Школы.
Услышав приближающиеся шаги, представитель Совятника повернул голову в мою сторону. Я невольно поёжилась под чересчур пристальным взглядом карих глаз. Тяжёлым взглядом. Нехорошим.
– Вы опоздали, – отметил он, не двигаясь с места.
========== Гоава 4 ==========
– Вы опоздали, – отметил он, не двигаясь с места.
Его голос, тягучий и низкий, почему-то напомнил тёмный мёд, медленно капающий из сот диких пчёл. Я отмахнулась от видения и глубоко вздохнула:
– Всего на десять минут! Маленькая неприятность по дороге…
– Вы опоздали, – чуть повысив голос, перебил меня встречающий. – Что непозволительно для преподавателя, коим вы уже являетесь!
Я оторопела. Получить такую гневную отповедь, даже не прибыв в Совятник, да ещё и на пустом месте? Да кто он вообще такой?!
Вот и не верь после этого в плохие приметы.
Я кашлянула, успокоилась и протянула руку:
– Агнесса Мёдвиг, как вы правильно подметили, новый преподаватель Высшей Ведовской Школы в Гнездовицах. С кем имею честь?
Представитель Совятника отвечать не спешил. Он бросил ничего не выражающий взгляд на мою ладонь и сухо спросил:
– Какова ваша птицеформа?
– Что? – Я так удивилась, что не сразу поняла смысл его вопроса. – К чему этот вопрос?
– Я хочу убедиться, что вы действительно та, за кого себя выдаёте,– бесстрастно ответил встречающий. – Итак?
Внутри всё сжалось и запульсировало от гнева. Остатки радужного настроения безжалостно растоптали в пыль.
Я скрестила руки на груди, сердито прищурилась и отчеканила:
– Серая неясыть. Если желаете демонстрации, обеспечить я вам её не смогу, поскольку потеряла эту возможность несколько лет назад. Или же вы настаиваете?
– Что именно произошло? – мой собеседник был неумолим.
Я скрипнула зубами.
– Тёмное проклятие.
Представитель Совятника наклонил голову.
– Стефан, – на этот раз его голос потеплел ровно на йоту. – Ударение на «е», и попрошу не путать. Стефан Штайн. Приятно познакомиться, панна Мёдвиг.
Я невольно выдохнула. Что это: признание меня своей или же временное отпущение грехов?
Стефан распахнул дверь дилижанса и сделал приглашающий жест:
– Прошу. Я бы хотел миновать Лес Шёпотов до наступления ночи.
Окончательная сбитая с толку, я устроилась на уютно пружинящем сиденье.
Интересно, кем же работает в Школе этот доморощенный детектив?
***
Солнце наполовину скрылось за крышами Златой Рощи, когда дилижанс свернул на дорогу, ведущую к Горному тракту, и покатился вперёд, вибрируя по булыжникам. Я невольно морщилась, когда колесо попадало на особо крупные камни: это отдавалось острой болью в плече, и толкнувшего меня хама оставалось только поминать недобрым словом.
Надеюсь, он трижды растянулся сегодня по пути! Или дважды свалился в прорубь!
Рисуя в воображении картины изощрённой мести, я осторожно баюкала плечо, накладывая на него плетение Тишины, призванное облегчить боль. Как и в случае с плетением Склейки, получалось так себе. Целебная магия никогда не была моим коньком, к тому же большая часть знаний, полученных в Совятнике, успешно выветрилась из головы сразу после выпускных экзаменов. Крепче всего в памяти сидели только воспоминания о глупостях, которые я творила, будучи студенткой.
«Ничего, – утешила я себя, – доберёмся до Совятника, а там есть лекарь. Даже помню её имя: пани Лютрин».
На мою ладонь опустилась чужая – широкая, сухая и горячая. Я дёрнулась от неожиданности и повернула голову: Штайн сидел с безразличным видом, одной рукой ведя дилижанс, а другой – ощупывая моё многострадальное плечо.
– Плетение Тишины – неудачный выбор, – сухо сказал он. – Простейшая формула Асклепия гораздо эффективнее снимет боль. Что случилось? Ударились обо что-то?
– Об кого-то, – недовольно пробормотала я, чувствуя, как от его пальцев под кожей растекается приятное тепло. Боль запульсировала и начала отступать. – А вы что, врачевать умеете?
– Я веду практикум по Целительству, – Стефан цедил слова так неохотно, словно каждое из них стоило злотый, – посвятил его изучению определённое время. Как рука?
Я осторожно шевельнула локтем и обнаружила, что острый кол, вонзившийся в мышцы, исчез, уступив место лёгкому покалыванию.
– Через несколько минут и это пройдёт, – бесстрастно сказал Штайн, когда я с лёгким удивлением описала ему свои ощущения, – и советую на досуге подтянуть знания по Лечебным плетениям и формулам. Лишним никогда не будет.
– Всенепременно, – сухо ответила я и отвернулась, уставившись в окно, за которым проплывали сиреневые зимние сумерки. Солнце уже полностью опустилось за горы.
Я чувствовала себя нашкодившей малолеткой, разбившей любимую чашку учителя, а вовсе не его коллегой. Это ощущение, опрокинувшее меня на краткий миг в детские воспоминания, мне очень не понравилось.
А ведь он вряд ли намного старше меня, отстранённо подумала я, искоса разглядывая коротко подстриженные тёмные волосы, среди которых виднелось несколько пёстрых перьев, и изящную тонкую бородку Стефана. Самое большое, лет на десять. Ну, может быть, на двенадцать…
