«Мда, видок у меня сейчас не самый презентабельный. Хорошо, что потенциальный жених не увидит меня сегодня», — Мрачно размышляла Эмма, рассматривая своё лицо в отражении. Несколько раз вздохнув, она забралась в ванну, погрузившись в горячую воду, и закрыла глаза. Вода приятно расслабляла тело, Эмма обмякла, и погрузилась в размышления. Она думала, что всё это — только странный сон, и завтра утром она проснётся в своей постели. Или, на худой конец, на больничной койке после аварии. Она снова посмотрела на свои обожжённые пальцы, поднесла их к лицу и рассмотрела ожоги поближе. Откуда взялись эти искры?! Действительно, всё это напоминает какой-то странный, чудной сон. Умудриться за несколько часов оказаться в незнакомом месте, обрести отца и сестру, узнать, что она принцесса — нет, это было совершенно нереально. Эмма усмехнулась, размышляя об этом, и с каждой секундой чувствовала, что усталость овладевает ею всё сильнее.

Пробыв в горячей воде ещё минут десять, она вылезла из ванны и вытерлась большим махровым полотенцем. Натянула ночную рубашку, и направилась обратно в кровать, продолжая размышлять о том, что же ей делать дальше.

«Похоже, у меня только два варианта. Первый — завтра я проснусь, и пойму, что это был сон. Второй… мне придётся приспосабливаться, и ехать знакомиться с женихом. Возможно, это не самый худший вариант, могло быть и хуже», — Это последнее, о чём подумала Эмма, прежде, чем провалиться в сон.

В эту ночь Эмма спала отвратительно. Первые несколько часов она ворочалась с боку на бок в постели, привыкая к непривычной обстановке своей новой комнаты. В голове её роились сотни, тысячи мыслей, миллионы вопросов, на которые не было ответов, и уснуть не получалось совсем. Спустя несколько часов мучений, она наконец-таки задремала, но на смену тяжелым, гнетущим мыслям пришли кошмары, и под утро, когда Эмма, измученная ночными страданиями, наконец, смогла уснуть, в дверь её комнаты настойчиво забарабанили с той стороны.

С трудом разлепив глаза, Эмма сначала не могла понять, где находится. Она несколько секунд смотрела в потолок, приводя в порядок мысли, и не заметила, как в комнату влетела Альда, которой, судя по всему, надоело стучать в дверь, ожидая, что ей откроют. Альда была взволнованная, с горящими глазами, но всё ещё растрёпанная ото сна и облачённая в пижаму нежно — розового оттенка в мелкий горошек. Она, с трудом скрывая волнение, забралась на постель Эммы с ногами, и сказала:

— Доброе утро. Как ты себя чувствуешь? К тебе не вернулась память?

— Нет, — Эмма отрицательно покачала головой, натянув одеяло до подбородка, не желая вылезать из-под него. Альда, глядя на неё, хмыкнула:

— Что это на тебя нашло? Обычно ты всегда просыпалась в это время.

Эмма, которая всегда была больше совой, чем жаворонком, и вставать в такое время не любила, только горестно вздохнула, в очередной раз отметив, что «та» Эмма совершенно не похожа на «эту».

— Я бы с удовольствием поспала ещё пару часов. А ты зачем подскочила так рано и прибежала ко мне? — Эмма скептически изогнула бровь. Альда надула губы, скрестила руки на груди, и обиженно воззрилась на неё.

— Ты что, забыла? Сегодня мы едем в Оскарию. Нам нужно привести себя в порядок. Нам предстоит долгая дорога, — Сообщила она, а Эмма нахмурилась, вспомнив, что вчера король настаивал на поездке в соседнее королевство. Выходит, сегодня ей предстоит встретиться со своим потенциальным женихом. Подумав об этом, Эмма снова горестно вздохнула, но выбора у неё теперь не было.

Она нехотя поднялась с постели и начала приводить себя в порядок, Альда убежала в свою комнату с той же целью, бросив на прощание быстрое «Встретимся через час в гостиной».

— Знала бы я ещё, где тут гостиная, — Проворчала Эмма сестре вслед, но та уже скрылась из виду.

Приняв прохладный душ, Эмма долго разглядывала своё отражение в зеркале. Следы бессонной ночи в душе смыть, разумеется, не удалось — глаза были немного красными, а под ними виднелись синяки. Она покачала головой, глядя на себя, и, усевшись на стул перед зеркалом, открыла тумбочку, принявшись изучать её содержимое.

— Надеюсь, у меня хотя бы косметика тут имеется, — Продолжала она ворчать себе под нос, с каждой минутой всё сильнее желая оказаться в своем собственном доме, в своей собственной постели.

Косметики, к счастью, оказалось предостаточно — два огромных выдвижных ящика тумбочки были забиты различными баночками, тюбиками и флаконами. Чего тут только не было! Эмма никогда в жизни не пользовалась подобными средствами, и понятия не имела, для чего нужны многие из них. Она долго и внимательно рассматривала стеклянный флакон с бледно-голубой жидкостью с приятным ароматом, затем взяла другой флакон, уже с розовой жидкостью. Повертев в руках ещё несколько каких-то бутылочек и баночек, Эмма решила наплевать на это бесполезное занятие, и отыскала среди кучи непонятных предметов обычную тушь.

Решив, что поинтересуется на досуге у Альды, для чего нужны все эти тюбики, она начала наносить на лицо скромный, будничный макияж, и спустя десять минут в дверь её комнаты кто-то тихонько постучал. Решив, что это, возможно, пришёл отец, Эмма поднялась с места и открыла дверь. Однако это был вовсе не король. На пороге её комнаты стояла, насколько Эмма смогла определить, служанка, одетая в форму нежно-розового цвета. В руках она держала огромный свёрток.

— Доброе утро, ваше высочество, — Вежливо поздоровалась она. — Позвольте войти?

— Конечно, проходите, — Растерялась Эмма, которую тут же передёрнуло от фразы «ваше высочество». Служанка вошла в комнату, и дверь за ней закрылась. Она аккуратно положила свёрток на кровать, распаковала его, и Эмма поняла, что это — платье. Для неё?

— Это платье для меня? — Удивлённо высказала свою догадку Эмма. Служанка учтиво улыбнулась и кивнула.

— Её высочество леди Альда приказала мне помочь вам привести себя в порядок, и передала вам это платье, — Сообщила она, а Эмма с нескрываемым интересом подскочила с места, и принялась рассматривать то, что принесла служанка. Платье было просто великолепное: цвета морской волны, с пышной длинной юбкой, корсетом, рукавом три четверти и декольте. Украшено оно было вышитыми причудливыми серебряными узорами и бисером, и Эмма ахнула, залюбовавшись этой красотой, отметив, что вчера, когда она внезапно очутилась в этом непонятном месте, одета она была в не менее шикарный наряд.

— Я должна надеть его? — Осипшим голосом зачем-то спросила Эмма, не отрывая взгляда от платья. Служанка, которую звали Адена, кивнула, с трудом сдерживая улыбку.

— Ваше высочество, позвольте, я помогу вам с причёской, — Предложила она. Эмма вздохнула, и уселась напротив зеркала.

Примерно двадцать мучительных для Эммы минут — и шикарная причёска из завитков и локонов была готова, бледный овал её лица обрамляло теперь только несколько завитых прядок у висков. Она смотрела на себя в зеркало, и поверить не могла, что может быть такой красивой. Определённо, у Адены талант к парикмахерскому делу.

— Ох… это великолепно, спасибо, — Поблагодарила она, рассматривая причёску.

— Не стоит благодарностей, ваше высочество, — Учтиво улыбнулась Адена, поправив выбившийся из причёски локон. — Ну, а теперь платье.

— Как его надевать? — С ужасом поинтересовалась Эмма. Платье, хоть и выглядело шикарно, наводило на девушку ужас хотя бы тем, что имелся корсет. Этот элемент гардероба она предпочла бы убрать вовсе, но Адена отрицательно покачала головой.

— Без корсета нельзя, — Сказала она. — Давайте я помогу вам одеться.

Адена помогла Эмме натянуть платье и затянула корсет, и, закончив, оглядела девушку с головы до ног, удовлетворённо улыбнувшись.

— Ваше высочество, вы выглядите восхитительно, — Изрекла она, продолжая улыбаться. Эмма глянула на себя в зеркало и обомлела — платье прекрасно сочеталось с цветом её глаз и бледностью кожи. Однако долго радоваться ей не пришлось — вскоре выяснилось, что к платью прилагаются туфли на просто кошмарно высоком каблуке.