Поднялся с подносом и дымящимся кувшином наверх – застал там интересную картину: жрец и пара клифов в полной тишине сверлили друг друга глазами. Кто побеждал в этом соревновании, я не понял. Лишь отметил, что собаки сопровождали взгляды блеском огромных зубов – младший дознаватель, словно щит прижимал к груди книгу. Гляделки завершились с моим появлением. Без чьей-либо безоговорочной победы.

Налил жрецу чай, нарезал толстыми кусками хлеб, снял крышку с горшочка с мёдом. Собак поблагодарил за помощь – запихнул им в пасти по половинке медового батона. Полбатона для клифов – всё равно, что единственный кусочек сухого собачьего корма для таксы. Даже не перекус – так приятная и вкусная мелочь. Вера и Надя поблагодарили меня: лизнули мои руки.

- Мы в обители наслышаны о ваших удивительных медовых батонах, мастер Карп, - сказал служитель Хакин. – Господину главному настоятелю ваш хлеб пришёлся по вкусу, хотя он и не чревоугодник. Я видел, как бойко у вас идёт торговля. Жители Персиля по достоинству оценили ваши умения. Даже детишки нахваливали медовый хлеб – дважды рассказали мне о нём, пока я шёл по городу. Отчасти, из-за ваших уже ставших знаменитыми батонов меня к вам и прислали, мастер Карп.

Жрец придвинул к себе кружку – зажмурив глаза, вдохнул аромат чая.

Одобрительно кивнул.

- Хотите купить партию оптом? – спросил я.

«Не слушай его, парень! – сказал скрипучий голос мастера Потуса. – Не стали бы лысые из-за хлеба отправлять к тебе дознавателя».

- Не совсем, - ответил жрец.

Служитель Хакин сделал маленький глоток – цокнул языком, продемонстрировав восхищение напитком. Посмотрел на меня, улыбнулся. Аккуратно отодвинул кружку с чаем в сторону, положил перед собой книгу… которая оказалась вовсе не книгой. Младший дознаватель распутал тесёмки-завязки, откинул крышку своей необычной, громоздкой коробки-папки. Взглянул на лежавшие там бумаги, поджал губы.

- Прежде чем мы поговорим о хлебе, мастер Карп, я прошу вас прояснить некоторые моменты, - сказал он. – Они очень заинтересовали наблюдательский отдел нашей обители. Как вы знаете, на плечах служителей Чистой силы с незапамятных времён лежит ответственность за безопасность жителей царства. Если точнее: мы отвечаем за защиту людей от нематериальных угроз. Прежде всего – от так называемых проявлений нечистой силы.

Жрец порылся в бумагах – извлёк из середины стопки плотный желтоватый лист, исписанный мелким ровным почерком, показал его мне.

- Вот, - сказал служитель Хакин.

Поднял на меня глаза – будто уже дожидался ответа. Показалось, что его правый глаз смотрел мне в лицо, а левый – поверх моего плеча на окно. Я не понял, чего жрец от меня хотел. Поэтому вопросительно приподнял брови. Натянул на лицо маску «честного студента» - такую обычно носил, когда являлся на ковёр в налоговую инспекцию. Намазал кусок хлеба мёдом, затолкал его в рот, чтобы утихомирить разворчавшийся от голода и волнения живот.

- Вот здесь я законспектировал рассказ уважаемых в Персиле людей – потомственных пчеловодов, - сказал младший дознаватель. – Их родственник трудится в вашей пекарне. Его зовут…

Служитель Хакин опустил взгляд на бумагу.

- …Полуша. Так вот. Эти безусловно заслуживающие доверие люди поведали мне очень интересную историю. О вас, мастер Карп. Как вам такое?

Я пожал плечами.

Пробубнил с набитым ртом:

- Замечательно.

Прожевал хлеб.

- О какой истории идёт речь? – спросил я.

«Ни в чём не признавайся, парень! – прозвучал в моей голове голос мастера Потуса. – Этим чистюлям только дай повод! Погубят ни за что, ни про что, етить их!»

- О!

Жрец снова улыбнулся – только сейчас я заметил на его правой щеке ямочку.

Младший дознаватель потряс бумагой.

- Здесь изложена версия того, как семья пчеловодов сумела избавить свой городской дом от присутствия нечистой силы, - заявил он. – Занимательная история. Похожая на рассказы о подвигах Семерых. Сейчас я вам её перескажу – вкратце, чтобы не отнять у вас много времени.

Жрец посмотрел на лист. Закусил губу. Пробежался взглядом по строкам.

- Это не имеет отношения к нашему делу… Вот! Интересное место.

Служитель Хакин ткнул в бумагу указательным пальцем, едва не проткнув лист острым неухоженным ногтем.

- Тут сказано, что с целью избавления от поселившейся в доме нечисти, - сказал он, - пчеловоды обратились за помощью к владельцу пекарни в Лисьем переулке мастеру-кулинару Карпу. Как вам такое?

- Замечательно, - повторил я. – И что с того?

Деревянной палочкой размазал по куску хлеба мёд.

- Вы знакомы с царским уложением от четыреста седьмого года «О работе гильдий на территории Крельского царства», мастер Карп? Точнее, с его восьмой частью, где чётко прописаны рамки, в которых обязаны вести свою деятельность представители гильдий? И частью двенадцатой, где перечислены признаки нарушений царского уложения и меры наказаний за таковые?

- Мы проходили всё это на занятиях в школе, - ответил я.

Служитель Хакин в притворном раскаянии стукнул себя ладонью по лбу.

- Ах да… вы же образованный человек, мастер Карп, - сказал он. – Простите, что заподозрил вас в невежестве. Окончили Седильскую кулинарную школу, если я правильно запомнил?

Я кивнул.

- Именно. Её. Кстати, о нарушениях. Я ни в чём не виноват. Если намекаете на то, что я беру с вдов плату за те услуги, что оказываю им ночью, то спешу вас заверить: вы ошибаетесь. Всё это наветы завистников. Да я вообще молоко не пью! Его выпивают они.

Я указал на волкодавов.

Служитель Хакин посмотрел на собак – те пошевелили ушами.

- Какое молоко? – спросил жрец.

- То, которое вы назвали незаконным.

- Я назвал?

- Вы же вспомнили об этом… царском уложении, - напомнил я.

Младший дознаватель почесал переносицу.

- Не совсем понял, о чём вы говорите, - сказал он. – Ну да ладно. Давайте вернёмся к уложению «О работе гильдий на территории Крельского царства». Так вот. Если вам известно о нём, тогда мне совсем непонятно: почему, ведая о суровости наказания за незаконную ворожбу, вы согласились нарушить то самое царское уложение? Неужели соблазнились на щедрую плату, мастер Карп?

«Ага, мёда захотел», - мысленно сказал я.

«Не говори ему про мёд, парень! – сказал старый пекарь. – Да и вообще поменьше говори. Эти лысые, етить их, любое слово могут переврать так, что вовек не отмоешься».

«Успокоил ты меня, старый».

- Нарушил? – сказал я.

Сделал вид, что поперхнулся хлебом. Представил, что снова выслушиваю обвинения жены в супружеской измене – регулярные, привычные. Сколько их было за мою долгую (очень долгую) семейную жизнь! Я научился на них реагировать правильно. И не менял тактику, даже когда те стали небеспочвенными. Вот и сейчас воспользовался давними умениями. Тут же ощутил праведное возмущение, негодование, удивление и злость.

Младший дознаватель выждал, пока я прокашляюсь. Он следил за выражением моего лица с почти искренним сочувствием. Не поливал меня упрёками и руганью, как моя бывшая вторая половина. Сдерживал свои эмоции, пытался выглядеть спокойным, беспристрастным и даже доброжелательным. Неопытный товарищ. Или пытался таким казаться. Увидел мою реакцию – виновато пожал плечами.

- Здесь сказано, что вы опрыскали стены проклятого дома заколдованной водой, - сообщил жрец.

Он показал мне бумагу.

- Я слышал, какие ужасы творились в доме пчеловодов, - сказал он. – Начались эти непотребства давно, ещё до моего прибытия в персильскую обитель. Мне стали известны три версии причин тех несчастий, что обрушились на семью пасечников. Не представляю, какая из них истинная. Да это и не важно. Сам я не присутствовал в проклятом доме при попытках прогнать нечисть. Но знаю, с какой сложной задачей столкнулись там служители Чистой силы. Вы совершили благородный поступок, мастер Карп, когда помогли хорошим людям избавиться от прислужников Нечистого. Я восхищаюсь вашим поступком!