«От полутора часов до двух, - ответил профессор Рогов. – В зависимости от…»

- Да, да. Я помню, от чего это зависит. Ты уже рассказывал.

Вновь посмотрел на Мамашу Нору.

- Время есть, - сказал я. – Это хорошо. Но и рассусоливать не надо. Займусь-ка я тем, ради чего сюда пришёл.

Продолжал следить за Мамашей Норой. Женщина дышала – её укутанное в тонкую полупрозрачную ночную рубашку и плотный цветастый халат тело от этого едва заметно шевелилось. Но то были единственные признаки жизни, которые она подавала. Свет из окна заставлял блестеть растрепавшиеся волосы Белецкой, но не мог развеять накрывшую её лицо тень. Мокрое пятно на ткани, прикрывавшей грудь Мамаши Норы, всё увеличивалось: из приоткрытого рта женщины тонкой струйкой вытекала слюна.

- Ну что, мэтр, посмотрим, как там поживает наш приятель? – сказал я.

Отцепил от штанов один из кошелей.

- Если я развяжу мешок, мне не придётся опять гоняться за этим шустриком по всему дому? – спросил я. – Гляди, мэтр, здесь повсюду валяется хлам, которым он может меня приголубить. Вон сколько всего рядом с зеркалом лежит.

Указал рукой на столик.

- А ещё меня смущает ножичек того толстого мужика. Да и разного стекла тут полно. Долго ли превратить его в острые осколки? Как считаешь, может, мне сразу поискать для себя хоть какую-то защиту? В этот раз у меня нет ведра. А пока сниму дверь – этот буйный гадёныш успеет меня покалечить.

«Вы забываете, юноша, - сказал профессор Рогов, - что теперь у постэнтического слепка личности Полушиного предка, сменилась точка привязки. К тому же, она значительно уменьшилась: с размеров большого дома, до масштабов маленького куска древесины. Чтобы снова ограничить для призрака радиус перемещения, вам следует всего лишь снова убрать деревяшку в зачарованный мешок. Это не такое уж долгое дело. У привидения не будет возможности остаться вне кошелька».

Я посмотрел на кошель – тот самый, что я прихватил в доме Полушиных родственников.

- Надеюсь, мэтр, всё действительно окажется так просто, как ты говоришь, - произнёс я.

Встряхнул мешочек.

- Моей рубашке пришёл капец – с этим я уже смирился. Да и не очень-то мне будет стрёмно прогуляться по городу с голым торсом. А вот сверкать на улице голой жопой я бы не хотел – какая бы она теперь ни была накачанная. Мне не улыбается улепётывать отсюда в рваных портках. Удивительно, что они не расползлись, когда я грохнулся с дерева. Но боюсь, что второй раз может так не повезти.

Покачал головой.

- Ладно. Давай попробуем. Ведь за этим-то я сюда и пришёл.

Развязал горловину кошеля.

Эти завязки не стали надо мной глумиться – легко поддались.

Я напрягся: приготовился в любой момент затянуть верёвки снова – если понадобится.

Призрака я увидел не сразу: тот появился позади меня. Рядом с выходом из спальни Мамаши Норы, точно он собирался отсюда сбежать. Но выйти за дверь не пытался – стоял неподвижно. Моё воображение придало ему образ рогатого монстра. Такого же безликого, каким по-прежнему оставался мастер Потус. Но размерами вдвое больше старого пекаря. Должно быть, прошлая встреча с этим призраком произвела на меня сильное впечатление: моя фантазия превратила привидение Полушиного предка в громадное чудовище.

В этот раз призрак не спешил на меня нападать. И не двигался с места. Я не видел его глаз, но чувствовал его взгляд – внимательный, настороженный. Отметил, что голубоватое свечение призрака не отражалось в зеркале. Имело тот же цвет, что и у привидения мастера Потуса. Мне почудилось, что атмосфера в комнате изменилась, хотя и не понял, в чем именно заключались изменения. Отметил, что в комнате пока не пошевелился ни один предмет. Хотя я помнил, как не так давно это же привидение ловко швырялось в меня всякой всячиной.

- Ну что, рогатый, не забыл меня?

Не знаю, ответил ли мне призрак. Слышать его так же, как мастера Потуса, я не мог. Да и не хотел: в моей многострадальной голове и без этого рогатого хватало посторонних голосов. Ещё один мне там без надобности. И уж тем более голос этого… неадеквата. Призрак по-прежнему не шевелился: либо не мог, либо не решался. Неужели боялся меня? Я жестом велел привидению подойти ближе. И оно меня послушалось! Во всяком случае, приблизилось ко мне на пару метров – прошло мимо лежавшего на полу бородача.

«Он что, подчиняется моим командам?» - спросил я.

«Как я вам уже объяснял, юноша, постэнтические слепки личности пятого уровня уже не являются в полной мере разумными, - сказал профессор. – Их можно сравнить с животными: остатки былого разума в них больше похожи на звериные инстинкты. И эти инстинкты сейчас подсказывают привидению, что с вами лучше не спорить. Он помнит, чем завершилась для него предыдущая встреча с вами. Очевидно, что её результаты призраку не понравились. Он не желает усугубить своё положение».

«И правильно… что не желает».

- Я думаю, тебе поднадоело сидеть в мешке, уважаемый, - сказал я.

Призрак дёрнулся: словно кивнул, соглашаясь с моими словами.

- Я дам тебе возможность размяться. Кое-кто возомнил, что только он может устраивать другим неприятности. Точнее – она. Доверяю тебе, приятель, доказать глупой женщине, что она ошибалась.

Привидение вновь пошевелилось.

- Ни в чём себе не отказывай, - сказал я. – В этом доме есть много интересных вещиц, которые ты можешь сломать. Объясни этой самовлюблённой дамочке, что земля круглая. Заставь её пожалеть о том, что она наехала на честного пекаря.

Указал рукой на Белецкую.

- Вот твоя подопечная, уважаемый.

Я посмотрел на обвисшие щёки Мамаши Норы.

На миг мне стало жаль эту уже далеко не юную особу.

Но я напомнил себе, что сейчас я обязан быть безжалостным.

- Теперь она станет твоей точкой привязки. Будешь находиться рядом с ней и днём, и ночью. Всё, что находится в радиусе пятнадцати шагов от неё – в твоём полном распоряжении. Не давай этой тётке скучать, приятель. Ты это умеешь – я знаю. Не позволяй ей расслабляться. Представь, что она враг твоего рода. Вообрази, что она зло, которое ты должен наказать. А зло обязательно должно быть наказано: так положено! Заставь её даже спать с ведром на голове!

«Всё, меняй точки привязки, мэтр, - подумал я. – Действуй».

***

- Эй, уважаемая! Очнись! Хватит изображать спящую красавицу.

Я похлопал Белецкую по щеке. Шлепки получились несильными, но громкими. Словно я бил ладонями по поверхности хорошо поднявшегося теста. Рогатый призрак спокойно наблюдал за моими действиями. Он стоял у правого плеча Мамаши Норы; неподвижно, изображал предмет мебели. Я уже смирился с тем, что при мне привидение будет являть образец спокойствия и послушания. Но не терял надежды на то, что когда уйду, оно вновь станет нормальным полтергейстом.

Мои мысли прозвучали, как вопрос.

Потому что профессор на них ответил.

«Разумеется, станет, - сказал он. – Можете в этом не сомневаться, юноша. Ваше присутствие в этой комнате служит для агрессии призрака сдерживающим фактором. Ведь у него, как и у прочих существ, подверженных влиянию инстинктов, чувство самосохранения является главенствующим. Как только оно притупится после вашего ухода, на первый план вновь выдвинется заглушившая разум ярость. Поведение постэнтического слепка личности Полушиного предка станет подобным тому, каким оно было при вашей первой встрече».

«Очень на это надеюсь, мэтр. Очень надеюсь. Иначе мне придётся заново придумывать способ приструнить эту дамочку».

Я отвесил Белецкой слабенькую пощёчину. Та возымела действие: женщина недовольно скривила губы.

Мамаша Нора застонала, дёрнула головой. Её большое рыхлое тело зашевелилось, точно горка желе, которую пнули ногой. Из глубины этой закутанной в ткани тестообразной массы послышался на удивление тонкий жалобный стон.

Белецкая приподняла лицо, прогнав с него тень. Её веки задрожали, словно пытались справиться с собственной тяжестью – сумели, наконец, это сделать: женщина открыла глаза.