Арагорн подошёл и присел рядом, погладив супруга по волосам. Арвен приоткрыл глаза, красноватые и опухшие от слез. Король порывисто обнял эльфа и не сдержал рыданий.

— Арвен, любимый! Как я счастлив! Ты жив! Вы живы! Ты такой молодец, бесценный мой! — шептал он сдавленно, чтобы не будить малыша.

Эльф прильнул к его груди, не находя слов. А затем отогнул краешек бархатного свёрточка.

— Какой он красивый, правда же? — вымолвил счастливый Арвен.

— Самый красивый малыш на свете. Он так похож на тебя, любовь моя. Я нарекаю его Эльдарион.

***После этих невероятно будоражащих, а затем и сладких дней Арагорн словно родился заново. Король весь погрузился в заботу о своём супруге, сыне и Гондоре.

Альфа ощущал в себе громадную жизненную силу и энергию восстановить страну после кровопролитной и разрушительной войны. Его приказы были мудры и направлены на благоденствие подданных. Большую помощь оказали дружественные эльфийские государства, связанные теперь не просто дружбой, но и родством.

Больше всего в союз с Гондором стремился Эрегион. Арагорн же не спешил налаживать связи. Он несколько настороженно относился к этой закрытой стране. Владыка Келебримбор, высокородный эльф, был в прохладных отношениях с другими эльфийскими народами. А вёл дружбу разве что с такими же скрытными гномами.

Эльфы Эрегиона, очень редко бывавшие в составе посольств на общих советах, все как один, одетые в форменные темно-синие котты с феаноровскими звёздами, были крайне горды и подозрительны. И очень неохотно и односложно рассказывали о своей родине. Никто не знал, чем живет Эрегион, и что конкретно там твориться.

Однако с промышленным государством все же считались. Страна исправно поставляла изделия металлургии беспрецедентного качества, зачарованные способами, неведомыми другим эльдар. А также сплавы и составы для производства многих необходимых в быту и работе вещей.

Составляющие своего искусства горделивые мастера, конечно же, держали в строжайшем секрете. Повторить их работу, дознаться о составе сплавов или перенять магию за множество веков не удалось никому. Поговаривали, что их технологии уходили корнями в Валинор, в сами кузни валы Ауле. Другие злословили, что эрегионские нолдор применяют в работе запрещённое черное колдовство. Но все это был лишь флёр предположений, который с седых времён вился вокруг загадочной страны, не смея проникнуть за запертые на сто засовов ворота.

Если эльфийские государи, сами не хвастающиеся полной открытостью, смотрели на Тьелперинквара с опаской больше по старой памяти о кровопролитных войнах, инициированных его ближайшими родственниками, то у Арагорна были другие причины для недоверия. Прежде всего потому, что Эрегион во всех войнах хранил железный нейтралитет. Келебримбор даже в самые сложные времена не помогал союзникам. Он единственный из всех королей не отправил на войну с тьмой ни единого меча, ни хотя бы небольшого отряда воинов.

Арагорн хотел бы уважать право на нейтральную позицию, приняв нежелание государя ввязывать страну в войну. Если бы не некоторые странности. Самая большая из них была в том, что на полях сражений после битвы среди павших недругов находили эльдар, очень похожих на эрегионских нолдор. Они отличались не только карими или серыми глазами, темными волосами, заплетенными необычным для других эльфийских народов способом, но и особой статью и физической силой. К тому же все эти воины были экипированы в эрегионские доспехи с нанесёнными знаками Мордора. Когда битвы стали масштабнее, многие уже выделяли нолдор среди вражеских командиров. Совет союзников секретно распорядился во что бы то ни стало отловить живого нолдо, чтобы допросить.

Но эльфы, руководившие отрядами нечести, даже в неминуемом окружении, не сдавались в плен. Они предпочитали насадиться на собственные мечи. Мечи… прекрасной эрегионской работы были не только у этих нолдор, попадались они и в руках убитых харавцев.

Иногда и в полголоса союзные эльдар, знающие ремесло, поговаривали, что на некоторых из захваченных стенобитных орудий и катапульт они чувствовали следы магии, что широко применяется в том же Эрегионе. Даже начинка пороховых мордорских бомб была из металла очень похожего на сорт железа, что добывают на рудниках промышленной страны. А однажды удалось захватить целую вереницу обозов, гружённых эрегионским вооружением. К несчастью, пленённые харавцы, сопровождающие телеги, даже под пытками не выдали откуда этот груз. Они попросту не знали.

Все это заставляло задумываться, а не поставляет ли таинственный нейтральный Эрегион оружие и войска для Мордора за спинами союзников. Эти вопросы в адрес закрытой страны задавились и на советах. На что лорд Келебримбор отвечал: воины-нолдор во главе армий Мордора набраны исключительно из пленённых и помутнённых разумом во тьме, и их единицы, мечи и луки — трофейные, украденные из нолдорских оружейных караванов, а следы эльфийской магии на орудиях — тень давней коллективной работы с темный майа, и о днях этих владыка Эрегиона до сих пор глубоко сожалеет.

Слова его звучали складно. Обратного никто доказать не мог, поэтому все остальные государи закрывали глаза и делали вид, что верят.

Когда же царство тьмы пало, делегация из Эрегиона прибыла в Гондор. Келебримбор присутствовал на коронации Арагорна и его венчании. После владыка от всей души поздравил короля с победой и ещё раз предложил торговый союз. Арагорн взял время подумать, сославшись на то, что должен сначала разобраться с внутренними делами страны. Эльф лишь мягко улыбнулся, а глубокие карие очи загадочно заблестели.

Следущая их встреча произошла в Лот-Лориене. Как узнал после Арагорн, тот совет инициировал именно такой неактивный в политических делах Эрегион. На нем предстояло решить судьбу земель Мордора.

В центр открытой террасы, что была традиционным местом для собраний в Лориене вышел высокий статный повелитель страны мастеров. Лик его выражал достоинство с ноткой тщеславия, но в его глазах горел нетленный свет звёзд и могущество, что эльда никогда не выставлял на показ. Арагорн видел его и раньше на приёмах или советах. Но Келебримбор старался держаться обособленно и незаметно. А сейчас, когда он уверенно и твёрдо стоял под прицелом множество глаз, Арагорн поймал себя на мысли, что это стало быть самый прекрасный альфа Средиземья.

— Эрегион готов осваивать чёрные земли. Свой интерес я обосную тем, что в Мордоре, возможно, осталось производство, которое может быть интересно моим гильдиям. И я обещаю восстановить кузни и цеха, чтобы они служили теперь благим целям и жителям Средиземья, — объявил Келебримбор на совете.

Эльфийские государи осиротевшей землей вовсе не интересовались, а другие народности людей, те же роханцы, боялись разрушенное царство тьмы до священного трепета. Все они единогласно решили, что сбросить чужой и недружелюбный регион под присмотр кого бы то ни было — предложение хорошее.

Слово осталось за Арагорном. Король задумался. Номинально это теперь была территория Гондора. И весьма проблемная: половину темной страны занимала неплодородная земля и брошенные полуразваленные крепости, другую половину — условно сельскохозяйственные районы, которые также нужно восстанавливать, но ресурсов у истощенного войной Гондора нет.

— Я соглашусь с мнением большинства, но только на совместное с Гондором освоение. При этом с условием, что вы восстановите не только кузни, но и сельское хозяйство, и наладите поставки в другие страны. Прежде всего в Гондор.

— Я заверяю короля Элессара, что у Эрегиона есть на это и желание, и ресурсы, — согласился эльф.

— Стало быть вы можете нам гарантировать…

— Лорд Эрегиона свои обещания выполняет всегда.

Келебримбору улыбнулась большая удача: как раз на днях у короля Гондора родился первенец, и он был увлечён семейными делами несколько больше, чем государственными. Заниматься землями падшей Тьмы ему было совершенно сейчас не с руки. Под договор освоения были подписаны и документы о союзничестве и торговле.