Киев, 2007г.

По-летнему тёплый октябрьский вечер изменился. Небо придавило свинцом лесопосадку. Ветер кинулся на забор с колючей проволокой, заключившей постройки с черными отверстиями выбитых стёкол. Яростный порыв содрал с деревьев листья и болтая с пылью погнал во мрак, завывая в трубах брошенной фабрики.

Два прожектора на крыше здания высветили двор. Сотни автомобилей окружили ремонтно-механический цех и выплеснулись за полицейское оцепление в ночь. Асфальт дрожал, будто в толщу вгрызлись отбойные молотки. Наэлектризованный звук взорвал пещеру цемента и песка, разнёсся на километры, вибрируя в окнах жилых домов. Бетонные стены дрожали. Свежая побелка белёсыми клочьями плясала в рваном свете и оседала в волосах фанатов.

Впервые на рок-концерте, Лина Калетник ждала чего угодно, но точно не увечий. Жёсткие басы оглушали. Барабаны разрывали грудь. Свистело и ревело со всех сторон. Отличаясь силой и громкостью, драматический тенор сотрясал и уплотнял адский котёл. Лина ничего не видела. Оберегала лицо от чужих локтей, рюкзаков и жмурилась, вцепившись в металлическое ограждение. Сдерживая давление потных тел, она мечтала оказаться в накуренном клубе.

На маленькой сцене чёрные силуэты скупо двигались, раскачивались в такт цельной, одновременно тяжёлой и хрупкой мелодии. Объёмные ноты держали в напряжении каждый вздох. Казалось, мрачность музыкантов стягивалась квадратными комбиками, трансформируясь в зрительский экстаз.

– Он, смотрит! Смотрит! – визжала Натали, колотя в плечо. – Смотри!

– Что?

Лина с трудом покрутила головой. Истеричная масса навалились, выпрыгивала из забитой фан-зоны. Оттопыренные "козой" пальцы тянулись к белой фигуре на краю площадки. Боковые экраны увеличили закутанный в дым силуэт. Лиловый туман над лесом рук просверлили глаза. Вкрадчивый, завораживающий голос пустил мурашки по коже. Он нарастал, обволакивал и закипал в венах, переходя в агрессивный гроул. Фронтмен выколачивал из гитары жизнь, самозабвенно исполняя сольную партию по нервным окончаниям.

– А-а-а! Видела?!

Кровь взорвалась и бросилась в лицо. Под сдавленными рёбрами прошёл хриплый ток. Лина потеряла власть над телом. В глубине рвался наружу дикий неуправляемый отклик. Заряженная царящим неистовством, ломая о решётку ногти, она закричала со всеми.

Надрывная нота задрожала на пике и оборвалась. Зал испустил долгий тысячный вздох. Со сцены полетели барабанные палочки и медиаторы. Фанаты с воем бросились, вырывать друг у друга трофеи и замерли...

Киловатты синего света взорвались и медленно стухли.

Зрители ослепли, захлебнулись эмоциями. На долю секунды все пережили смерть.

Плод воображения. Феерическая галлюцинация. Эта ночь была – всем. Словно корабли после шторма, мокрые фигуры растеряли ориентиры, оплывая как восковые. Голубоватое марево разлилось под потолком и спустилось на чёрное покрывало в глубине пустой сцены.

– Ю-ху! – вскинула руки Натали, запоздало аплодируя.

Прильнув к широкой груди Андрея Старкова – былой звезды детско-юношеской баскетбольной лиги – Лина дрожала:

– Это сумасшествие... – прошептала охриплым голосом, – безумная ночь!

– Подожди подруга, она ещё не кончилась! Неужели будешь спать в день рождение?– засмеялась Натали, пихнув Старкова в бок. – Тебе не позавидуешь, чувак! Придётся здорово поднатужиться, чтобы затмить Берри!

С высоты почти двухметрового роста Андрей глядел поверх голов. Он оставил колкость без ответа:

– Если собираетесь отхватить автографы, советую шевелиться. Желательно опередить, вон ту, не хилую толпу.

– Возьмите, – борясь с головокружением, Лина сунула ладонь во влажный карман джинсов и достала пригласительные: – Я не пойду. Подожду в холле.

– Никто никого не будет ждать. Пойдём вместе, – оборвал Андрей.

– Но, билета два!

– У меня появился третий.

– Откуда?

– Ага, просвети нас.

– Ты же не участвовал в розыгрыше! Где раздобыл? Разве они продаются?

– Уверен, что менеджер автосалона может себе это позволить? – съязвила Натали.

– Уверен! Если играет в покер круче босса. Хватит трепаться, пошли!

– Ой! – Лина зацепила на буксир ладонь подруги и протиснулась за Андреем по чужим ногам.

Разгорячённая орава выходила из транса, набиваясь в узкий коридор. Давление сплющило и вытолкнуло толпу в светло-серое помещение размером с ангар. Наспех оборудованный конференц-зал пах свежей краской и сыростью. Сваленные в углах покорёженные стеллажи и гнилые паллеты выступали из груды металлических обрезков и кирпичей. На потолке тускло мерцали гофрированные трубы.

Перед высоким подиумом толпились репортёры, устанавливали микрофоны в центре длинного стола. Фотографы с операторами прилаживали на штативы камеры, занимали лучшие места и теснили фанатов за защитные экраны вглубь сектора похожего на вольер.

После духоты и жара концерта влажный холод впился в лицо. Выпустив изо рта облачко пара, Лина зябко потёрла ладони. Горячие тела остывали, не повышая температуру, распространяя лишь запахи пота и алкоголя. Уворачиваясь от волос девушек в первом ряду, Лина опустила гудящую низами голову. Пыталась разглядеть порванные конверсы, желая им – пережить автограф.

Strangers-ов ожидали уже час...

С каждым судорожным выдохом затхлый воздух промерзал все сильнее. Лина потирала плечи. Она едва держалась на ногах – боль в пояснице сменилась забитостью всех мышц. Мечтая о деревянной скамейке, замеченной у входа, хотела уйти, когда все шеи потянулись к скрытым за ширмой дверям.

Появилась охрана и синхронно заняла периметр. Крепкие парни сдвинули представителей СМИ и фанатов вглубь, цепким взглядом охватили зал.

Воцарилась тишина.

В освобождённый проход лёгким шагом ступили коренастый басист – испанец Джозеф Ривера и юный ударник – Фрэнк Вуд.

По толпе прокатилось волна оживления.

Парни прыгнули на сцену под улюлюканье фанов. Музыканты умылись и переоделись в фирменные толстовки. Они корчили смешные рожицы, посылали девушкам воздушные поцелуи, тыкали пальцами в толпу.

Шум усилился.

В дверях появился гитарист Тим Стюарт – фаворит женской аудитории после одиозного Криса Берри. Коротко стриженый блондин расстегнул ядовито-зелёную кожанку, в тон не менее зелёных глаз, и сиганул на подиум через две ступеньки.

– Косуха – бомба! Знает толк в шмотках, – заметила Натали.

– Как и в телках!

Одновременно с подругой Лина наступила Андрею на ногу.

Побродив по подиуму, рокеры расселись за столом. Застрекотали камеры. Парни позировали фотографам, душили в объятиях организаторов с пресными лицами. Стренжерсы гримасничали, выбрасывали вверх большие пальцы, жменями выдавали остроты, пихали друг друга и покатывались со смеху над понятными им одним шутками.

Лина облокотилась об Андрея, полуприкрыла режущие от светового шоу и едкого дыма глаза. Он притянул ближе, согревая теплом ветровки. В молниях фотовспышек мелькали высунутые языки и нахальные улыбки мужчин, распоясанных словно подростки. Лина чувствовала, как губы щекочет ответное желание. Она хихикнула и... напряглась. Разряд электричества пронзил макушку, поднял кончики волос. Лина едва успела заткнуть уши, спасаясь от истошного:

– Кр-и-с!

Последним на подиум сиганул худощавый двадцатисемилетний лидер «Strangers». Любимец миллионов Кристофер Берри славился пренебрежением к условностям – публика прощала ему любые чудачества, а фанаты обожали все. Сценический образ в пульсации софитов завораживал. Но в жёлтом освещении брызги искусственной крови на белой рубахе смешались с потом чересчур натурально. Волосы вздыбились как шерсть на волчьей холке, мигнув оттенком ржавчины.

Крис выскочил, словно черт из табакерки. Оттёр кулаком лоб, размазывая остатки грима, рухнул в кресло. Он один из гостей потянулся к бутылкам со спонсорской водой. Лина поморщилась. Берри глотал так жадно, что на шее судорожно заходил кадык. Вытряхнув остатки на затылок, он оскалился и зашвырнул пластик в толпу.