Матиуш не спешил, и Селита слушала, как стучит его сердце. Было удивительно думать, что она два раза выстрелила в этого человека, в эту грудь. И могла попасть… Неужели это всё было лишь сегодняшним утром?

Наверное, она впала в сонное забытьё.

Селита очнулась, когда за джутовыми стенами принялись пронзительно кричать трубы.

– Армия поднимается, ― сказал принцессе Матиуш.

Ночь вокруг не закончилась. Прошёл только час или чуть больше: вряд ли солдаты успели как следует отдохнуть, но король Стевариус отдал приказ войскам двигаться дальше. Армия продолжила свой бег на юг. Прочь, прочь. Из Овечьих холмов, из королевства Элендорт. Подальше от надвигающейся орды уруктаев.

То, чего принцесса ждала и страшилась, не произошло. Значит, не сейчас. Не этой ночью.

Вдруг рука Ардо дотронулась до её ступни. Селита вздрогнула. Матиуш действовал решительно и быстро. Его ладони по-хозяйски поднялись вверх и легли под платьем на её колени. Глаз Матиуша в темноте было не видно. Принцессе было необходимо сейчас увидеть его взгляд.

Раздался треск разрываемой ткани. Что он делает!?

Ардо откинул вверх подол её платья и разодрал нижнюю рубаху.

– Это нужно, девочка, – прозвучал голос рыцаря. ― Король бывает прост и груб и может потребовать доказательств.

Оторвав большой кусок исподнего, Матиуш вернул край её платья обратно. Провёл руками, разглаживая складки, и на секунду задержал свои ладони на её щиколотках. Селита задрожала, но Ардо уже отнял свои руки и возился с кинжалом. Она поняла, что он собирается испачкать своей кровью лоскут ткани.

Почти две луны продолжалось это бегство. По пути к отступающей армии Стевариуса присоединялись всё новые подразделения. Так произошло возле стен Лехорда, так и не захваченного у Фюргартов, и в землях Неисторов. Здесь их ждали остатки войск, уцелевших в схватке с Бернами.

Затем была закрытые ворота крепости Ноны. И холодное требование леди Эстиары покинуть марку Неисторов.

Весть о разгроме Стевариуса объединёнными усилиями Фюргартов и новых людей летела впереди его бегства.

Королю единорогов оставалось только скрежетать зубами. Стоило примерно наказать забывшихся наглецов, но бойницы Ноны ощерились наконечниками стрел и дротиков. Над крепостными башнями чадил чёрный дым. В сумерках за зубцами отсвечивали оранжевые огни костров. Это значило, что горящая смола была готова пролиться на головы Сонетров.

Король помнил об уруктаях, заполняющих край, а перевал через Гнилые Зубы был совсем рядом. Вот уже видны знакомые вершины.

Пусть же слуги Адуи отомстят двойным изменникам!

На перевале они были ранним утром. Селита могла видеть сквозь смотровую щель в повозке панораму южных пределов Элендорта. Далёкие леса и долины. Она покидала Овечьи Холмы. Сбывалось то, о чём принцесса всегда мечтала. Она увидит чужие экзотические земли, прославленный и богатый Благодатный край. Но разве могла предполагать Селита, что попадёт она сюда в качестве военного трофея.

Её навязанного и ненастоящего супруга ― лорда Хеспенского не было рядом, и девочка могла не сдерживать горьких слёз.

Твердыня Сонетров в Эваге не походила на прочие крепости, которые пришлось повидать принцессе. Защитные стены протянулись по гребням холмов, взбирались по камням до самых скал и защищали не только дворец и заветный детинец короля, но всю счастливую долину целиком. Сколько же сил и денег потребовалось, чтобы воплотить их лёгкий бег вокруг Эвага. Можно было собственными глазами убедиться в том, что молва о богатстве Сонетров ничуть не преувеличена.

Затем был сам замок. Высокие конические башни. Лёгкие и длинные вымпелы на шпилях. Сотни воинов в жёлто-белых сюрко. Такого количества городской стражи на стенах Селита раньше никогда не видела. Только теперь она поняла, какая сила противостояла Элендорту.

Принцесса не могла оторваться от череды городских пейзажей, сменяющих друг друга за окнами повозки. Мосты, лестницы, каменные мостовые, колонны, арки над улицами, триумфальные обелиски. Голова кружилась от изобилия архитектурных излишеств.

Повозка Селиты миновала твердыню Стевариуса и продолжала двигаться по улицам Эвага к морю. Это было хорошим знаком. Принцесса хотела находиться как можно дальше от хищных глаз короля. Лучше конечно было остаться по ту сторону горного хребта, но у жестокой судьбы другие планы…

Мимо проплывали высокие строения в два и даже три этажа. Неискушённая путешественница должна была не сводить глаз и беспрестанно удивляться ― как могут жить в них люди, разве они береговые ласточки? Но Селита гадала, где она окажется, и к чему готовиться. Она была весь день в повозке одна, и спросить было не у кого. Матиуш Ардо не докучал ей своим присутствием. Но принцесса сама делала всё, чтобы так и было. На его заботу Селита отвечала равнодушной отстранённостью. Разве могла она себе позволить быть другой?

По сторонам дороги теперь лежали не городские дома. Потянулись ряды стройных кипарисов по обочине. За ними ― белые каменные ограды. Рощицы фруктовых деревьев с жёлтыми и оранжевыми плодами. Между деревьев виднелись черепичные крыши вилл. И так было везде, вперёд и вверх до самых дальних холмов, куда только попадал взор принцессы: всё та же восковая блестящая зелень цитрусовых, белые камни заборов и красные крыши. Впереди, над ушами пары лошадок, вдруг побежавших бодрее, блеснула жемчужно-голубая полоска моря; дорога сворачивала к рощице, выглядевшей на расстоянии бледно-зелёным облачком, застрявшим среди песков и скал. Значит фраза, которую ветром донесло от возницы, ей не послышалась. Повозка направлялась в резиденцию лорда Хеспенского. И славно!

Усадьба Матиуша Ардо вначале показалась ей весьма скромной – всего-то одноэтажный домик с плоской крышей. Лежал он не в холмах над широко раскинувшимся городом, а в узкой закрытой бухте на берегу моря. Вокруг были группки кипарисов, дюны, камни, поросшие плющом, оливы и снова кипарисы. Их зелёные обелиски были всюду. Дальше виднелись скалы, к ним поднимались рядами деревенские виноградники. Слабый ветерок доносил блеяние коз.

День был ослепительный, южный. Такой непохожий на солнечные дни в родном Элендорте. Пленница вышла из тени своей кабинки и прикрыла рукой глаза. Небо казалось белёсым от зноя, но сад, окружающий виллу, дарил мягкую свежесть. Когда принцесса пошла по камням тенистой дорожки, она впервые забыла, что является пленницей и почувствовала даже умиротворение.

Селиту провели в её покои. Служанка с бронзовой кожей замерла у дверей. Девушка ждала распоряжений новой госпожи и наивно, во все глаза рассматривая северную принцессу, трогала красивыми кистями рук край своей короткой туники.

Селита отпустила её и села на очень широкую, низкую кровать. Провела пальцами по шёлковому покрывалу. Чудные птицы с золотым и серебряным опереньем раскинули по его поверхности свои крылья.

Значит, это случится здесь. Она станет настоящей супругой лорда Хеспенского. Селита могла себя обманывать, но в глубине сердца она давно знала, что ждёт этого. Если лорд Хеспенский нарочно избрал эту тактику ― невидимую и ненапористую осаду, то она ему удалась. Ведь пленница не могла не думать о своём господине. Невольном супруге. Трудно винить его, ведь и он не волен в своих поступках. Сама того не замечая, она искала и находила для Ардо оправдания. Кстати припомнила, как хорошо лорд Хеспенский отзывался о её бедном брате. Как искренне звучало, когда он говорил, что мог быть с Баррионом добрыми друзьями… Тёмные живые глаза Матиуша, его ироничная усмешка, вопросительная складочка между бровей не вызвали в Селите ненависти. Напротив, что-то отзывалось в ней… она вспоминала то ощущение в солдатской палатке, когда руки рыцаря легли на её щиколотки.

Нет. Она не позволит себе любить его. Его безумный отец отрубил голову бедному Барриону. Её любимому брату, благородному рыцарю, лучшему из людей, который никогда ни на кого не повысил голоса, был добр и честен. Казнил. Вопреки обычаям войны. Собственноручно.