– А граф Нефф, ― не удержалась и спросила леди Хеспенская. ― Он один остаётся в проигрыше. Он не затаит злобу?

– Ты умна, но ты ещё дитя. С него сняли заботу о перевале. Граф вздохнёт с облегчением. А если он будет так глуп, что не поймёт своей пользы, то сейчас в его вотчине в Жерновах Голода находятся несколько сотен моих лучших рыцарей. У графа помимо головы, которой легко лишиться, есть несколько старых рудников. Когда они перейдут в королевскую казну, это будет славной компенсацией за его необдуманный мятеж.

Будь, девочка, преданной своему королю и выполняй его маленькие слабости, и Стевариус Сонетр всему научит тебя…

Селита пожалела, что была опрометчива и не промолчала. Король решил, что она поддалась его воле и теперь продолжит наступление.

Перед Стевариусом появились дочери и племянница нового марклорда Гафоса. Они глубокими поклонами благодарили короля.

Стевариус добродушно приказал им готовить наряды для королевского замка. Для Виссариты он даже снял с мизинца перстень, украшенный зелёным камнем. Назвав дочь недавнего констебля принцессой, он едва не лишил её чувств. Видимо раньше в её головку не приходило, до каких высот она поднялась.

Затем лорд Гафос вывел к королю своего наследника. Он держал своего маленького сына за руку и не скрывал отцовской гордости.

Тимчин посмотрел на короля тёмными глазами, чуть улыбнулся уголками губ своей даме сердца и вскинул руку в знакомом жесте. Голос его зазвучал страстно и значительно.

Твой голос слышат в шуме бури

Но для меня он в шёпоте олив, в молчанье трав

Для дерзкого врага твой лик грозой нахмурен

В глазах певца ты мудр и величав

Жить под твоей рукой для подданных награда

Счастливый край твоим дыханьем жив

Плоды земли вкушать и пахарю и воину отрада

Когда Стевариусу сердцем может он служить

Ты первый рыцарь и в бою и в слове многомудром

Венец его сквозь ночь и непогоду пусть сияет

Наш государь, будь годы долгие Эдессе любящим супругом!

Пусть все народы пред тобой покорное чело склоняют!

Несколько мгновений за столами стояла мёртвая тишина. Сквайры, вольные всадники и даже рыцари из свиты короля не ожидали услышать из уст юного мальчика такие возвышенные речи. Но их грубоватые сердца почувствовали наивную искренность и жар юной крови в звонком голосе юного поэта и чутко отозвались. Стены детинца содрогнулись криками восторга.

– Слава честному слову!

– Слава счастливому певцу!

– Слава королю Стевариусу! Долгие лета!

Леди Хеспенская забылась. Рядом с ней вельможи в восторге стучали кубками и даже кулаками по столу, а она вспоминала сцену из детства.

– Будь осторожна, принцесса, ― говорила ей мать. Лицо леди Стионы было печально, она сжимала одной кистью руки другую, словно удерживала их от какого-то безрассудного действия. ― Будучи в своей среде, обитая подо мхом в корнях фиалки, эта горошина не несёт в себе никакого зла. Попав в руки человека, она наполняется сокровенным смыслом: становится спасением от неумолимой хвори или чьим-то приговором. Я желала бы, чтобы тебе не пришлось им воспользоваться, как не пришлось им воспользоваться мне. Через этот шарик в твою жизнь может вторгнуться зло.

– Отчего же ты, матушка, тогда мне рассказываешь об этих горошинах? – спросила тогда маленькая Селита.

– Оттого, что об этом мне поведала моя мать. А ей в свою очередь ― моя бабушка. Они передавали знание об этом оружии и вместе с ним предостережение своему роду. Но зло может скрываться за самыми безобидными вещами. Оно обретает свою силу, только когда мы совершаем шаги в его сторону. В сторону зла. Тогда оно желает взять плату за наши поступки. Поэтому, леди Селита, будь осторожна…

Но разве зло ― убить ядовитую змею? Змею, которая сейчас не кусает только потому, что копит свой яд. Чудовище, которое развращает невинные сердца вокруг себя. А сейчас оно хочет заполучить сердце Селиты. И сердце юного Тимчина. Мир станет значительно лучше без короля Стевариуса.

Селита, словно невзначай, подняла руку к лицу; яркая бусина выкатилась из её рукава и беззвучно упала в чашу короля. Никто не видел этого ― все смотрели на юного отрока констебля.

Король встал с высокого места, в руке он держал свой кубок. Вельможи и рыцари замолчали, ожидая слова, которое произнесёт Стевариус. А Селита затаила дыхание. Её глаза неотрывно смотрели на сосуд, наполненный смертельной влагой. Сейчас её кровный враг произнесёт напыщенную речь и падёт на глазах у всех ниц. На её глазах…

– Славный мальчик! Рыцарь-менестрель, ― сказал король Стевариус. Удивительно, но он казался растроганным. ― Слова поэтов переживают многие поколения. Ты, отрок, идёшь впереди короля с волшебным фонарём в руках и освещаешь потомкам в грядущих веках нас всех и наши деяния. Благодаря твоим виршам мы обретём бессмертие. Подойди же ко мне, Тимчин. К своему королю.

Мальчик, который блистал живым лицом и горел глазами, когда читал оду, теперь был вновь тихим и застенчивым. Он робко подошёл к внушительной фигуре своего государя и замер.

Король протянул к нему свой золотой кубок.

– Выпей же, чудный менестрель, из рук твоего короля, ― пророкотал голос Стевариуса. ― Отныне я забираю тебя из твоих родных стен. Ты будешь следовать за мной, будешь моим летописцем и станешь мне душевным советчиком. Поэты призваны смягчать нравы правителей. Из твоих уст я готов слышать доброе слово. Из твоего чистого сердца я приму нравоучение…

Селита окаменела. Она должна была остановить происходящее, но ничего не предпринимала. Она могла отвести руку судьбы, но только выдав себя. Может быть, если бы у неё было чуть больше времени, она всё равно бы сделала это… исправила. Она бы вскочила и крикнула со всей мочи. Не пей!

Но время никогда не ждёт. И никогда не даёт второго шанса. Мальчик протянул руки и ладошками обхватил сосуд и руку короля. Подняв глаза на короля, он припал губами к краю кубка, сделал короткий глоток.

В следующий миг Тимчин закрыл глаза, его ноги подкосились и он упал замертво.

Король ещё несколько секунд удерживал в руке протянутый кубок, глаза его потрясённо смотрели на тело мальчика. Когда Гафос бросился к бездыханному телу своего сына, король уронил кубок на пол. В полной тишине зазвенел золотой сосуд по камням.

– Измена! ― крикнул Стевариус. ― Кто?!

Глаза его бешено смотрели вокруг, рука яростным движением выхватила из ножен меч. За спиной короля с обнажёнными клинками стояли настороженные и готовые к схватке охранники. По одному жесту своего сеньора они были готовы наброситься на стоящих перед ними рыцарей, они были готовы рубить и колоть направо и налево, и вельмож и горцев. Никто из присутствующих не смел притронуться к своему оружию, хотя бы для самообороны: этот жест изобличил бы в нём заговорщика.

Глаза короля скакали с одного лица на другое. В каждом он видел и испуг и недоумение. На посеревшем лице Селиты его взор остановился.

Положа руку на сердце, это никак нельзя было назвать темницей. Дверь и стены сооружения, на манер клетки, были забраны железными прутьями, а сверху лежала деревянная решётка. Солнца и воздуха была вдоволь, поскольку узилище, в которое их с Симусом заперли, стояло в центре нижней палубы. Капитан барка и боцман без тени сарказма именовали эти клети «солярием». Неизвестно для чего их использовали ранее, возможно для перевозки ценных животных, неспособных перенести путешествие в затхлом трюме, но Матиуш был благодарен судьбе хотя бы за то, что их с Симусом поместили здесь, а не заперли где-нибудь внизу.

Судно с названием «Быстрый кулак» шло к Эдинси-Орту. В общем-то, направление полностью устраивало эмиссара короля Стевариуса: это отвечало его намерениям. Не устраивал только способ, которым он туда перемещался.