– Остановись, человек. Ганин!

Андрей махнул рукой и побежал. Хорошо, что нужно было отбросить все мысли и сосредоточиться на том, куда опускаются твои ступни. Подвернуть ногу сейчас было бы совсем некстати.

Через сотню метров дорога разветвлялась. Как ни странно, это придало Андрею оптимизма: он же видел, что дорога не та. Сейчас он наконец выйдет на верную… На развилке Ганин выбрал нижнюю тропу, если даже он не угадал, то по крайней мере спустится по ней и попадёт на реку. Возле Адылсу есть старые тропы, по которым гоняли скот, даже если он проскочит свою… Прежде чем скрыться за бровкой Андрей оглянулся и увидел, что эта парочка ролевиков исчезла. Наверное, они вышли на дорогу и завернули за скалу.

«Как бы эти чудаки не устроили что-нибудь на базе» ― подумал Ганин.

В душе появилось неуютное чувство. Всё было через пень колоду. Ну хоть до долины он может добежать, если уж уехать не может? И позвонить на кафедру. Простая ведь вещь! Почему он раньше не сообразил.

Его тропа очень быстро стала пропадать. С каждой минутой она становилась всё слабее и слабее. Но Ганин решил, что возвращаться не будет. Так можно до вечера по лесу шарахаться. Вниз, вниз ― к реке! Здесь это главный ориентир. Позже он понял, что это его и спасло. Его и Серегу Дежнёва.

Ганин двигался вниз и с недоумением смотрел на лес вокруг себя. Чем дальше, тем деревья становились всё выше и толще. Это были какие-то заповедные гиганты. То ли секвойи, то ли эвкалипты. Эвкалипты?! Как в Австралии? Это было так странно, откуда здесь в ущелье взялся такой первозданный реликтовый лес. И как раньше он мог ничего не знать о нём. Это же чудо не менее удивительное, чем сами горы.

Впереди лежал обломок скалы, обходя его, Андрей попал на какую-то едва видную тропу. Наверное, звериную. Пришлось прижаться к камню вплотную, даже схватиться за его поверхность руками ― справа появилась трещина, её глубина была не меньше трёх метров. Внизу по дну журчал ручей. Ганин тут же почувствовал жажду. Его фляга была пуста ― в спешке не успел набрать. Он пошёл вдоль трещины и скоро нашёл выход к воде. Ручей сбежал из узкого каменного русла и шумел, падая со скалы небольшим водопадом. Поток пробивал себе дорогу дальше, разбиваясь веером на лбу зелёного камня. За камнем вода собиралась в хрустальную обширную лужу ― почти озерцо.

Ганин наклонился к воде. Вода была вкусная и не очень холодная. Напившись, он поднял голову и увидел на другой стороне внимательные глаза лесного оленя. Прекрасное животное гордо повернуло голову, увенчанную короной рогов, и, неспешно переступая ногами, направилось прочь от водопоя.

– Красавчик, ― сказал ему вслед Ганин. Он отцепил флягу и погрузил её в воду. Олень, не оборачиваясь, шевельнул ушами.

Вдруг лесной король резко повернул голову в сторону. Андрей бросил туда настороженный взгляд. Над дальним краем озерца ― там, где ручей нашёл себе дорогу дальше и журчал вниз между ржавыми камнями, нависала наклонившаяся сосна. Возле неё Андрей увидел рыжую лисицу. Это был довольно крупный для красного зверя экземпляр и очень красивый: яркая окраска меха, тёмные уши и лапы. Хвост густой и такой пышный, что казалось, будто он не один, а их там целая гроздь…

Лиса поднялась, словно любопытствуя, по-человечески оперлась передними лапами о ствол сосны. Олень закинул голову и, шумно ломая тонкую поросль бузины и орешника, ломанулся от берега в другую сторону, в лес.

В самом деле? Олень убегает от лисицы? Может, он что почуял? Говорят, что лисы часто бывают бешеными.

Когда Андрей опять глянул на лисицу, её уже не было. Зверь беззвучно исчез.

Ганин поднялся. Осматриваясь вокруг, он повесил наполненную флягу на боковой клапан рюкзака. Никакой тропы вокруг он не увидел. Андрей решил и дальше идти за ручьём. Вода всегда стремится вниз, а значит, им было по пути. Закинув баул за спину, Ганин ещё раз оглянулся. Сколько всё же необычных встреч за один день. Он даже покачал головой, когда пошёл к каменной бровке озерца.

Уже метров через двести сквозь деревья стал пробиваться серебряный свет какого-то обширного открытого пространства. По стволам и по траве между деревьями, по матовым листьям ландыша и глянцевым листьям рододендрона бегали тёплые солнечные пятна. Лес стал светлым и прозрачным. Андрей поднял голову. Он не заметил, когда всё вокруг него изменилось: он шёл по краю русла, по неверным камням и глазами искал место для каждого следующего шага.

Внизу, за узловатыми стволами, там, куда по камням спешил ручей, сверкала ртутью гладь большого озера. Ганин спустился ещё и увидел, что это действительно обширный водоём, и он широко распростёрся от одной стены ущелья до другой. Вдоль по долине гладь озера уходила на несколько километров, может даже на десяток, и скрывалась за дальними синими скалами.

«Что это? Где он? Этого здесь не может быть. Не должно…»

Опять, как тогда при встрече с маленькими людьми, возникло чувство нелепости, неправильности того, что наблюдали глаза. Но если в случае с ряжеными карликами можно было найти какое-то объяснение, то здесь… Как можно объяснить вот это!?

Здесь же должна быть Адылсу ― небольшая горная речка, но вместо неё… Это же целый фьорд! Огромное горное озеро!

Захотелось немедленно сесть и схватиться за голову. Ганин так и сделал.

Минуту, а может быть ― десять, он сидел, прижав ладони к вискам, и бездумно смотрел на озёрную гладь. Сквозь деревья было видно, как ветер рябью трогает поверхность, как низко над водой пролетают мелкие пичуги. Как на той стороне по камням взбирается какое-то круторогое животное.

Объяснить это было невозможно…

Глаза Андрея зацепились за геометрические ровные линии. Это была остроконечная крыша. На этом, ближнем к нему берегу ― там, где ручей впадал в озеро, сквозь деревья виднелось несколько каменных зданий. На одном висело высокое мельничное колесо. Ручей, по которому шёл Ганин, впереди попадал в умелую ловушку. Пытаясь вырваться из плена, поток бился в жёлобе из камней, рвался к близкому озеру, и, пеня водяные бугры, толкал лопасти деревянного колеса.

Это определённо была мельница… и пристань, о которой говорили те двое. Чуть дальше, возле каменной башни, были сооружены мостки. Там качалось несколько небольших лодок и одна тяжёлая ладья с мачтой и парусом, собранным и подвязанным на перекладине.

Ганин встал и пошёл вниз. Сил удивляться уже не осталось. Он спускался по склону, ноги его ступали на мягкий изумруд травы. Среди узких листьев ландышей висели грозди сахарных чашечек. Цветущие ландыши в октябре? Ладно-пусть…

Андрей вышел к краю леса. Перед ним была обширная прогалина, на которой располагалась мельница и башня, их соединял бревенчатый забор.

Возле забора стоял ящер.

Ганин замер и остановился у крайнего дерева. Положил руку на тёплую кору.

Больше всего ящер был похож на варана. Только размером он был величиной с лошадь или с быка… нет, крупнее ― хвост животного значительно превышал длину тела. Андрей увидел на ящере уздечку красного цвета и такое же седло. На серо-зеленой чешуйчатой коже они сразу бросались в глаза.

Ганин смотрел на варана-переростка и в очередной раз пытался как-то примириться с тем, что видел, пытался это всё как-то уложить в голове. Но оно, ёшкин кот, туда не желало укладываться! Те два карлика, которые назвали себя гномами, потом невозможное озеро, теперь вот это! Сколько же можно?

Оно же, блин, живое. Стоит здесь, шевелится и выпускает в воздух дрожащий змеиный язык!

Деревянная дверь в стене отварилась. Из проема, спиной вперед на счастье Ганина, вышел странный урод. Он пятился и что-то тащил за собой.

Андрей инстинктивно отступил в сторону и прижался щекой к коре дерева. Глаз с монстра он не спускал.

Вначале Ганин видел только скошенный затылок и покатую обезьянью спину. Нет, ещё острые уши… Затем, когда это существо потащило свой баул по ступеням, оно обернулось и Андрей смог рассмотреть его.

Лицо… морда чудовища была серовато-зелёной, нос ― совершенно обезьяний плоский, с открытыми вывернутыми ноздрями, глаза ― маленькие, с красноватым отблеском, спрятанные в глубоких глазных впадинах. Рот какой-то… безгубый, рыбий. Скошеный подбородок…