– Но вы-то ведь пьете! – возмутилась она. – Вы тогда даже на бал к Баррингтонам явились совершенно пьяным!

– Я – мужчина.

– И что? – фыркнула Арабелла.

– Мужчины – другое дело.

– Но почему мужчинам можно то, что не позволено женщинам?! – разозлилась она. – Что это за законы такие?! Как это несправедливо! Мы с Джулианной как раз говорили об этом перед обедом.

С Джулианной! Джастин мысленно застонал. Ну конечно! Несмотря на свою кажущуюся хрупкость и воздушность, его младшая сестрица порой бывала упряма, как осленок.

Арабелла заморгала – вероятно, пытаясь сфокусировать взгляд, догадался Джастин. Вдруг она вытянула руку и ткнула пальцем в его сторону, едва не угодив ему в глаз.

– А у вас рот кривой, – радостно объявила она. – Выходит, вы уже больше не самый красивый мужчина во всей Англии!

Ее рука случайно коснулась его лица, и Джастин окаменел. Первым его побуждением было оттолкнуть ее, но потом ему как-то удалось сдержаться. Он никому не позволял касаться его лица. Никогда – с того самого дня...

– Любовь моя, должен вас разочаровать, но это не рот. Это нос.

Рука Арабеллы упала. Она фыркнула, точно разъяренная кошка.

– Любовь моя?! Как вы смеете меня так называть?! И к тому же, насколько я помню, уже не первый раз. Или вы всех своих женщин называете «любовь моя»? Так вот, зарубите себе на носу, Джастин Стерлинг, я не одна из ваших шлюх!

Нет, конечно, нет! – едва не воскликнул он. – Как она могла подумать?!

Арабелла покачнулась. В последнюю минуту Джастин успел подхватить ее.

– Отпустите меня! – громко запротестовала она. – Я вам не слабая женщина! Между прочим, я ни разу в жизни не падала в обморок! – похвасталась она, язык у нее уже слегка заплетался. – Сказать по правде, я вообще презираю тех женщин, которые, чуть что, хлопаются в обморок!

Джастин присмотрелся к ней. Нет, непохоже, что она собирается падать в обморок, решил он. Она просто нетвердо держится на ногах. Джастин усмехнулся – похоже, мисс Святоша, эта дочка викария, пьяна в дым! И при этом настроена весьма и весьма воинственно. Кривая усмешка появилась на губах Джастина. Впервые в жизни он смог в полной мере оценить, с чем годами приходилось мириться Себастьяну, пока тот заботился о непутевом младшем брате.

Взгляд Арабеллы с некоторым трудом сфокусировался на двери за его спиной.

– А где остальные? – вдруг удивилась она.

– В музыкальном салоне, насколько мне известно. – Похоже, званый вечер был в самом разгаре. Джастин слышал, как кто-то играл на клавикордах. Судя по всему, гости были в полном восторге и не спешили разойтись. Джастин от души надеялся, что они пробудут там еще какое-то время. – Боюсь, Арабелла, в вашем нынешнем состоянии вам туда нельзя.

К его удивлению, она тут же согласилась:

– Да. Думаю, вы правы. – Ее глаза остановились на его лице. – Э... я чувствую себя как-то странно... Так бывает всегда, когда напиваешься?

– Да, любовь моя, – мягко ответил он. – Думаю, вам сейчас лучше всего отправиться в постель. Где ваша комната? На третьем этаже?

Арабелла кивнула.

– Нам придется пройти через музыкальный салон, – предупредил Джастин. – Так что ведите себя тихо, хорошо?

Обхватив Арабеллу за талию, он вывел ее в коридор. Она слегка покачивалась, цепляясь за него, и Джастин впервые задумался, как они будут взбираться по лестнице. Не хватало еще, чтобы она рухнула на ступеньки или подвернула ногу. В конце концов он осторожно подхватил ее на руки.

Ахнув от неожиданности, Арабелла крепко обхватила его за шею.

– Поставьте меня на пол! Вы же не можете все время нести меня на руках.

– Глупости, – пропыхтел Джастин. Арабелла так сдавила ему шею, что он еле дышал. – Единственная опасность, которая мне грозит, – это скончаться от удушения.

– О... – пискнула она.

И удавка у него на шее тут же ослабла.

Он легко внес ее на самый верх. У дверей ее комнаты Джастин остановился, нащупывая ручку двери.

– Джастин, подождите.

– Что?

Арабелла уткнулась носом в его шею.

– Моя горничная, – прошептала она, – Энни. Наверное, она ждет, когда я вернусь. Я... я не хочу, чтобы она видела меня в таком состоянии.

– Не волнуйтесь. Я об этом позабочусь.

В самом деле, горничная смирно сидела в углу и кинулась к ним, едва они переступили порог.

– Ваша госпожа плохо себя чувствует, – невозмутимо объяснил Джастин. – Но вы можете идти. Я сейчас пришлю кого-нибудь позаботиться о ней.

Горничная, ничуть не удивившись, сделала реверанс и ушла.

Несколько свечей освещали комнату мягким светом. Джастин пересек комнату и осторожно поставил Арабеллу возле кровати. Она не столько села, сколько упала на нее.

В ее глазах Джастин заметил страх и присел рядом с ней.

– Ну, в чем дело? – поспешно спросил он. – Что-то не так?

Арабелла подняла голову. Вся краска отхлынула от ее лица, и оно стало пепельно-серым.

– Джастин, не говорите никому! – еле слышно прошептала она. – Прошу вас, не рассказывайте о том, что сделал Макелрой! И об этом ужасном пари – тоже, хорошо? – Ее всю передернуло. – Если кто-то узнает, я стану посмешищем...

– Арабелла! – беспомощно воскликнул он. – О чем вы? Думаете, я не понимаю, что вы сейчас чувствуете!

– Откуда вам знать? – выпалила она. – Как вы можете понять... такое?! Разве кто-нибудь хоть раз смеялся над вами? Вы хоть представляете, что такое быть всеобщим посмешищем?! Впрочем, откуда? Вы ведь мистер Совершенство!

Арабелла закрыла лицо руками, и плечи ее затряслись. Она зарыдала.

Джастин был потрясен. Не зная, что делать, он осторожно обнял ее и прижал к себе.

– Арабелла, что за вздор вы несете? Вы, царица лондонского света! Никому и в голову не придет смеяться...

– Но ведь смеялись же! – Отстранившись, она яростно сверкнула на него глазами. – Сколько я себя помню, надо мной всегда смеялись! И всегда будут! Всю жизнь я слышала эти шепотки у себя за спиной! Как будто мало этих ужасных рыжих волос, которые я не могу спрятать... а тут еще вдобавок этот мой рост, из-за которого я смотрю сверху вниз почти на всех мужчин! И так было всегда, слышите? О Господи, я старалась делать вид, что ничего не замечаю... не вижу, как люди таращатся на меня, словно на какую-то диковинку... словно я уродец из цирка! Или сбежавший из зоопарка жираф. А все эти разговоры... это идиотское прозвище, которым меня наградили, – Недотрога! – Из груди Арабеллы вырвался долгий, протяжный стон, и Джастин сжался от боли, словно его полоснули ножом по сердцу. – Всю свою жизнь я мечтала быть такой, как все... хотя бы внешне! Вы хоть понимаете, что это такое – смотреться в зеркало и всякий раз корчиться от омерзения и стыда?! Ненавидеть саму себя и при этом знать, что ты не в силах что-то изменить?!

Горло Джастина сжало судорогой. Бог свидетель, он-то хорошо это знал. Правда, причина была другой...

Руки его сжались сами собой. Рыдания Арабеллы разрывали ему сердце.

Это все виски виновато, мрачно подумал он, это оно развязало ей язык, и чувства, которые копились в ее душе, вырвались наружу. Да еще пережитый ужас... оскорбление, которое нанес ей этот подонок Макелрой, и вдобавок шок, когда она узнала о пари. Проклятие, все вместе!

Он крепко прижимал к себе ее дрожащее тело, чувствуя ее боль, ее отчаяние. Джастин хорошо понимал, что проклятая гордость Арабеллы никогда больше не позволит ей быть столь откровенной, как сейчас. Просто так сложились обстоятельства... случай дал ему возможность увидеть ту часть ее души, что всегда была скрыта от посторонних глаз... увидеть другую Арабеллу, ранимую и беззащитную, которую она всегда скрывала от посторонних глаз.

Острая боль разрывала ему сердце. Боль, которой Джастин никогда не знал.

– Послушайте меня, Арабелла. Вы прекрасны. Да, вы не похожи на других. Но разве вы не понимаете, что именно это и выделяет вас из толпы? Стоит вам только переступить порог, как взгляды всех устремляются к вам, и нет мужчины, сердце которого не дрогнуло бы от восторга и восхищения. Вы – как бриллиант чистейшей воды... как экзотический цветок.