Где бы она ни работала, всегда писала. Позже пришло время прозы. Изданы романы: «Пейзаж с голубым до самого горизонта», основанный на воспоминаниях о первых послевоенных годах жизни в Балтийске, «Бенефис», «Алиби», «Квадрат», «Интрига», – сборник повестей («Сёрфинг», «Пека», «Сослагательное наклонение», «Агнес», «Я только посмотрю и вернусь»). Повесть «Агнес» переведена на немецкий и опубликована в Германии. Изданы две книги стихов. В 1978 году была делегирована на Всесоюзную конференцию молодых литераторов в Ленинграде.
Поэзия публиковалась во многих сборниках. Проза – в журнале «Запад России» и нескольких тематических сборниках. Член Союза российских писателей. Несколько стихотворений из цикла «Балтийск» 1 Разбитый бот у самой у воды. Звук тишины. И – острый вкус «Победы». И в улице – последние следы ушедших навсегда в иные беды… Всё видевшие травы-васильки. И – заросли былого – ежевика… Дыханье волн, и – синь из-под руки, в которой лица, образы и лики… Здесь жизнь, вернувшись, вновь своё брала. И не хотела ждать, и торопила. И за собой в другую даль звала на языке, которым говорила. И были в нём нездешние слова, хоть слово «мир» употреблялось всеми. И старая унылая вдова Европа вновь почёсывала темя. Она была тогда уже больна бессмысленно… Но, нет. Не перестанет. И новая когда-нибудь война единственной её молитвой станет. Но мир пришёл. И будто – навсегда… Взрывались мины, очищая море. И всё, что скрыла тёмная вода, вдруг поднялось над синью акваторий… И медленно, шаг в шаг. За годом – год, высвобождая жизнь в большом и малом, откатывалось от её ворот по длинной улице к морскому терминалу. 2 Коричневый портфель. Цигейковая шуба. И варежки – резинки в рукавах. и – торопливый шаг. И в трёх шагах от дуба — заминка – ворон взмыл, всё вовлекая в мах. И – долгий, долгий взгляд туда, в воронье небо, чтоб оценить, какие там дела — где ворон пролетел, а где, похоже, не был. Но вот дорога в школу увела. С тех пор то на дворе, то на заборе, на лавочке, у школьных у ворот он поджидал меня. И, будто вторя внезапной радости своей, летел вперёд. Летел вперёд, красиво вскинув крылья. Летел вперёд, как будто знал куда… И пирожком, обыденною былью, мой друг не соблазнялся никогда. Он улетал и снова возвращался. И, возвратившись, каждый раз опять стремился вверх, как будто собирался однажды научить меня летать… И я летала… поднимаясь к ветру. Как буревестник, восхищаясь им. И на последнем, дальнем километре вновь возвращалась в детство… за своим… И, не найдя сегодня друга боле, храня в себе восторженный завет, благословляю башенку на Первой Школе, которой выше и прекрасней нет. 3 Матросский парк. И птицы в небе – строем. И – танцплощадки струганая стать. И Рио-Рита, возвратясь из боя, вновь продолжает мирно танцевать. Танцует старомодно и свободно — фокстрот не изменился за войну. И синих форменок прибой холодный теплеет за минуту за одну. И с истовостью уцелевшей жизни, оплаченной бессмертием наград, без сожаленья и без укоризны здесь каждый каждому, как другу, рад. Гляжу по малолетству сквозь ограду на праздник, уходящий в облака. Он – в каждом. Он – во всём. Он – всем награда. И понимаю, это – на века. И понимаю восхищённость взглядов, девчоночье смущенье и порыв, и интерес – совсем не для парадов, и Рио-Риты чувственный прорыв. И старшина, предвосхитив румянец, порукой в том – наградная броня, шагнул вперёд и пригласил на танец девочку, ПОХОЖУЮ НА МЕНЯ… 4 По Краснофлотской улице, где – синь из-под руки (то весела, то хмурится), шагают моряки. Гангутская, Синопская, Кронштадтская, Истомина, да Катерная с Якорной с Форштадтской за углом. Зелёная и длинная, прямая, как соломина, Нахимовская улица, где «номер шесть» – мой дом. Что не сбылось, то сбудется, что должно – не забудется. Но знаю – не разминётся со мною. – Ну, давай! Давай, война, откатывай! Шагай, как те ребята, вон, подальше от короткого на доме «MINEN FREI!». Здесь публика отличная. И жизнь – почти столичная. И общее – как личное. Сплошной ПОБЕДНЫЙ ВАЛ. И уже рядом слышится – и слышится, и дышится — гибридное название – «посёлок Комстигал»… Здесь всё – мечты и радости. И – жизнь из-под руки… По Краснофлотской улице шагают моряки… х Несколько стихотворений из сказки «О Теде и Тодде» (немецкая сказка) Один бедный человек искал Крёстного отца для своего недавно родившегося младшего сына. Но мало кто хотел бы породниться с бедным человеком. И вот наконец такой человек всё-таки нашёлся. Вообще-то он был «подручным смерти», который отправлял умерших в преисподнюю, но однажды он захотел раз в жизни сделать добро. Много лет он помогал этой бедной семье, принимал участие в образовании своего крестника Теда, который стал доктором, и помогал многим людям. Но при этом его Крёстный, Тодд, стоял у изголовья больного и давал Теду знак, кто должен жить, а кто, по его мнению, нет. И Тед не мог, не должен был возражать своему Крёстному. Но однажды Тед ослушался своего Крёстного. И обманул его, чтобы помочь прекрасной дочери Короля остаться в живых. И неумолимый Тодд приговорил его к смерти за непослушание. Но вмешался случай. Когда Тодд подвёл Теда к столу, где горели свечи, и сказал, указав на две свечи (одна была Теда, а другая его, Тодда), что его крестнику осталось жить всего мгновенье, потому что он сейчас потушит свечу, принадлежащую Теду, на столе откуда ни возьмись появилась маленькая мышка, которая взмахнула хвостиком и потушила свечу самого Тодда. |
