- Признайся, ты просто хочешь, чтобы я отрезал свои щупальца.

Я попытался сбавить градус пафоса.

- Ну…Они мне даже нравятся. Теперь ты почти мутант, как мы. Вдруг у них есть какие-нибудь скрытые силы?

- Сомневаюсь. Разве что они обучатся дотягиваться и подтирать мне задницу. Или будут кофе подносить.

- Фу, Чиллиз!

Пятна на щупальцах изменили цвет на ядовито-желтый. Хайки подняла меч и изобразила что-то, похожее на поклон, насколько это возможно сделать, сидя в машине. Я принял подарок и переложил его назад, пока Ястреб Джек буксовал и вяло ругался.

- Почему остановились?

- Хайки показывала, как высоко ценит мой ум и выдержку, - ухмыльнулся я. - Ее речь была такой длинной, что пришлось притормозить, чтобы не упустить ни слова.

- Все было не так! Вот ты задница!

- Понимаешь, Джек, великие вожди должны уметь принимать чужое восхищение.

- Вот как, - он опять закурил. - Надеюсь тогда, что твоему эпичному путешествию в искажения, отражающему лидерские качества на все сто, также была посвящена целая глава.

Мы еще некоторое время дурачились, ящерица рылась в кустах, Хайки смеялась, а Ястреб Джек незлобиво пытался меня поддеть.

- Может, съедим что-нибудь? - предложила пиро. - Мы же из-за чертовой башни уже целый день голодные. Раненым надо питаться.

Долго меня упрашивать не пришлось, и уже через несколько минут мы сидели в тени от машины и размачивали сладкие сухари с изюмом в наспех сделанном чае. Набегавшаяся ящерица улеглась рядом. Ястреб Джек нырнул в машину и достал несколько шматков вяленого мяса, которое можно жевать часами, а также твердый соленый сыр. Его специально варят для долгих переходов, поэтому даже отрезать кусочек – уже вызов, но когда распробуешь резиновый вкус, то за уши не оттащишь.

Хайки угостила ящерицу парой сухарей, и та теперь чавкала мне в ухо и довольно урчала. Пиро стащила ботинки, покрытые рисунками животных, зарыла разгоряченные ступни в песок.

- Как твоя рука, chica? - спросил Ястреб Джек.

- Горит и кажется раздолбанной. Голова кружится. Но в целом терпимо. Как сам? - прищурилась она.

- В меня не стреляли.

- Там, на башне… Ты сделал что-то странное со снайперами. Обычно после серьезных усилий ощущаешь себя, будто не человек, а только шкурка человека. Ты в порядке?

Меня этот вопрос тоже волновал, но я не девчонка, чтобы интересоваться моральным духом наемника.

Джек пожал плечами, потом закрыл глаза - и я заметил коричневую, как окружающие пустоши, птицу со смешным хохолком на голове. Очень маленькая, она осторожно вышла из куста тамарикса и смешно перебирала ногами, приближаясь к Джеку. Приглядевшись, я узнал хохлатого жаворонка - пустынную птицу, которую редко можно заметить, пока спасаешься от следующих по пятам банд. Чтобы встретиться с невзрачным певуном, нужно остановиться, а остановки не в чести у опасного люда пустошей. Но иногда я слышал, как они поют на привале.

- Не шумите, - шепнул Ястреб Джек.

Жаворонок продолжил идти, делая остановки, в течение которых наклонял голову и с подозрением разглядывал нашу компанию. Хайки стала жевать очень медленно, а потом совсем перестала, ее глаза засверкали. Жаворонок прыгнул и взлетел на вытянутую руку мутанта; Ястреб Джек тут же открыл глаза и, распространяя вокруг себя волны умиротворения, накрошил второй рукой немного сухаря для смелой птицы.

Мужик не знал удержу, изображая фрески из дзенских храмов, где умудренные опытом, белесые старики сидят в окружении диких зверей, завороженных тайной мудростью. Но всерьез он это делал или в шутку, на Хайки представление подействовало - она раскрыла рот, забывая жевать сухари, и таращилась на Джека во все глаза. Надо сказать, я тоже впечатлился. Это напоминало что-то бесконечно древнее - бродячих заклинателей животных или дрессировщиков птиц. Что-то, в чем давно не осталось нужды, что было исключено из жизни, но до чего люди все равно оказывались падки, ведь в глубине души они остаются частью природы.

Жаворонок мелко и доверчиво переступал крошечными когтистыми лапками по руке Ястреба Джека, а тот наблюдал за ним с тем же спокойным и отстраненным видом, с которым когда-то наглаживал кота в "Харчах на славу". Птичка подпрыгнула, склевала сухари, а затем тонко, мелодично запела.

- Вот это чума! - не выдержала Хайки, и жаворонок, пискнув, исчез в кустах. - Ты делаешь это так просто! Они тебе доверяют.

В этот момент она сама напомнила мне недоверчивого жаворонка, которого подманил разноглазый мутант. Ястреб Джек допил чай и закурил, крайне довольный собой.

- Как ты ей управляешь? - спросил я.

- Я не управляю ей, - он мотнул головой. - Я просто вздыхаю, отпускаю мысли и объединяюсь с птицей в одно целое, она перестает считать меня врагом. То, что я сделал на башне, - чистая необходимость, я даже не подозревал, что хищники будут так яростны, что убьют снайперов. Я рассчитывал только их отвлечь. Не уверен, что хочу когда-либо это повторять. От этого… чувствуешь себя грязным. Это не мое.

- Выходит, ты их будто приручаешь ненадолго. Зовешь в гости.

- Выходит, так, - согласился Джек.

- Только не надо меня приручать, мастер дзен, - сузила глаза Хайки. - Жаворонок был красивый, но я поджигаю людей. Я не стану монашкой. Чувствую, ты что-то такое пытаешься проделать.

Я аж поперхнулся от смеха. Ястреб Джек сделал пару затяжек резче, чем ему хотелось бы:

- Я всего лишь старался отвлечь тебя от дурных мыслей, chica. Ну, и немного порисоваться, не без того. В компании друзей от такого удержаться трудно.

Он усмехнулся.

Когда Ястреб Джек оживлялся, в его необычных глазах возникали хитрые искры, и я начинал думать, что его равнодушие, вялость - это маска. Мастер дзен, как же. Проклятый трикстер пустошей, который показывает чудеса, а потом напустит на нас ястребов, чтобы те попировали на наших костях. Ну, или просто начнет свои невразумительные телеги, после которых мы отдадим ему все деньги и останемся в пустошах в одних сапогах. Не доверял я ему.

- Я больше не смогу вернуться к башне.

- Психологическая травма? – поддел я.

- Нет. Ястребы не позволят. Птицы очень серьезно относятся к свободе, а я заставил их... – Джек вздохнул. – Если разорять гнезда ворон или их ловить, они годами запоминают тех, кто это делал, и при встрече поливают дождем помета. Думаю, с ястребами Черной пустыни теперь будет такая же история.

Хайки сдерживалась изо всех сил, но потом весело захихикала.

Мы собрались, перевязали пиро и отправились дальше. Вскоре под колесами опять оказался серир - щебнистая пустынная равнина, бедная и животными, и растениями, но не такая жаркая, как Черная пустыня, из которой мы позорно сбежали. Мы ехали весь остаток дня, пытаясь оторваться и от возможного преследования, и от воспоминаний об истерзанных когтями снайперах Пальца, пока солнце не начало скатываться все ниже и ниже, а равнина не оборвалась глубоким разрывом разноцветных скал.

- Свельта, - узнала Хайки. - Как же тут всегда странно...

Свельта - разноцветный каньон, разрывающий пустоши огромной расщелиной, до дна которой, если упадешь, лететь придется не одну минуту. Ветра обкусали скалы по обе стороны разрыва и отшлифовали их, обмотали разноцветными нитями отложений. Ярко-оранжевые, розовые, желтые, коричневые волны делали скалы похожими на длинные катушки разноцветных ниток, обильно сбрызнутых темно-синими каплями ярких камней. Горизонтальные полосы пород, прихотливо покрывавшие стены каньона, околдовывали и заставляли остановиться каждого, кто следовал мимо. Пиро подошла к краю обрыва и посмотрела вниз, присвистнув:

- Обалдеть можно. Голова кружится!

В сдержанной гамме пустошей Свельта взрывалась, как хлопушка с конфетти. Переливы оттенков, божественная гармония. Казалось, кто-то оплел скалы пряжей неописуемых цветов. Разглядеть, что творится на дне расщелины было нельзя, но где-то там, впадая в искажения, бурлила река, бравшая начало в невысокой каменной гряде далеко к югу.