— Гаевик! — крикнул Венцеслав, прижатый Тугрой спиной к рамам для свежевания. Из внутренней комнаты выскочил тощий заклинатель, вскинул руки, и с губ его принялись слетать таинственные слова. Кончики пальцев чародея замерцали, точно подернулись инеем, и на каждом из них выросло по длинной сосульке. Прозвучала последняя фраза магической формулы, и осколки льда, сорвавшись с пальцев, полетели в Тугру.

Заклятье выглядело впечатляющим. Кветка и не подозревала, что Гаевик способен на такое. Но острые сосульки, долетев до огора, не пронзили его, а взорвались, рассыпались ледяным крошевом. Кветка заметила, как грубый деревянный амулет, висящий на поясе охотника, на миг ярко вспыхнул. А потом монстр повернулся к Гаевику.

— У него защитный талисман! — крикнул чародей.

Тугра презрительно фыркнул.

— Кости мага легко ломаются! — насмешливо рявкнул он и шагнул к Гаевику, хрустя воткнутыми в пол кольями.

— Остановите его! — приказал Венцеслав. Солдаты удвоили усилия, вынуждая Тугру задержаться, отбивая их атаки. Но Кветка видела, что дело гиблое и огор вот-вот прорвется.

— Оставь его в покое! — крикнула она, кинувшись к Тугре, отбила бутылке горлышко и плеснула ее содержимое в лицо врага, точно так же, как сделала с саблезубом. На этот раз, однако, мгновенного результата не последовало. Маслянистая жидкость стекала по лицу огора. Великан мазнул по щекам ладонью, протер глаза и, забыв о Гаевике, повернулся к Кветке.

— Женщина, я разрешу тебе посмотреть, как буду перемалывать твои ноги! — рявкнул Тугра.

— Зато ты ни на что больше не посмотришь, — ответила Кветка, попятившись. — Никогда.

Отвлеченный ею, Тугра не заметил, как к нему с двух сторон подскочили Венцеслав и Гаевик. Мечей у мужчин не было, зато каждый из них держал глиняный горшок. Миг — и людоед был осыпан тлеющими углями.

Смесь жира, смолы и масла, приготовленная Кветкой, вспыхнула моментально. Лицо Тугры загорелось. Огор попытался прихлопнуть огонь руками, но, вымазанные горючей смесью, они тоже окутались пламенем. Огор завизжал, забился, своими же руками разнося огонь по телу.

— Прикончим его! — велел Венцеслав и нагнулся, подбирая меч. Сорайя и другие набросились на горящего огора с копьями. Ослепленный, терзаемый болью Тугра не мог отразить их атаки. Махьяр, метнувшись к врагу, раздробил ему колено орручьим колуном.

Тугра рухнул на пол. На сей раз колун врезался в толстую шею огора, разрубив ее до половины. Из раны хлынула черная кровь. Еще секунду охотник пытался подняться, но потом громадное тело, содрогнувшись, растянулось на полу и застыло, только языки пламени плясали на горящей голове людоеда.

Кветка смотрела на гигантский труп, ошеломленная тем, что им удалось прикончить это могучее существо. Потом перевела взгляд на своих спутников — и увидела в их глазах глубокое уважение.

— Зигмар дает, — промолвил Махьяр. — На этот раз он дал нам тебя. Мы победили лишь потому, что ты знала, как одолеть монстра.

Зорграш, хромая, вышел из-за стола, весь перемазанный кровью саблезуба, посмотрел сверху вниз на Тугру и плюнул в пылающее лицо охотника. Потом мрачно глянул на остальных.

— Знаю, это была моя идея, но давайте никогда больше такого не повторять.

— Я не могу это есть.

Сорайя зажала рукой рот и швырнула кусок мяса обратно в котел.

Венцеслав мог ей только посочувствовать. Волокнистый комок серой плоти, насаженный на кончик его ножа, аппетитным определенно не выглядел. Однако любому солдату известно, что важна пища, а не ее вкус. Он демонстративно откусил и громко причмокнул, изображая удовольствие.

— Смею заверить, в Гробовой страже паек бывал и похуже.

Зорграш рылся в висящем у него на поясе мешке:

— В кладовке валялись неплохие приправы…

Омид злобно глянул на склепорожденного:

— Дело не во вкусе, и ты это знаешь!

Он встал и бросил свой нож в костер. Лицо его было зеленоватым.

— Кветка же внимательно осмотрела мясо, — попытался убедить Омида и Сорайю Гаевик. — Если бы это была человечина, она бы поняла.

Однако в данный момент ученая отнюдь не выглядела уверенной в своем заключении. Она насаживала на нож самые маленькие, самые тоненькие ломтики и, кажется, в любую секунду готова была извергнуть то, что ей удалось проглотить.

— Если не хотите, можете отдать мне, — предложил Зорграш.

Венцеслав сердито покосился на проводника. Каждый раз, открывая рот, склепорожденный напоминал всем прочим о своих омерзительных предпочтениях в еде и о том, что они сейчас, возможно, разделяют его диету.

— С едой все в порядке, — заявил Венцеслав, ткнул ножом в варево, вытащил еще кусок мяса и напоказ откусил. — Напоминает свинину.

— Ты хотел сказать — курицу, — с тревогой в глазах подсказал Махьяр.

Венцеслав кивнул жрецу:

— Каким бы ни было это мясо на вкус, если мы собираемся идти дальше, нам придется его есть. — Он обвел взглядом остальных. — Не думайте об этом. Думайте лучше о Двойных городах и своих любимых. О людях, которых мы пытаемся спасти.

Сорайя нехотя извлекла из котла новый кусок. Омид при помощи меча выгреб из углей нож. Кветка заставила себя откусить от своей порции чуть побольше. Все ели молча, смирившись с необходимостью, стараясь не задумываться о том, что именно они взяли из кладовой огора.

От хижины великана их отделял день пути. Кустарники уступили место редколесью — тощим деревьям с сухими ветвями. Земля тут была тверже, и Венцеслав вздохнул с облегчением: теперь неверный шаг не приведет к оползню. Впрочем, настроение его было подпорчено предостережением Зорграша — проводник сообщил, что это Жутколесье, коридор, по которому звери, на которых охотился Тугра, перемещаются между низменностями и плоскогорьем. Так что нужно быть настороже и держаться тихо, если они не хотят привлечь внимание горного медведя-шатуна или бродячей мантикоры.

По крайней мере, теперь их маленький отряд был вооружен и готов к бою. В кладовой огора нашлось достаточно оружия и доспехов, чтобы оснастить группу, пусть и не самого высокого качества снаряжением. Венцеслав отыскал вполне годный палаш и почти целую кольчугу. Остальные тоже подобрали себе все необходимое.

Зорграш возглавлял колонну. Остальные выстроились ромбом: Сорайя впереди, Омид и Ратимир на флангах, Махьяр — замыкающий. Венцеслав остался в середине вместе с Кветкой и Гаевиком, чтобы успеть среагировать на любую неожиданность, с какой бы стороны она ни последовала.

— Как мы можем быть уверены, что Зорграш ведет нас куда надо? — негромко спросила Кветка Венцеслава. Тот же самый вопрос ему уже не раз задавали и все остальные, когда думали, что склепорожденный их не слышит.

И Венцеслав ответил Кветке то же, что и всем остальным:

— Он же нашел охотничью хижину. Думаю, он знает, что делает. Кроме того, если бы у него на уме было что-то плохое, вряд ли он показал бы нам, где достать оружие.

— Но почему бы ему просто не нарисовать карту? — проворчала Кветка, кивнув на чахлые деревья вокруг. — Мы хотя бы имели бы представление, сколько еще нам идти. Сколько еще топать по Жутколесью.

— Не думаю, что он определяет дорогу, как ты или я. Поэтому-то его, похоже, и не интересуют карты. — Венцеслав заметил черно-бурую ночную лису, следящую за ними из-за куста, и показал ученой на зверька. — Животное ведь находит путь без карт. Лиса нюхает воздух, и запах говорит ей, где она и куда идет. Склепорожденные почти такие же. Нюх у них как у шакалов, так они и находят дорогу в глуши. Зорграш не может сказать нам, как далеко находится Оракул под Вуалью, поскольку у него нет никаких ориентиров, пока он не поймает нужный запах.

Кветка покачала головой.

— Не могу дождаться, когда мы выберемся отсюда.

Гаевик обеспокоенно посмотрел на нее:

— Это из-за зверей, о которых предупреждал Зорграш? Моя магия защитит нас от них. Они же не носят талисманов, как огор.