Альв расставил ноги, взял чекан широким хватом и поднял горизонтально, а затем воззвал к горе. К его величайшему удивлению и облегчению, она ответила. Тут же молодой аларит ощутил, что чудесным образом избавился от смертной плоти и стал каменным и несокрушимым — словно был частью горы, на которой стоял. Все его существо налилось силой и твердостью духа горы. Огромный молот живого мертвеца обрушился на Ферендира, но ударился о поднятый алмазный чекан и с грохотом отскочил — как если бы наткнулся на прочный камень.

Ферендир чувствовал ударную силу от новых атак живого мертвеца, но они по-прежнему не причиняли ему никакого вреда — только сотрясали рукоять алмазного чекана, и эта вибрация через тело Ферендира уходила вниз, в гору.

Живой мертвец попятился. Невидящими глазами он уставился на свой огромный молот, словно не понимая, что с ним такое случилось, а потом в недоумении воззрился на Ферендира.

Юноша попросил у горы вернуть энергию, которая ушла в нее от последних ударов живого мертвеца. Гора не отказалась. Тогда Ферендир замахнулся чеканом и врезал по своему огромному противнику.

Тот попробовал отразить атаку, но оружие аларита легко перерубило рукоять вражеского молота и воткнулось мертвецу прямо в череп, а затем раскрошило хребет, распороло остатки нагрудника и разбило на маленькие кусочки таз.

Ферендир победно выпрямился над грудой поломанных костей и полуистлевшего сухого, как пергамент, мяса.

Ему было трудно поверить в то, что гора сделала его таким сильным.

«Не бойся ко мне обращаться, — прозвучал в голове уже знакомый голос. — Я всегда с тобой рядом. Прямо у тебя под ногами».

Окрыленный победой, Ферендир опустился на колени, прижался щекой к холодной солнцестали алмазного чекана и произнес короткую благодарственную молитву матери-горе.

Пока он стоял на коленях, с опущенной головой, внезапно вокруг стало очень холодно. Ферендир открыл глаза, выдохнул и увидел вылетавший изо рта пар. Странно. Почему здесь так резко похолодало?

Ферендир вспомнил уроки по магическому искусству: послушников предупреждали насчет внезапных перепадов температуры и смены погоды. Сильная магия обычно поглощала из воздуха тепло. Внезапно ударивший мороз мог говорить только об одном…

«Что-то надвигается! — подумал Ферендир. — Что-то большое и мощное!..»

Он поднялся на ноги и нашел глазами товарищей. Дезриэль как раз пытался освободиться от прицепившегося к нему живого мертвеца, уже изрубленного, но не разжимающего костлявых пальцев. Рядом Таурвалон разглядывал наваленные вокруг него неподвижные тела в остаточном свете эфирного кварца, закрепленного на щите. За спиной воина осторожно бродили Луверион, Меторра и Фальцея — они тоже высматривали недобитую в сражении нежить. Слева невдалеке Сераф разбирался с останками врагов, которые еще дергались.

Неужели они ничего не заметили?

Юноша снова взглянул на пар от своего дыхания. Холод был обжигающим и невыносимым.

Ферендир поднял глаза на Дезриэля и на этот раз встретил встревоженный взгляд наставника — тот настороженно замер и спросил:

— Чувствуешь?

Ферендир кивнул. Потом раздался громкий крик Серафа:

— Смотрите! Снизу!

Все повернули головы и увидели, что снизу по склону на них шла мощная геомантическая волна. Она взрывала землю, выворачивала камни и засохшие деревья, подбрасывала вверх останки мертвецов — словно под поверхностью земли стремительно рыл тоннель гигантский крот из детских кошмаров. Впрочем, вряд ли какому-то грызуну было под силу насыпать столь длинный бугор, поперек которого уместилась бы пика Фальцеи, высотой почти в рост Ферендира, да еще на такой скорости.

Юноша точно не знал, как лучше действовать, поэтому доверился обычной тактике: покрепче сжал алмазный чекан и пошире расставил ноги. Гора уже один раз спасла его — возможно, спасет и теперь.

Однако теперь Ферендир был не один. Внезапно слева от него оказался Сераф, а справа — Дезриэль. Наставники встали с ним плечом к плечу и изготовились к бою, сжимая в руках оружие. Остальные члены отряда заняли места на флангах, чуть в стороне от аларитов. Луверион опустил перед собой магический жезл и призвал колдовской свет, который так помог в начале схватки с живыми мертвецами.

Земляная «волна» подбиралась все ближе и даже убыстрялась, несмотря на то что бежала вверх по склону. Потом внезапно из нее взлетел фонтан земли, грязи и холодной мокрой глины вперемешку с валежником и ошметками мертвецов. Все вздрогнули и зажмурились, а когда снова открыли глаза, то увидели, что из земли высунулось нечто огромное и зловещее. На первый взгляд, это был какой-то чудовищный подземный червь — длинный круглый столб из жирной лесной почвы с вкраплениями камней и остатков полусгнивших растений. Потом Ферендир присмотрелся и заметил, что у червя по всему телу «росли» подобия цепких конечностей и кривляющиеся лица с разинутыми ртами — на самом деле, части различных некогда живых существ. Можно было узнать руки людей и альвов, характерный приплюснутый широкий череп дуардина, который щелкал челюстями, словно силился что-то сказать, покореженную и истлевшую морду оррука, чьи-то дергающиеся ноги, похожие на щупальца древесные корни… Торчали там и тела ходячих мертвецов, они трепыхались и извивались — то ли пытались затащить что-нибудь в плоть червя, то ли, наоборот, старались отделиться от него.

Чудовищный червь откинулся назад и пригнул к земле широкую круглую «морду» — мешанину из вдавленных в глину черепов людей, альвов, дуардинов, орруков и каких-то других, неизвестных Ферендиру существ. Черепа располагались спиралеобразно вокруг пасти в центре — она вдруг раскрылась тремя жуткими лепестками и обнажила кольцо зубов из осколков камней и белесых древесных корней.

— О Теклис, Тирион и Враждебный Периметр… — выдавил Таурвалон. — Что это такое?

— Порождение некротрясения! — выкрикнул Сераф, чтобы перекрыть жуткий рокочущий звук откуда-то из чрева червя. — Древнее защитное заклинание, которое сама смерть со временем преобразила в чудовищное, противоестественное существо!

— Что же нам делать? — воскликнула Фальцея. — Как нам устоять против такого… такого…

Дезриэль сделал три больших шага вперед и оказался между червем и остальными. Ферендир бросился за ним и завопил:

— Только не это, наставник!

Однако Сераф оттащил Ферендира назад и рявкнул:

— Спокойно, мальчик. Держи себя в руках. Он знает, что делает.

Дезриэль поднял алмазный чекан перед собой — но не угрожая. Теперь смертоносное оружие из солнцестали с кожаной обмоткой на рукояти выполняло роль колдовского жезла — средоточия воли и магического таланта владельца. Ферендир заметил, что Дезриэль закрыл глаза и беззвучно двигал губами, повторяя слова древних заклинаний, которые не разрешалось произносить вслух. Ферендир кое-что знал о таких вещах и примерно представлял, что пытался сделать наставник. Когда юноше удалось унять страх и успокоиться, он припомнил, что в горном храме послушников обучали заклинаниям, которые могли бы подчинить даже такого чудовищного червя — или, на крайний случай, ненадолго его парализовать, пока остальные не придумают, как с ним справиться.

Сераф стоял неподвижно и пожирал глазами Дезриэля. По горящему взгляду и побелевшим костяшкам пальцев, стиснутых на рукояти каменного молота, Ферендир понял, что Сераф тоже испытывал жгучее желание прийти на помощь собрату… но решил не вмешиваться до поры.

Алмазный чекан Дезриэля из солнцестали начал излучать странное полупрозрачное свечение — оно расходилось ореолом и рассеивалось, подобно дыму. Червь возвышался над заклинателем, покачиваясь из стороны в сторону и по-прежнему злобно урча, а трупы на его туловище угрожающе тянулись и пытались сцапать аларита. Казалось, червь был готов броситься на Дезриэля, раздавить и пожрать его, но не мог — из-за света, исходившего от алмазного чекана.

Червь затрясся и приподнялся еще выше — несомненно, он готовился атаковать!

Сераф ринулся вперед, встал на некотором расстоянии слева от Дезриэля и воздел свое оружие. Чудовище уже почти бросилось на Дезриэля, но внезапно остановилось: молот Серафа, сделанный из солнцестали, начал светиться. Червь отпрянул и стал изгибаться в разные стороны, словно ища брешь в сплошной невидимой стене.