Зак сказал, что Гэвин выглядит дерьмово, на что тот лишь тихо хмыкнул. В зеркале в общей душевой он заметил, что похудел на несколько килограммов после ШИзо.{?}[ШИзо – аббревиатура расшифровывается, как штрафной изолятор (он же карцер)] Обнадёживало лишь то, что Санни тоже ощутимо высох, и пока держался на расстоянии, кидая на Гэвина угрожающие взгляды и о чём-то перешёптываясь со своими шестёрками. Бывший полицейский просыпался рано и теперь каждое утро начинал с отжиманий, а вечерами тратил час на другие упражнения. Нагрузка была слабой, набрать форму она не позволяла, но хотя бы таким способом можно было поддерживать текущую мышечную массу. По субботам Гэвин ходил в тренажёрный зал. В выходные надзиратели от скуки разгоняли всех, кто пытался приватизировать территорию зала, поэтому только в эти дни любой желающий мог заниматься, не опасаясь получить пизды за вторжение на чужую территорию. Часто возникали словесные перепалки, но до драки доходило редко. На удивление, Рида распри обходили стороной, хотя часто за спиной он слышал ругательства в свою сторону и оскорбительные высказывания, в ответ на которые обычно показывал очередному уёбку средний палец или посылал на хуй, в драку с ним никто не лез.

— Хочешь знать, почему тебя не трогают? Всё довольно просто, из-за потасовки с Санни. Ты громко заявил о себе, вмазав ублюдку по роже, смог заслужить каплю уважения. Если бы не это, тебя бы и близко не подпустили к залу и любому другому месту отдыха, — ответил Зак на вопрос Рида. — Тебе повезло не попасть в медпункт в первую же неделю лишь потому, что Санни обозначил тебя своей добычей. Безопаснее было тебя не трогать, чем связываться с этим отморозком.

— Да уж, просто космическое везение, — съязвил Рид, складывая чьи-то штаны.

— Ты даже не представляешь, насколько, в прошлый раз, когда к нам загремел коп, его в первую же ночь пустили по кругу сокамерники. Лонг перевёл его в одиночку, но другие достали его на работе, когда он драил толчки, — старик сделал паузу, обдумывая, стоило ли продолжать. — Однажды кто-то подкупил надзирателя, человек двадцать имело его в душевой, пока тот не отключился от боли. Коп чудом выжил, но такое сложно пережить без последствий. Как-то утром его нашли в камере, висевшим на собственных штанах.

Рид молчал, обдумывая сказанное. Это именно то, чего он боялся больше всего, когда направлялся в тюрьму. Похоже, пока ему действительно везло, но внутреннее чутьё подсказывало, что он ещё поплатится за свой необдуманный поступок.

Гэвин расслабился, стоя под тёплыми струями воды. Он провёл мозолистой рукой по шее и щекам, решая, что с бритьём ещё можно повременить. Смыв с отросших волос мыльную пену, Рид заметил, что в душевой, кроме него, никого не осталось. В груди поселилось неприятное чувство, интуиция вовсю кричала, что нужно валить как можно быстрее, но Гэвин даже не успел выключить воду, как за спиной раздался громкий хлопок двери. Он хотел обернуться, как горло стянуло чьё-то мокрое полотенце, а несколько пар сильных рук сковали по рукам и ногам.

— Ну что, детектив, пришла пора расплаты, — раздался над ухом надменный голос.

========== — 4 — ==========

Гэвин дёрнулся изо всех сил, пытаясь оторваться от холодного кафеля душевой, но преимущество было явно не на его стороне. Чужие пальцы сильнее впились в кожу, до боли сдавливая запястья, щиколотки и бёдра. Жёсткое полотенце на шее затянулось сильнее, почти полностью перекрывая доступ к кислороду. Воздух с хрипами застревал в горле, лёгкие потяжелели, а в глазах появилось лёгкое помутнение.

— Не рыпайся, принцесса, — насмешливый, хриплый голос неприятно обволакивал уши.

Гэвин глухо застонал, когда первый болезненный удар обрушился куда-то в район поясницы. Жёсткое полотенце, в которое был завёрнут кусок мыла, ощутимо прошлось по спине, рукам и бёдрам. Уловив момент очередного удара, когда держащие его руки отстранялись, Гэвин с силой дёрнулся, вырываясь из цепкой хватки. Поскользнувшись от разворота на мокром кафельном полу, он успел зарядить в район грудной клетки ближайшему нападавшему, но оглушающий удар под дых выбил воздух из лёгких и заставил Гэвина закашляться. На спину обрушился тяжёлый кулак Сэма, который повалил мужчину на пол, а следом посыпался бесконечный град ударов. Рид сжался, пытаясь защитить живот, но болезненные пинки попадали по почкам и печени, удары кулаков острой болью отдавались в руках и ногах. Пытаясь поймать чью-то ногу, направленную прямиком в нос, Рид открылся, мгновенно поплатившись за необдуманное решение. В животе разлилась огненная магма, выжигая болью все органы. Казалось, тело целиком превратилось в один сплошной синяк, каждый удар неумолимо отпечатывался в памяти, а финальное попадание прямиком по яйцам вынудило Рида буквально взвыть в голос.

Мужчина рефлекторно скрутился, едва сдерживая в глазах накатившие слёзы, в пах словно вонзился миллиард игл разом, буквально разрывая каждую клетку, а нестерпимая боль от попадания в слабое чувствительное место потекла по венам, мешаясь с кровью в мучительном коктейле. Все звуки исчезли, остался только оглушающий звон в ушах, а вся ломота в теле отступила на задний план, затмеваемая пульсациями от ноющих яиц.

— Вот, где твоё место, полицейская мразь, — выплюнул напоследок Сэм, вытирая кровь с разбитых костяшек о полотенце мужчины и передавая его своим шестёркам.

Рид же даже не слышал, чужой голос не смог пробить вату в ушах, все звуки доносились словно из-под толщи воды. Он не слышал, как банда вышла из душевой, оставив дверь открытой. Тёплая вода с потолка продолжала обмывать его тело, смывая в водосток алую кровь из разбитого носа и губ. Гэвин же просто лежал, замерев в позе эмбриона. Сознание постепенно утекало, он даже не понял, кто приподнял его под руки и донёс до скамьи в предбаннике. Чей-то едва различимый голос ворвался в тухнувшее сознание, на секунду озаряя его, но даже разлепив глаза, Рид не смог разглядеть того, кто решился помочь. Стоило мутному оранжевому силуэту что-то высказать надзирателю, который виднелся рядом чёрным пятном, Гэвин окончательно вырубился, впадая в желанное забытье.

***

Рид очнулся на мягкой кровати в большом помещении слабо пахнувшем спиртом. По обе стороны от него располагались кровати, аналогичные той, в которой лежал он сам. Медпункт был почти пустой, лишь в дальнем углу лежал ещё один заключённый, чьи руки были прикованы к кровати, а перемотанная чем-то нога покоилась на растяжке. Рид хрустнул запястьями, которые оказались свободными, и осторожно попробовал приподняться с кровати, но все тело протестующе напомнило о себе приглушённой болезненной пульсацией, из-за чего он решил повременить с подъёмом. Неоновый циферблат часов показывал почти семь часов вечера, Гэвин сделал вывод, что пролежал без сознания практически сутки. Он был разочарован собственным организмом, слишком много времени проспал.

Через десять минут раздался какой-то шум. Открыв глаза, мужчина увидел, как в комнату вкатился небольшой белый робот, державший аккуратными углепластиковыми ручками два подноса с едой. Первый он поставил на тумбочку рядом со столом Рида, повернувшись черным экраном, заменяющим лицо, к мужчине, издал неразборчивый звук забавным голосом и, подмигнув пиксельным синим глазом, поехал к кровати привязанного заключённого. Малыш пытался покормить закованного пациента и издавал возмущённые звуки, когда тот отворачивался, отказываясь от еды.

Гэвин посмотрел на свой поднос, на котором стоял небольшой стаканчик с белым йогуртом, тарелка с рисом и подливка с мелко нарубленными кусками мяса. Запить ужин в этот раз предложили ананасовым соком, судя по виду, довольно концентрированным, а не водянистым и почти прозрачным, как обычно. Гэвин приятно удивился, хоть где-то в этом месте кормили не откровенным говном. Бывший полицейский с удовольствием принялся за еду, впервые ощутив вкус нормальной и в меру солёной пищи. Лёжа есть было неудобно, но тело слишком ломило, даже лишнее движение рукой неприятно натягивало кожу. Через несколько минут робот забрал подносы и удалился под аккомпанемент собственных необычных возмущений. После еды накатила сонливость, с которой Рид упрямо боролся, но стоило вдалеке раздаться шаркающим шагам, как мужчина мгновенно встрепенулся, с лёгкостью узнавая походку Зака. Старикан подволакивал ногу из-за старой травмы, хоть обычно старался это скрывать, чтобы не афишировать свою слабость, и лишь при Гэвине он позволял себе немного расслабиться. Присев на небольшой табурет рядом с кроватью, он поднял усталый взгляд на Рида.