Для человека, который всегда предпочитал одиночество, в библиотеке были идеальные условия, чтобы провести оставшийся тюремный срок, и он очень не хотел лишиться такой возможности из-за очередной нападки в свою сторону. А главное, можно было в спокойной обстановке обдумать свое дело, попытаться понять, кто решил его подставить. Гэвину даже не особо нужен был доступ к материалам дела, старый алкаш Андерсон рассказал ему всё, что знал, в мельчайших подробностях, когда приходил навестить его месяц назад. Хэнк обещал помочь, но Рид особо не рассчитывал на это. Дело закрыто, лейтенант мог просмотреть материалы, но копаться в уликах или опрашивать свидетелей официально уже не имел права. Вряд ли Андерсон стал бы так рисковать, ведь Фаулер в любой момент мог отправить его на пенсию. Такое решение поставило бы крест на жизни Хэнка, у которого ничего не осталось, кроме работы и старого сенбернара.

Бывший полицейский закончил складывать последнюю простынь, когда мерзкий звук сирены оповестил о том, что их блок мог отправляться жрать. Заключенные привычно собрались на своём этаже, выстраиваясь в колонну, и под неусыпным взором охраны направились в столовую.

Гэвин медленно дышал, неторопливо пережёвывая картофель. Гэвин упорно делал вид, что не заметил, как на плече сжались сильные пальцы. Гэвин терпеливо молчал, когда Несбитт сел рядом, портя аппетит мерзкой улыбочкой. Гэвин держался, пытаясь абстрагироваться от неприятного голоса, и молчал, даже когда слух уловил слова «детектив» и «шлюха» в одном предложении. Невероятным усилием воли он проглотил все маты, крутившиеся на языке в тот момент, лишь чудом не подавившись от собственной желчи. Но когда чужая ладонь по-хозяйски провела по его бедру, он понял, что сейчас рванёт.

Рид подскочил так резко, что почти перевернул стол, за которым сидел. От необдуманных действий его остановил лишь грубый голос надзирателя, который в этот момент привёл заключённых блока «Е».

— Какие-то проблемы? — спросил мужчина, опуская палец на курок.

— Никаких, сэр, — сквозь плотно стиснутые зубы процедил Гэвин, сжимая кулаки так сильно, что отросшие ногти болезненно впились в кожу.

Желание разукрасить чужую морду никуда не делось, оно продолжало упрямо бороться с необходимостью держать себя в руках. По телу пробежал неприятный холодок, когда Рид на долю секунды перевёл взгляд в сторону и встретился с глазами цвета грязного снега. Наёмник, который не так давно остановил его в шаге от убийства, смотрел в упор, не выдавая ни единой эмоции, словно их обладатель был сраным роботом.

Упрямо стараясь выдержать этот взгляд, Гэвин даже не сразу заметил, что в столовой стало слишком тихо. В очередной раз неконтролируемой вспыльчивостью он привлёк слишком много внимания к своей персоне, но пока он никому не бил морду, а значит, можно не переживать за свой перевод. Желание выплеснуть свою злость только сильнее зажглось красной сиреной в собственном мозгу, Рид открыл рот раньше, чем сам это осознал.

— Хули вылупился, мудоёбище? — агрессивно бросил Гэвин, слишком поздно понимая, как сильно рискует. Он не знал, как отреагирует преступник — Дик или Рик, кажется. Серые глаза сузились, во взгляде промелькнула нечитаемая эмоция, а на губах заиграла опасная ухмылка.

— Следи за языком, гнида. — В голосе звучала неприкрытая угроза.

— И что ты мне сделаешь, урод? — Самоуверенность и надменность внезапного собеседника раздражала, Рид внезапно ощутил себя куском дерьма, а ощущать себя дерьмом он очень не любил.

— Скоро узнаешь, — неопределенно хмыкнул мужчина, слегка наклонив голову, словно с интересом разглядывал какую-то букашку.

Гэвин ощутил, как по спине скатилась холодная капля пота. Чувство опасности и чужого превосходства никуда не делось. Тревожный огонёк внутри подсказывал, что наёмник не шутит, а безэмоциональные глаза напротив это только подтверждали. Бывшему полицейскому не нравился этот взгляд и эти серые глаза, которые коршуном впились в его фигуру. Если глаза — это зеркало души, то у этого парня души явно не было.

***

Рид не мог поверить в то, что эта адская неделя закончилась. Просто каким-то неебическим чудом он сдержался и не распускал кулаки направо и налево. И сам при этом не получил в еблет, что тоже не мало важно. Он почти светился, когда начальник охраны Лонг нехотя передал ему ключ-карту от библиотеки и кратко проинструктировал. Работать с понедельника по субботу, книги не красть, на чужую помощь не рассчитывать, открывать читальный зал в десять утра и закрывать в семь вечера. Полный список обязанностей был записан на библиотечный терминал, пароль от которого был нанесён на одну из сторон ключа.

Впервые приложив карту к электронному замку, Гэвин понял, что ждал этого всю жизнь. И срать, что прошла всего лишь неделя, предыдущие тридцать шесть с лишним лет пролетели и то быстрее, чем эти семь проклятых дней, которые показались целой жизнью. Щёлкнув выключателем, Рид зажёг яркие лампы, которые с небольшой паузой осветили новое поле деятельности.

Обойдя стойку библиотекаря у самого входа, Гэвин едва не перелетел через невысокую тележку с книгами, которая спряталась сразу за ресепшеном. Негромко выматерившись, он пнул неожиданное препятствие прямо в стенку, а сам уселся за скрипучий стул. Терминал пошёл рябью, когда Гэвин набрал пароль, и выдал стандартное приветствие пользователя. Список обязанностей был закреплен прямо на рабочем столе. Ничего интересного, скучнейшие библиотечные дела: расставлять книги, вести каталог, вовремя списывать старье и заказывать взамен свежие издания, протирать пыль, раз в неделю мыть пол и прочая хуетень, с которой справится даже аутист. Рид столько лет возился в департаменте со скучнейшими бюрократическими отчетами, что сортировка книжек и рядом не стояла. Шумно выдохнув, он подкатил к себе скрипучую тележку, собираясь в первую очередь расставить книги по местам.

День прошёл спокойно, даже скучно. Как Рид и догадывался, посетителей было мало, даже меньше, чем он предполагал, всего человек семь. Видимо, выражение «понедельник — день тяжёлый» действовало даже в тюрьме. Время близилось к семи, Гэвин сонно смотрел в экран, заканчивая раскладывать, кажется, уже сотый за день пасьянс, решив особо не утруждать себя работой. Он уже собирался уходить, как дверь тихонько открылась. Недовольно хмыкнув, Рид поднял глаза вверх, собираясь нелестно высказаться о человеке, решившим потревожить его ленивый покой, но слова застряли в горле, а по спине пробежала неприятная дрожь.

— Гэвин Рид, значит. — Положив на стойку какую-то книгу, вошедший считал имя с нашивки на форме.

— Поздравляю, Дик,{?}[Один из вариантов перевода слова dick – хуй] читать ты умеешь, — съязвил в ответ Рид, поднимаясь со стула. Глаз у собеседника едва заметно дернулся.

— Рик, — поправил собеседник, продолжая беззастенчиво разглядывать в ответ.

— Да насрать, хоть Выпердоговёный Хуй, время семь, так что уёбывай. — Взяв ключ-карту со стола, Гэвин махнул рукой в сторону выхода. Он и подумать не мог, что столкнется здесь с этим наёмником. Этот Рик его не на шутку напрягал, смотрел как на потенциальную жертву, а Гэвину чертовски не нравилось чувствовать себя слабее. Он уже собирался выпихнуть говнюка, как тот распрямился и сделал пару шагов вперед, нависая сверху. Он был на пару дюймов выше — незначительно, но достаточно, чтобы Гэвин смотрел на него исподлобья.

— Мне казалось, в столовой я выразился предельно ясно.

Гэвин не успел среагировать, как сильные руки схватили его за шиворот, откидывая на стойку ресепшена. Он зашипел, когда угол столешницы впился в лопатки, и самую малость не успел увернуться от кулака, летящего прямиком в скулу. Голова по инерции откинулась в сторону, челюсть непроизвольно клацнула, а левую сторону лица опалило жаром и острой болью. Ему словно кувалдой по лицу заехали, даже гондон Санни бил не так сильно.

— Говно трисраное, — зашипел Рид, потирая ноющую скулу, и с ненавистью посмотрел на оппонента. Тот даже в лице не изменился.