Скрежет железа и полившийся сквозь узкое окошко свет из коридора вывели Рида из оцепенения.

— Твой ужин, козлина, — послышался тихий голос по ту сторону двери.

Гэвин не успел рассмотреть, какую блювоту принесли на небольшом подносе, всё внимание сосредоточилось на небольшом клочке бумаги, торчавшим между стаканом с водой и белой тарелкой. Воспользовавшись узкой полоской света, он непослушными пальцами развернул неаккуратный огрызок, на котором корявым почерком было выведено лишь одно короткое предложение: «Считай, он расплатился за тебя».

— Что за дерьмо? Эй, офицер! — крикнул Гэвин в узкое окошко в двери, но ответ услышал едва различимый смешок и удаляющиеся шаги.

Мужчина присел на холодную сидушку, сминая в руках клочок бумаги. Не нужно быть детективом, чтобы догадаться, от кого поступил подобный «привет», но хуже было от осознания, что он подверг опасности единственного человека, с кем смог наладить здесь приятельские отношения. Зак был слаб, а за последние недели он сильно сдал, хотя старался и не показывать, как тяжело даются обыденные действия, даже лёгкий удар от такого бугая, как Санни, нанесёт пожилому мужчине сильные повреждения.

— Ублюдок, — брезгливо выплюнул под нос Гэвин, чувствуя нарастающую в груди ярость. — Ты ещё получишь своё…

Едва слышно ругнувшись, мужчина выбросил смятую бумажку в канализационную дырку и нехотя взял в руки тарелку с непонятной серой жижей. Аппетита не было, а каша, как решил обозвать варево Рид, по консистенции напоминала клей, по вкусу же особо не отличалась от размякшей от воды бумаги, но Гэвин терпеливо глотал каждую ложку, с трудом проталкивая отвратительное нечто в желудок. За два дня голодовки организм ослаб и требовал хоть какой-то подпитки, пусть и в виде малосъедобной консистенции неясного происхождения. Запив скудный ужин остатками воды, он вернул посуду на небольшую полку в двери. Через несколько минут посуда исчезла за захлопнувшейся створкой, и Гэвин снова остался наедине со своими тревожными мыслями в полнейшей темноте.

***

Оставшиеся дни в ШИзо прошли в напряжённом ожидании. Надзиратели, приносившие еду, отказывались что-либо говорить Риду, молча игнорируя потоки нецензурной брани, доносящиеся из-за толстой зелёной двери. А Гэвин продолжал изводить себя мыслями и предположениями о том, насколько сильно отыгрались на его единственном товарище. Даже слабость в собственном теле ощущалась уже не так явно, а настойчивое чувство вины, от которого Гэвин давно избавился на свободе, начало проявляться с удвоенной силой.

Когда дверь перед ним открылась, мужчина с трудом сдержал желание сразу направиться на свой этаж, но суровый взгляд охранника и едва заметное движение пальца к курку остановили Рида от опрометчивых действий. Быстро приняв душ и сменив провонявшуюся робу, он терпеливо выстоял бесконечно долгие секунды осмотра медбратом своих кулаков. Лишь после молчаливого одобрения его состояния, надсмотрщик сопроводил Гэвина до камеры. Как на зло, сегодня был день завоза очередной партии арестантов, из-за чего целый день пришлось провести под строгим надзором охраны. Но во время походов в столовую Рид заметил, что Зака в их строю не было.

Придя на следующее утро в прачечную и обнаружив на месте старика какого-то неприятного долговязого парня, который смотрел в ответ с явным подозрением, Гэвин напрягся ещё больше.

— Какого хуя ты тут забыл и где старпёр, который работал до тебя? — рыкнул мужчина в сторону новенького юнца, которому хамское обращение в свою сторону явно не понравилось, но парниша всё же нехотя ответил.

— Отправили на замену, чтобы бельё не копилось, пока предшественник отдыхает в медпункте.

Рида передёрнуло, возникло желание в тот же момент сорваться с места, но он знал, что надзиратели на входе не выпустят его из прачечной до обеда. Схватив недоумевающего мальчишку за грудки и несильно встряхнув, Гэвин зашипел в растерянное лицо:

— Что с Заком?

— Я не знаю, сэр, меня не посвящали в детали. — В карих глазах отразился испуг.

Решив, что давить на парня бесполезно, Рид отпустил его. Пацану туго придется, это сразу стало понятно, но присоединяться к рядам отребья, которое любит подавлять слабых, он не планировал. Бросив последний взгляд на светловолосого мальчишку, Рид принялся за работу, изредка давая новичку инструкции.

Когда пришло время обеда, Рид, наскоро закинув в рот выданную жрачку, первым делом улизнул в медпункт, в котором была занята всего одна койка. Открывшаяся перед глазами картина была не слишком обнадёживающей. Зак без движения лежал на больничной кровати, которая казалась несоразмерно большой по сравнению с осунувшимся телом. Грудь едва заметно вздымалась под размеренный писк подключенного аппарата. Морщинистое лицо почти полностью было окрашено в различные оттенки фиолетового, лишь местами синяки приобрели желтушный оттенок.

— Он поступил несколько дней назад в крайне тяжёлом состоянии. Нам удалось его стабилизировать без транспортировки в городской госпиталь, но прогнозы неутешительные, — раздался за спиной знакомый Гэвину женский голос. — Скажу прямо, шансы, что он очнётся, почти нулевые. Его организм слишком ослаблен раковой опухолью, вряд ли он сможет оправиться от подобного избиения, а тратить тюремный бюджет при таком раскладе директор не станет. Зак уже давно одной ногой в могиле, сейчас его смерть лишь вопрос времени, особенно учитывая насколько он пострадал.

— Старик не говорил, что болен. Какая стадия?

— Недавно подтвердилась четвертая. Он отказывался от терапии, а без нее ему и так оставалось прожить не больше месяца.

— Вам известно, кто сделал это? — спросил Гэвин, и так зная ответ.

— Официально виновника не нашли, но, думаю, ты и сам знаешь, кто постарался. — Рид в недоумении вздёрнул бровь. — Не думаешь же ты, что раз я безвылазно сижу в медпункте, то не в курсе ваших тюремных разборок. Я же врач, моё незнание может стоить жизни одному из вас.

Удаляющийся цокот невысоких каблучков был последним, что услышал Гэвин, оставшись в компании бессознательного товарища. Рид присел на небольшой табурет у кровати, не сводя глаз с лица спящего, словно ожидая, что Зак вот-вот откроет глаза. Ожидаемо, чуда не случилось.

В этот раз ублюдок Санни переступил черту. Гэвин был достаточно сильным, чтобы вынести насилие в свою сторону, но нападать на слабого престарелого соперника, который не в состоянии оказать и малейшего сопротивления, было слишком низко и подло, а подлецов Рид ненавидел больше всего. Мужчина оскалился, смотря на морщинистое лицо, и тихо произнёс:

— Теперь он точно поплатится.

Нужно было что-то придумать, как-то навредить ублюдку, отомстить и за себя и за старика. В озлобленном мозгу возникла глупая идея, но ничего не мешало попробовать претворить её в жизнь. Резко поднявшись с табурета, он быстрым шагом направился в кабинет врача. Тот пустовал, что сейчас особенно играло на руку Риду. Было верхом идиотизма надеяться на то, что в открытом доступе здесь будут хранить скальпели, ножи и прочие режущие предметы, но сейчас подошёл бы даже обычный карандаш. Быстро осмотрев несколько шкафчиков с медицинскими принадлежностями и порывшись в небольшой урне, удалось среди упаковок от бинтов и огрызков бумаг отыскать шариковую ручку. Наконечник был острый и при должной сноровке его можно всадить прямиком в глотку обмудку.

Спрятав находку в рукаве, Рид поспешил в столовую, надеясь, что ублюдок ещё не успел её покинуть. Здравый смысл, который упорно шептал о том, что Гэвин полицейский и не должен причинять вред, ушёл на второй план, затмеваемый яростью, желанием поквитаться и настойчивой потребностью навсегда решить проблему с зазнавшимся преступником.

Ещё из другого конца коридора за спинами заключённых с этажа «Е» Рид увидел татуированное ебло Санни, который сверкал раздражающими золотыми зубами. Не сбавляя шага, Гэвин уверенно направился к амбалу, замершему у выхода. В глазах Несбитта на мгновение промелькнул испуг, но, возможно, Риду это показалось.