— Вы еще не закончили?

— Смеешься? Я один его рисую.

Люпин сел в кресло и достал дневник. Он просматривал страницы, ища два слова: «гомункуловы чары». Сложности возникали из-за того, что у Флитвика оказался мелкий, едва разборчивый почерк. У Люпина заболели глаза. Ему хватало и головной боли.

— Мерлинова борода, — рассердился Ремус и кинул дневник в стену.

Сириус поднял лицо.

— Так плохо?

Ремус не ответил и сжал голову пальцами. Он чувствовал, как повлажнел лоб и волосы от пота. Дыхание участилось.

— Приляг, — Сириус поднялся с дивана и подошел к другу. Ремус поднялся, хватаясь за руку, и пересел на диван. — Я схожу к колдомедику.

Пока Блэк бегал за зельем, боль отступила. Ремус полежал немного, а потом сел и глубоко вздохнул. Дневник лежал раскрытым у стены. Люпин поднял его и нашел место, где остановился. Когда он понял, что до «гомункуловых чар» оставалась страница, Люпин хрипло засмеялся. Он вчитался в заветные строки и улыбнулся: ответ найден, но выглядел он недостоверным.

— Абсурд.

В дневнике писалось, что гомункуловы чары работают только с закрытыми глазами — нужно представлять объект, который хочешь перенести на карту. Он взял чертеж гостиной Гриффиндора и закрыл глаза, представляя помещение, а потом произнес заклинание и провел по пергаменту.

Ремус взглянул на чертеж и не сдержал возгласа — по карте ходили следы с именами и фамилиями. Он видел всех, кто сейчас находился в гостиной. Линии, которые обозначали стены, превратились в буквы: Ремус вчитался и понял, что это слова заклинания. От восторга Люпин вскочил, и тут в комнату вошел Сириус. Его хмурое лицо разгладилось, когда он увидел обрадованного друга.

— Я сделал это.

Сириус подошел ближе и взглянул на чертеж.

— О, Мерлин.

— Мы сможем создать целую карту, — сказал Люпин.

Друзья обнялись от прилива чувств.

— Надо рассказать Хвосту и Сохатому.

— Сначала мне нужно сделать обход, — Люпин отдал другу карту и подошел к зеркалу на стене.

Сириус достал из кармана мантии пузырек обезболивающего зелья и протянул другу.

— Снова с Обри?

— Нет. Мы не каждый день вместе патрулируем, — Ремус выпил и поморщился.

— А с Лили делаете обходы?

— Не совсем. Мы делим территорию, чтобы быстрее заканчивать обход.

Люпин привел себя в порядок, поправил значок старосты и попрощался. Радость от успеха с картой пока в нем не угасала, поэтому Ремус невнимательно все осматривал. Он быстро обошел свою часть замка и уже направлялся обратно, когда сбоку послышался шорох. Палочка повернулась в угол, но никого поблизости не оказалось. Ремус догадался.

— Сохатый?

— Не угадал, — Сириус снял мантию и улыбнулся. — Еле тебя нашел. Ты по замку не ходишь, а летаешь.

— Торопился. А ты зачем меня искал?

Сириус надел мантию на плечи, оставив парящую голову в воздухе.

— Подумал, что тебе скучно одному. Или страшно.

— Да, очень страшно, — притворно ужаснулся Люпин. — Мало ли на меня огромная змея из стены выскочит? Или тролль ударит по голове дубинкой.

— Я могу уйти, — обиделся Сириус.

Ремус поймал его за мантию.

— Извини.

Сириус сделал притворное злое лицо, но не сдержал улыбки. Друзья пошли в сторону гостиной.

— Вы с Сохатым помирились, раз ты его мантию взял?

— Одолжил ненадолго, — усмехнулся Блэк. — Дневник…

— Тише, — перебил Ремус. Он услышал в темноте странные звуки и остановился. Сириус тут же набросил мантию на голову.

Люпин выставил вперед палочку и двинулся вперед, к доспехам. Свет выхватил две темные фигуры, и Ремусу хватило несколько секунд, чтобы понять всю интимность сцены. Он тут же опустил палочку.

— Лунатик?

Палочка снова поднялась. Ремус подошел ближе и узнал Джеймса, в очках которого отражался голубоватый свет.

— Ты и Лили… — Люпин не договорил, вспоминая, что Сириус тоже прячется тут под мантией.

Он не представлял, что происходит в душе друга, как разрывается его сердце. Но Сириус должен был догадываться, что Джеймс и Лили рано или поздно поцелуются. Лили прятала голову на груди Поттера, смущенная ситуацией.

— Уже поздно.

— Будто ты не нарушал правила, — Джеймс отстранился от девушки и взъерошил волосы. — Но мы уже уходим.

Джеймс взял Лили за руку и повел из темного коридора, по пути зажигая люмос. Ремус подождал, пока шаги затихнут, и прошептал:

— Бродяга?

Никто не отвечал. Ремус позвал еще пару раз, но быстро понял, что друга в коридоре нет. Он не знал, ушел ли Сириус сразу или видел поцелуй друга. В гостиной на диване сидели Лили и Джеймс, а Питер грел руки у камина. Ремус поднялся в спальню и увидел, что полог Блэка задернут: он так редко поступал. Понимая, что друг переживает, Люпин решил его не трогать и приготовился ко сну.

На следующий день Люпин отправился в совятню, чтобы отправить письмо родителям. Перед полнолунием у него возникало острое чувство одиночества, поэтому он связывался с семьей. Ремус поднимался в башню, слушая приближающиеся совиные крики. Он зашел в круглое помещение и поежился от сильного порыва ветра. На улице светило солнце, но вверху стоял холод. Обходя кучки с пометом и мышиные скелеты, Люпин подошел к одному из отверстий в стене и протянул руку: черная сова спустилась к хозяину.

— Афина, — Ремус погладил клюв птица, наблюдая, как она закрывает глаза от наслаждения. — Соскучилась?

Люпин привязал к лапке свернутый пергамент.

— В следующий раз принесу тебе что-нибудь.

Афина ласково куснула палец и взмахнула крыльями. Ремус наблюдал, как птица облетает замок и исчезает вдали. Он вспомнил Сириуса на метле — такой же свободный. Люпин поспешил на завтрак, не желая выпрашивать еду у эльфов.

В зале Сириус и Джеймс не сидели вместе, как обычно. Питер затесался между ними с довольным видом. Люпин сел рядом с Сириус и сделал глоток пунша. Не успел он взять ложку, как из стола вылезла призрачная фигура Пивза. Ремус надеялся, что призрак обойдется без шалостей и даст поесть спокойно.

Пивз с громким хохотом пролетел сквозь весь гриффиндорский стол, сшибая посуду. Дамблдор поднялся и взмахнул палочкой — призрак вылетел из зала, как сдутый воздушный шарик. Директор взмахнул еще раз, и еда снова появилась на столах, но в меньших количествах. Слизеринцы валились от смеха, радуясь проказе призрака.

— Ни одного спокойного дня, — простонал Питер, но Джеймс и Сириус удрученно молчали.

Тут Джеймс кинул ложку и посмотрел на Сириуса, нагнувшись к столу.

— Да что я сделал?

Сириус промолчал, а Люпин не мог ответить за него. По всему выходило, что Сириус видел поцелуй Лили и Джеймса, но не мог сказать, что ревнует. После завтрака они пошли на учебу и разделились по парам: Джеймс с Питером, а Сириус с Ремусом. Он не знал, как прекратить разрушение дружбы.

После прорицания Ремус сбегал в спальню, чтобы взять дневник Флитвика. Он думал, как вернуть его незаметно, не надеясь, что профессор снова после заклинаний куда-то уйдет. В ящике лежала одежда, книги, чистые пергаменты, перья и прочие мелочи. Взгляд наткнулся на разноцветные бомбочки, которые Люпин конфисковал у пуффендуйцев. В голове родился план.

Заклинания подходили к концу, когда Сириус подвинул к Люпину бумажку: он нарисовал себя на метле, делающего пике с глупым лицом, а сверху написал «у нас тренировка по квиддичу. вернешь дневник сам?». Ремус кивнул, сжигая записку.

Сириус быстро собрался, не дожидаясь Джеймса. Поттер разговаривал с Лили, но проводил убегающего друга взглядом и схватил сумку. Он попрощался с девушкой и выбежал из кабинета. Ремус остался один в смешанных чувствах: он хотел, чтобы друзья помирились, но от чего-то грустил.

Бомбочки лежали в сумке и ждали своего часа. Люпин подождал, пока все выйдут из кабинета, и кивнул Питеру. Они вышли в коридор, и Люпин показал сумку.

— Кинь их у входа, а потом кидай до самого конца коридора, чтобы Флитвик побежал за тобой.

— Я же тут все разрушу.