— Они не наносят урона, — успокоил друга Ремус.

Питер забрал бомбочки, а Люпин убежал за угол и притаился. Он кивнул другу, и первая бомбочка взорвалась. Друзья знали, что нужно подождать, так как Флитвик медленно передвигался из-за низкого роста. Питер убежал от входа и кинул еще одну, когда профессор показался в дверях. Флитвик послал в нарушителя заклинание, но промазал.

— Мерлинова борода, — выругался профессор и вздохнул. Он побежал за скрывшимся за поворотом Питером.

Снова взорвалась бомба, и Ремус медленно пошел к двери. Профессор продолжал двигаться перебежками. Люпин скользнул в кабинет и, уже не таясь, подбежал к столу. Он вскрыл ножом третий ящик, тронул яблоко, но оно тут же растворилось: ящик опустел. Люпин достал дневник и положил на прежнее место. Ремус задвинул ящик, поднялся и замер.

— Что вы потеряли в моем столе?

В дверях стоял профессор Флитвик. Ремус покраснел и опустил взгляд, не зная, как оправдаться. Как на зло глаза наткнулись на значок старосты, из-за чего стыд усилился. Профессор подошел ближе. Он обошел Ремуса и провел рукой по ящикам. Короткие пальчики замерли на третьем. Флитвик взмахнул палочку, выдвигая ящик.

— В этот раз вы забыли наложить иллюзию.

Ремус до сих пор не мог выдавить из себя и слова.

— Мне было интересно, кто забрал мой дневник, и я удивлен, что это вы — староста Гриффиндора.

— Извините, — выдавил Ремус. — Мне очень нужно было.

— Для чего?

Люпин не мог больше врать, поэтому сказал:

— Гомункуловы чары.

Флитвик кивнул.

— Сколько баллов вы отнимаете? — сокрушенно спросил Люпин.

— Не все в жизни сводится к баллам, — профессор задумчиво коснулся очков, очищая стекла. — Я преподаю в школе, чтобы давать студентам знания. Если бы вы обратились ко мне с вопросом, я бы не отказал. Но не о темных искусствах, конечно.

Люпин жалел, что послушал Сириуса, вместо того, чтобы прямо спросить профессора про чары. Головная боль разгоралась сильнее, а стыд не проходил.

— Не стыдитесь своей любознательности. Я же знаю, что вы не хотели ничего плохо, но впредь — лучше спрашивайте.

— Спасибо, — Ремус поднял глаза.

— Для чего вам гомункуловы чары?

Ремус промолчал.

— Ладно. Сохраните секрет. Но вы нашли ответ?

— Да. Спасибо вам, — Ремус неловко улыбнулся, и профессор его отпустил.

Люпин хотел выйти на свежий воздух, поэтому он покинул школу и двинулся в сторону Черного озера. Когда стало холодно, Ремус использовал согревающие чары. Он видел вдалеке летающие фигурки: шла тренировка по квиддичу. Люпин искал Сириуса, но не мог разглядеть лиц на таком расстоянии. Он узнал Блэка по характеру полета. Сириус всегда красовался, как и Джеймс, но делал рискованные остановки и повороты. К Ремусу вернулось спокойствие, когда он увидел, что Сириус не зацикливается на негативе.

Согревающие чары развеялись, и Люпин повторил заклинание. Он двинулся к дереву. Ремус сел на траву у корней и достал из сумки карту гостиной. Следы никуда не пропали. Люпин уже проверил карту, сидя в гостиной: она работала и показывала все верно. Возникал вопрос, смогут ли они наложить достаточно сильные чары, чтобы охватить всю территорию Хогвартса.

Из сумки Ремус достал пергамент и принялся за конспект по травологии. Он рисовал растения и подробно описывал свойства каждого. За своим занятием Ремус не заметил, как его одиночество нарушили. Он не услышал и не увидел друга, а учуял — нежный аромат. Перед полнолунием обоняние Ремуса усиливалось. Люпин поднял голову и увидел Сириуса, идущего со стороны озера. Он помахал рукой, и Ремус улыбнулся.

Когда Сириус сел рядом на траву, Ремус уже убрал конспект по травологии и достал задание по прорицанию. Нужно было объяснить влияние звезд на жизни волшебников и магглов и привести примеры. Люпин начал работу, а Сириус маялся от скуки, катаясь по траве.

— Где Джеймс и Питер?

— Не знаю, — буркнул Сириус. — И мне плевать.

Люпин запнулся, выводя пером «Сириус». На пергаменте растеклась клякса. Ремус взял палочку и убрал грязь.

— Лунни.

— Что?

— Лунни, — повторил Сириус. Ремус простонал.

— Только не начинай.

— Лунни-лунни-лунни…

— Я не собираюсь тебя развлекать. Мне сегодня придется уйти в хижину, а завтра уже полнолуние.

У Сириуса началась крайняя стадия скуки, когда он начинает бесить окружающих, привлекая внимание. Люпин старался сосредоточиться на задании, но бубнеж Сириуса только усилил головную боль.

— Лунни, — Сириус начал менять голос — от писклявого и высокого до грубого и низкого. — Лууууунниии…

— Тебе палочку побросать?

Сириус усмехнулся, но сбить его с толку было не так легко.

— Лу-лу-лу-лу-лу-ни-ни-ни-ни-ни…

— Сириус.

— Лунни?

— Заткнись.

И наступила тишина. Люпин оторвался от пергамента и заметил хитрую улыбку друга.

— Узнаю это выражение лица. Что ты задумал?

— Ничего, — сказал Сириус обманчиво-беспечным тоном. — Кое-что вспомнил.

— Ты ждешь, что я начну расспрашивать?

— Жду, — Сириус подобрался ближе, закрывая пергамент рукой.

Люпин отложил работу и посмотрел на друга.

— Говори уже.

— Ты же целовался? Тогда, с Алисией. В кабинете зельеварения.

У Ремуса загорелись уши.

— Не понимаю, о чем ты.

— В прошлом году вы с Алисией задержались в кабинете зельеварения, а вышли с шальными взглядами.

— Да это…

Сириус засмеялся, наблюдая за смущением друга.

— Скажи, это она тебя поцеловала? Ты слишком… вежливый.

— Хорошо. Она меня поцеловала, но это было один раз.

— Всего один? — удивился Сириус. — И больше ни с кем?

Ремус промолчал, но даже отсутствие ответа говорило о многом.

— А сам, наверное, всю школу перецеловал?

— Да. И знаешь, кто лучше всех целуется? — Сириус прищурил глаза, придумывая шутливый ответ.

— Хагрид?

Сириус фыркнул.

— Не угадал. Филч.

— Какие у тебя… интересные вкусы.

Ремус чувствовал, как кровь закипала от близости Сириуса. Он ощущал все острее. Сириус сжал его запястье, и мурашки пробежали по коже. Люпин боялся смотреть другу в глаза.

— Я не всю школу целовал, — пальцы Сириуса поднялись выше по руке Ремуса. Люпин сглотнул. — Тебя не целовал.

В голову не приходило ни одной шутки. Ремус будто окаменел, не в силах встать или оттолкнуть друга. Сириус приблизился, останавливая руку на шее.

— Посмотри на меня, Лунни.

И Ремус посмотрел. Зрачки Сириуса расширились. Он был так близко. Глаза опустились на губы друга, и в этот момент Сириус подался вперед. Нежный, аккуратный поцелуй быстро перерос в страстный. Ремус притянул Блэка к себе и зарылся пальцами в черные волосы: он давно хотел их потрогать. Они и правда оказались мягкими и нежными на ощупь.

Когда возбуждение усилилось, Ремус отвернул голову, разрывая поцелуй. Сириус прислонился к нему лбом, не убирая руку с шеи.

— Увидит кто-нибудь, — Люпин огляделся, часто дыша.

— Плевать, — Сириус смотрел на друга, не отрываясь, и это смущало. — Целуешься ты ужасно, но с пылом.

— Мне пора.

Люпин выпутался из объятий, собрал сумку и поднялся. Он собирался заглянуть к мадам Помфри за обезболивающими зельями, а потом — в хижину.

— До завтра, — крикнул Сириус вслед.

========== Глава 4 ==========

Луна выглянула из-за облаков, и зрачки Люпина расширились. Радужка позеленела и заполнила весь глаз. Ремус согнулся и закричал, царапая пол хижины. Ногти превратились в когти, кости в теле ломались. От боли Люпин обезумел, вцепившись пальцами-лапами в лицо. Он забывал, кем является, чувствуя только боль и страх, кусал себя, но легче не становилось. Люпин заметался по хижине, царапая и кусая стены, пол и потолок. Морда вытянулась, на теле выросла шерсть. Обращение походило на превращение Сириуса в волка, только анимагов не мучила боль, в отличие от оборотней. Одежду Ремус спрятал под досками пола до превращения, чтобы не порвать.