— Присяга — богоугодное дело! Люди будут со степняками воевать! — зло полыхнул я глазами. — Богослужение же о небесных заступниках — тем более, на нём будет всё население замка и окрестных посёлков. Люди хотят от бога ответы получить. Вы откажетесь от такой паствы? Откажетесь от проявления остатков своего авторитета? Чтобы люди после случившегося вас вообще скотами считали? Вы же не скоты, сеньоры!

— Мы согласны, — поспешил согласиться Одоакр, быстро прокачав ситуацию. — Ты прав. Ты — это ты. А там — люди. И они не могут без бога. Мы согласны на эти богослужения.

«Тебя сожгут, сучёныш, а Пуэбло останется» — читалось в его глазах.

— В таком случае прошу на завтрак, — указал я в сторону двери. — Потом вам дадут пергаменты.

Слова Анабель заставили очень серьёзно задуматься. Ибо всё сказанное правда — народишко вокруг тёмный, верит во всякую сверхъестественную хрень и не дорос до цинизма атеизма. Тут даже такие утырки, как Рикардо, топчущие конями детей, в бога верят искренне. Малейший фокус с красивой физикой, и поверят что ты новый пророк, не то, что в заступника. Но было одно очень серьёзное «но». Всего одно, блин, но зато слишком серьёзное. А именно… Я не инженер. И не учёный. Эти ребята, наверное, смогли бы собрать установку и обуздать какое-либо природное явление типа молний Теслы. А может связанное что-то с ветром и звуковыми явлениями… Да хоть бы тот же шар в воздух запустить! Почему нет, если «божья помощь»? Но я вообще ни сном, ни духом, какие в принципе природные явления можно обуздать, а об установках, их обеспечивающих, и подавно говорить не приходится.

Если б был астрономом и математиком… Я бы рассчитал ближайшее затмение и с его помощью в нужное время убедил бы всех, что крут. Разыграл бы представление, и люди бы искренне поверили.

Но если у вас нету тёти… Эх! У вас просто нету тёти, и она не появится.

А потому решил плюнуть на тайномасонские предложения бельгийки, у которой с той жизни в крови остался колониальный европейский менталитет: «обмануть, покорить, ограбить, низвести» — и решил идти нашим, восточноевропейским русским путём. А именно, я не буду никого обманывать и «бомбить»! Я буду…Располагать. Играть на нервах и эмоциях, а не задавливать красивой фантичной картинкой.

В тему вспомнилась детская книжка, «Огненный бог марранов» Волкова. Изначально Урфин, принёсший огонь, почитался дикарями марранами богом. Потом — великим императором. Потом — просто правителем. Статус терялся по мере того, как его подданные видели у других народов принесённые этим челом в их дальние дали ништяки. А закончилось всё истинно по-европейски, его империя рухнула без единого выстрела, одурманенная информационным оружием коварной сотрудницы госдепа Нулланд доброй девочки из-за гор Энни в виде плюшки: «Вы развалите свою страну, а мы вам печеньки вы развалите империю непобедимого в открытом бою Урфина, а мы дадим вам волейбольный мячик поиграть».

Трындец! Опят чёртовы аналогии! Когда ж от них попустит? Я ж уже полгода здесь. Никогда наверное. Ибо в этих аналогиях отражены принципы, по которым мир, наш мир, тот мир, живёт тысячелетия. Ничего не изменилось за это время, и даже сказки про то пишут (иногда меняя местами героев и злодеев, но тут как известно историю победители пишут; кто проиграл — тот и злодей). И вряд ли через столетия люди изменятся.

Но на самом деле хорошо, что я знаю эти аналогии, что они есть в голове. Ибо именно это и является моей вундервафлей — социалка. В отсутствии инженерных знаний, для выживания просто нечего больше противопоставить. И министерство информации нужно уже вчера создавать, ибо братцы монахи мне пока поверили, но их боссы вряд ли проникнуться угрозой, пока не ощутят пресс инфовойны на собственной шкуре.

С одной стороны их текущая меня недооценка выгодна — даёт время на подготовку. Епископ Лука и его коллега в Альмерии вряд ли всерьёз будут воспринимать тявканье щенка вроде вашего покорного слуги. Я и правда в масштабах мира так себе. Но в реальности у меня больше нет вундервафель, а значит надо подходить к делу основательно и капитально, заряжая на работу сотни людей, а не единственного менестреля. А это именно что министерство — множество заряженных и обученных сотрудников, понимающих, что требуется, без моего участия.

А пока нужно найти себе небесного покровителя, но не через обман и физику, собрав некую установку, а… С помощью балансирования общественным мнением, играя на публику, всё как всегда, на сём стоял и стоять будет наш мир. Министерства пропаганды ещё нет, но у него уже есть первый работник — я сам.

Братцы пошли готовиться к службе, для начала оставшись писать пергаменты. Я пустил их за свой стол за завтраком, как гостей, оказывая почёт и уважение, чтоб поднять статус. Чуваки оценили и больше не бузили. Сейчас пишут, сочиняют, потом приказал допустить их во владения нашего падре — пусть реально возьмут инвентарь и подготовятся к богослужению. И проведут его так чётко, как дОлжно — ни одна собака даже подумать не должна, что сегодня было что-то подтасовано. Именно они, враги, не просто присутствующие на мероприятии, а являющиеся его ведущими, не дадут рта раскрыть о фальши. В принципе потому я братцев и отпустил — нахрен мне не сдался мир с епископом, он не оценит предложение. Одоакр и Амвросий сегодня мои агрессивно предвзятые свидетели, понятые, и, считаю, это стоило того, чтобы сломать собственные планы и выпустить их — обойдётся Эстебан без нескольких пар рабочих рук.

Пока же идёт подготовка, а замок в ахуе, друг у друга переспрашивает, что опять задумал непоседа граф, я решил-таки уступить настойчивым ухаживаниям мастера Гнея, агрессивно приглашающего меня на реку, купаться. Пока был в замке позавчера и третьего дня — чего-то мялся, а как я свалил, с перспективой завтра уехать — словно очнулся и с утра, узнав о прибытии, носился рядом, то и дело попадаясь на глаза.

— Пошли уже, Гней! — не выдержал я. — Уговорил. Сухое возьми — я сам себя высушу, а ты — нет. Простынешь.

— Обсохну, сиятельство! — отмахнулся кузнец.

Ехали на конях, далеко. Не просто русло смотреть, а где Светлую ещё не разделили на два потока — один временный, в обход, куда пустят воду, чтоб не мешала строительству бетонного русла для промзоны, другой — собственно текущая версия русла. Спешились, подошли к воде и мастер начал раздеваться.

— Гнеюшка, прохладно! И дождик с утра моросил, — усмехнулся я. — Не заболей.

— Эх, Ричи, в воде теплей! — отмахнулся он, и в портках начал входить в воду. Я скинул камзол, штаны и последовал его примеру. Трусов тут нет, вместо них используют «исподнее», «портки». И их женский вариант, «панталончики». Это бельё, тёплое, хлопковое или шерстяное, до колена, а то и ниже (а у дам с кружевами и рюшечками — чтоб мужчинам было приятно снимать). Для езды на коне в самый раз — ничего ноги не натирает. Купаться в таком непривычно, но, блин, женщины вообще вынуждены в платьях купаться! Ага, специальные надевают платья, которых не жалко, и прямо в них в воду. Альтернатива — голиком, ради того деревенские девчули собираются стайкой и организованно валят на речку подальше от всех, где нагишом и резвятся. А деревенские парубки бегают на них посмотреть из-за кустов, и девчули делают вид, что не видят их и не знают, что они там… Пока, разумеется, те реально прячутся и не высовываются. А что ещё делать, если нет ни телевизора, ни интернета, ни даже эротических журналов?

Бр-р-р! Я, конечно, не мёрзну, не чувствую холода, но водица приятно охладила. И правда, воздух холоднее воды в реке, сидеть бы тут и не вылезать, и плевать на дождь, что опять начал моросить с периодами. Но заплыв был не долгим, на глубину и стремнину не поплыли. Мастер Гней несколькими гребками рванул вперёд и вылез на какую-то кочку, торчащую прямо из воды. Кочка была не слишком большая, и походила на… Куб. Примерно метр на метр. И была почти вровень с гладью. На вид — камень. Серый. Пористо-щербатый. Подплыл, залез на него с ногами.