— Бог любит графа! — раздался первый выкрик откуда-то справа.

— Его сиятельство всё делает правильно! — Ещё один, слева.

— Богоугодные дела творит наш сеньор Рикардо… — А это женский, тоже слева, но чуть впереди…

…Эти и похожие выкрики лавинообразно посыпались со всех сторон, во множестве самых разных интерпретаций. Но мой мозг отщёлкнул, что признания людьми мало. Явление послано МНЕ, и боги на то и боги, что дают тебе рояль, а из кустов ты должен вытащить его сам. Если, конечно, его в этих кустах найдёшь. Если догадаешься, где те кусты. Помню, проходил уже.

— Кто кричал? — выкрикнул я и пошёл в ту сторону, откуда раздался первый выкрик, оставив заторможенных телохранов за спиной, раздвигая людей руками и локтями. — Кто кричал про радугу? Кто первым её увидел?

Люди подавались в стороны, перешёптывались, пересматривались.

— Кто первым выкрикнул про радугу? — допытывался я, ломясь сквозь толпу, как носорог через бурелом.

— Так это, того, ваше сиятельство… — отшатнулся от меня какой-то мужик.

— Я спрашиваю, кто первым увидел радугу?! Где она? Кто она? — выкрикнул я вверх, чтобы больше народу услышало.

— Здесь она! Здесь, вашсиятельство! — Выкрик чуть слева от меня, невдалеке. Я развернулся и пошёл сквозь толпу туда, люди почему-то тормозили и не спешили расходиться.

— Где?

— Да туточки же! — Поднятая над толпой рука. А рядом ещё одна, и другой выкрик:

— Сюда! Сюда, сеньор граф!

— Вот, вашсиятельство! — какой-то мужик из посёлка, не замковый, указал на жмущуюся к нему девчонку лет наших четырнадцати. Тут если что это возраст выданья замуж. — Вот она. Дочка моя, Марта. Она кричала.

— Марта! — Я находился в радостном возбуждении, люди чувствовали мою радость (и сами тоже радовались), а потому не боялись, когда я подошёл к ним, взял девчонку за плечи, чуть наклонился и посмотрел в глаза.

— Марта, приветствую! Ты молодец!

— Я-а-а-а… — растеряно потянула девчушка. Из простых, крестьян, может даже крепостных.

— Ты молодец! — продолжил я. — А теперь вспоминай. Вспоминай, давай! — прикрикнул я, но не зло. — Когда ты увидела радугу, о чём ты подумала? Какой была твоя первая мысль?

Телохраны только тут меня нагнали и начали раздвигать народ вокруг, оставляя пустое пространство. Кроме девочки и её отца. Рядом вкопанными встали братцы, их тоже не тронули. Чуть дальше встали подошедшие и тоже всех растолкавшие, семья и военные магистраты. Остальные смотрели из-за их спин, и если бы не парни Сигизмунда, нас бы точно от любопытства раздавили.

— Я-а-а-а-а… — Марта замялась. Ладно, попробуем иначе сформулировать:

— Марта, ещё раз, это важно! — размеренно, спокойно, чтоб не напугать, но с напором произнёс я. — Ты увидела радугу. О чём ты первым делом подумала?

— Я… Обрадовалась… Ваше сиятельство. — Девочка растерялась, не могла понять, чего я от неё хочу, и мне было её немного жалко. Стать центром внимания такого количества людей деревенской девчонке, пусть даже поселковой… И сам граф смотрит в глаза и пытает! И не отвечать нельзя.

— Обрадовалась, — согласился я. — А о чём ты ПОДУМАЛА? Какой была твоя первая мысль?

— Я… Н-н-н-е знаю, ваше сиятельство! — Она испуганно замотала головой, а по щекам её потекли слёзы. — Я правда не знаю, что подумала! Не помню! Просто радуга, и всё.

Я заскрежетал зубами, но нужно было доигрывать. Бог показал расположение, но не назвал заступника. Да и как он может, если нельзя сказать открыто, словами? В глас с неба типа: «Рома, твой покровитель — апостол Адриано!» — из области клинической шизофрении даже для наиверующего из наиверующих. А вот первая мысль ребёнка, который и увидел радугу — её можно интерпретировать. Как — другой вопрос, но как-то можно. Самого бога в покровители — стрёмно, слишком большая ответственность, я ж не святой. Церковь будет только ждать момента, чтоб сожрать, и труд сегодняшний станет сизифовым. А вот какой-нибудь святой, его представитель — уже хорошо, меньше ответственности при тех же бонусах.

— Ладно. Увидела. Обрадовалась, — продолжал давить я. — А затем ты закричала. Что ты закричала?

— Что там радуга… — Слёзы потекли из её глаз сильнее. — Так и закричала.

— Она закричала: «Святая богородица, там радуга», ваше сиятельство, — сделал шаг вперёд отец Марты. Чел понял, чего хотят от дочери. Но один отец — это мало. Нужна массовка.

— Люди! — заозирался и заорал я. — Кто точно слышал и сможет подтвердить, что прокричала эта девочка? Есть такие?

Поднялся гул, но через минуту народ пришёл к выводу, что да, так и было сказано. О чём мне начали говорить множество людей.

— Ваше сиятельство, девочка сказала:. «Святая богородица, там радуга!» — подытожил специально для меня Вермунд, считавший тут, в данный момент, себя самым главным после собственно меня. Наверное, так и есть, ибо он обещал отцу присматривать за мной, и он главный воин, а не простой магистрат. А этим миром, кто забыл, правят воины.

— Точно, дядька Вермунд? — «на всякий случай» уточнил я. — Так и крикнула?

— Именно. — Кивок и непонимание в глазах: «Ричи, ты чего чудишь?»

— Все слышали? — снова закричал я вверх. — Господь ответил нам устами этой девочки! С нами святая богородица! Наш небесный покровитель — святая богородица!

Гул, постепенно разгорающийся, становящийся всё сильнее и сильнее, переходящий в уровень рёва самолёта. До народа дошло, что я хотел, почему пытал девочку, и люди раздумывали, правильные ли выводы сделал? И судя по одобрению в гуле, вроде, со мной согласились. Через полминуты раздались приветственные одобряющие крики, и я понял, шоу завершилось. Мы победили.

Схватил Марту, подкинул в воздух (она при этом испуганно завизжала), поймал, поставил на место и чмокнул в щёку.

— Богородица нас любит! — закричал ей в лицо А теперь снова вверх, для всех. — Богородица нас любит! Пуэбло под её защитой! Под её покровами! Возрадуйтесь, братья и сёстры!

А вот теперь нормальный радостный ор ликования. Да такой, что многие стадионы позавидуют. И лишь через время, когда он стих, я смог продолжить:

— Объявляю сегодня и завтра праздник! Всем — бесплатная кормёжка и вино из моих погребов! Возрадуемся и восславим нашу небесную покровительницу, братья и сёстры!

И снова ликование. И было от чего. И дело не только в бесплатном вине хорошего качества, хотя для тружеников это тоже лишний повод зауважать меня. Люди искренне ВЕРИЛИ. Это не природное явлении, отнюдь. Не преломление света на воздушной линзе. Это знак от высших сил, от божьей избранницы, родившей ему сына, что она будет нас защищать, если мы не собьёмся с предначертанного пути. Nuestra Señora, богоматерь, невероятно почитаемая как в том католичестве, так и в этом раскольном христианстве… Так, в общем, и у нас в России. Не где-то там далеко, а вот тут, среди нас. Вот прямо на этом месте, только её не видно! Это ли не повод праздновать?

И народ ликовал. Люди радовались, прыгали, плясали. Мужчины поздравляли друг друга, обнимали, обнимали женщин, подчас незнакомых, женщины также обнимались, причём сословия сейчас не имели значения. Люди радовались даже больше меня, кто затеял это шоу с корыстной целью. Просто потому, что они такие. Просты и искренние. А я…

…Я смотрел на радугу, продержавшуюся примерно полчаса, и думал. Что да, я та ещё сволочь. Но вот и он, мой окоп под огнём. И вот она — моя религия. Я её для себя создал. Изначально, выходя сюда, а не когда увидел радугу; радуга — следствие. И теперь я — верующий. Первый адепт новой религии, или же новой секты, нового культа в рамках старой — не важно как это назвать. Важно, что таки по законам Хаббарда теперь здесь будет культ Богородицы, нуэстра сеньоры, Девы Марии Пуэбло, и я стал его первым, но самым искренним последователем.