По возвращении мамы домой возобновилась полноценная жизнь. Я, конечно, мало что помню. Но кое-что в памяти все-таки сохранилось: прогулки с родителями по чудесному Стрыйскому парку, походы в гости в дома, казавшиеся мне шикарными.

Был еще такой случай. Родители выехали с приятелями в другой район города. Пока взрослые находились в помещении, разделывая тушу свиньи, которую до этого содержали вскладчину, мы, дети, катались с ледяных горок. Мне почему-то данное занятие надоело, и я решил пойти домой. Непонятно каким образом нашел дорогу. Помню по сей день, как бежал вниз по каменной лестнице, затем сидел в общей кухне, примыкавшей к нашей квартире, караулил родителей. Они, не дождавшись моего возвращения с ледяных горок и не найдя меня возле дома приятелей, в панике помчались восвояси. На кухне состоялось радостное воссоединение нашей семьи.

Сохранилось поздравление той поры всем нам от сестры Вики:

«Дорогие Мамочка, Папочка и Женечка!

Поздравляю вас с всенародным праздником, днем 1 Мая. Желаю вам всего хорошего в вашей жизни. Жекочке желаю вырасти большим, стать октябренком и учиться только на 5. Желаю папе отличиться в работе и служить на ней много, много лет. Мамочка, тебе я желаю скорее поправиться и стать сильной, не нервничать, делать все спокойно. Я знаю, что ты скоро поедешь в Люблин. Это очень хорошо, ты совсем тогда поправишься и станешь здоровой.

С приветом, Вика

P.S. Женечка! Жди 1-го мая флажок и шарик. Твоя сестричка»

Обнаружил я в домашних архивах и это папино письмо, адресованное мне с отдыха в Хосте.

«Мой дорогой сынок Женя!

Посылаю тебе открыточку – вид моря. Ты ее не рви, положи в альбом и храни. Я скоро приеду, привезу тебе подарочки. Но ты обещай мне быть умненьким, слушать маму и Вику и, главное, хорошо кушай и не шали. Целую тебя, мой дорогой сыночек. Поцелуй за меня маму и Вику. Твой папа»

В 1951 году папа был направлен на курсы повышения квалификации в Ленинград. Находясь там, очень скучал по маме, детям. Вот одно из его писем во Львов.

«Моя милая, дорогая Анка!

Я никогда, кажется, в жизни не скучал и не жаждал встречи с тобой как сейчас. Этот месяц кажется мне бесконечным. Такое впечатление, будто остановилось время или я действую вне его. Так хочется к вам, в дорогую для моего сердца среду, что передать это нет никаких средств. Можно ли передать тебе на этом клочке бумаги терзаемую меня жажду – жажду видеть, обнимать и целовать тебя, милое, дорогое и близкое мне существо. Скоро, а вместе с тем еще как долго до нашей радостной и желанной встречи. Время непостижимо как безжалостный и беспристрастный фактор нашего бытия. Оно с неподражаемым олимпийским спокойствием тянется именно тогда, когда хотелось бы ускорить его течение и воспринимать час как секунду, а при других противоположных обстоятельствах – наоборот.

За этот месяц мучительного одиночества очень много передумано. Весь путь от дорогого мне Новочеркасского камня до нашего неестественного и несоответствующего содержанию наших чувств (или, по крайней мере, моих) расставания при моем отъезде. Может, следовало бы еще раз воскресить в своей памяти всю опьяняющую прелесть всех этих дней, чтобы еще раз прийти к неоспоримому факту, какой дорогой и любимой для меня являешься ты теперь!!!

Моя дорогая Анка! Наконец я получил от тебя столь долгожданное письмо. Большое спасибо тебе за внимание и заботу обо мне. Меня очень огорчает неопределенность с твоей работой и удивляет отношение к этому И.Т. Учитывая сложившуюся ситуацию и подлость Т.Г. (свойственную ему вообще), я бы хотел, чтобы до моего приезда ты на работу не шла. Прошу тебя, любой ценой заставь себя не волноваться и не переживать – работу ты будешь иметь и без этого.

Ну, Коша, на этом заканчиваю. Сейчас тороплюсь на занятия в Политехнический институт. Добираться туда нужно троллейбусом, автобусом и дальше трамваем 1,5–2 часа. Сегодня мы там будем целый день. Читают нам лекции знаменитые проф. Горев и проф. Залесский. Во второй половине дня будем заниматься в высоковольтной лаборатории АПН. Вчера я проболел, провалялся в кровати, а сегодня чувствую себя хорошо и вот тороплюсь на занятия.

Ну, Коша, желаю тебе самого большого счастья, здоровья и нашей скорой встречи. Смотри хорошо за детьми, ведь теперь осень. Целуй за меня Женю и Викочку и пожелай им здоровья. Целую тебя, моя дорогая и любимая Анка. До скорой и радостной встречи. Твой Петр»

В 1951 году после гриппа у меня развилось осложнение – я стал волочить ногу при ходьбе. Врачи заподозрили полиомиелит. Маме удалось меня выходить. Она чудом раздобыла антибиотик (тогда они являлись огромной редкостью). Благодаря инъекциям антибиотика и массажу я встал на ноги.

В 1952 году папу перевели из Львова в Сочи на должность главного инженера «Сочиэнерго» (назначен приказом от 10 июля 1952 года). Это означало серьезное повышение. Сочи, любимый город диктатора Сталина, имел особый закрытый статус. Попасть туда было непросто, а занять ключевой пост в Сочинской энергосистеме мог только человек, пользовавшийся абсолютным доверием властей. Прежде чем дать папиной кандидатуре зеленый свет, органы около года проверяли отца, более 40 чиновников высокого ранга завизировали рекомендацию на перевод его в «Сочиэнерго».

В августе, поздним вечером, наша семья разместилась в поезде Львов – Харьков. Папу провожали сослуживцы, говорили теплые слова. Отец растрогался и прослезился. Мне еще не стукнуло шести лет, но я хорошо это помню. Помню и то, как поезд вошел в туннель под высокой горой, увенчанной старинным замком. Ощущаю запах угольной гари, сопровождавший нас на протяжении всего путешествия по железной дороге.

В Харькове была пересадка. Папа несколько часов стоял в очереди в кассу, чтобы закомпостировать (зарегистрировать) наши билеты на Сочи. А мы томились на скамейке на перроне, уминали булки и болтали.

В Сочи нас встретили и разместили в трехэтажном доме энергетиков в Крестьянском переулке (ныне это привокзальная часть улицы Войкова). Квартиру дали неплохую, но с минимумом мебели. В первый день запомнились духота, пение цикад, сочные фрукты и овощи. Через какое-то время наша семья переехала в новый дом энергетиков по адресу ул. Большая Приреченская, дом 58, кв. 18. Позднее улицу переименовали в улицу Роз.

В 1955 году папа был направлен на учебу в Москву в Энергетическую академию, но обучение прервал. Началось с того, что у него из-за столовской пищи развилось хроническое несварение желудка. Однажды в ресторане («Национале» или «Метрополе») папа пожаловался официанту на проблему. Тот принес черную икру, водку, еще что-то, предложил скушать и выпить – тогда, мол, проблемы с желудком пройдут. И действительно – несварение прекратилось. Но отец, ссылаясь на проблемы со здоровьем, решил все-таки уйти из академии. Она находилась на грани закрытия, и папа опасался, что останется без прежней должности в Сочи (главный инженер «Сочиэнерго»).

Сестра сначала училась в женской школе № 1, а затем перешла в близлежащую школу № 4 на ул. Набережной (уже совместного обучения мальчиков и девочек). Школу она закончила с серебряной медалью в 1957 году. У нее в аттестате была только одна четверка по русскому языку/литературе, остальные – пятерки. Причем четверка получилась из-за того, что в выпускном сочинении Вика выделила жирным шрифтом запятые. Комиссия, утверждавшая медалистов края в Краснодаре, усмотрела в этом «неуверенность» знаний девочки и вместо заслуженной пятерки поставила ей четверку.

Только одна выпускница Викиного класса удостоилась золотой медали. А у нее не все было в порядке с физикой, химией и математикой, преподаватели по этим предметам не горели желанием выставить «отлично» кандидатке на медаль, настояла директор школы. Сама девочка говорила Вике: «Мне золотую медаль не дадут, дадут тебе – у тебя папа начальник». На самом деле дали именно этой девочке. При этом один из одноклассников еще умудрился поставить под сомнение отличную успеваемость Вики, заявляя, что у моей сестры тройка по физкультуре (которую сам же выдумал). А его мама на родительском собрании громогласно пожаловалась, что Вика не помогает отстающим товарищам по учёбе. Такие вот страсти!