— Это будет потом! — отезал Хлодвиг. — Мы тут, если ты не заметил, уже несколько месяцев сидим! Нам нужна добыча! Моим воинам нужно обоснование — почему мы тут торчали всё это время!

Судя по гнетущему молчанию, остальные на его стороне. И сейчас от моих слов и аргументов будет зависеть, останусь ли я графом в принципе. Без войска я не граф, каким бы титулом ни обладал.

— Сеньоры, давайте поиграем в интересную игру. Называется: «Предскажи будущее»? — усмехнулся я, внутренне закипая. — Представьте, что вы — мать вашу так грёбаный пограничный граф…

— Но мы — не грёбаный пограничный граф! — А это также зло, с ехидцей, парировал Серхио, муж моей Хелены. Сука, бунт на Титанике!

— А вы представьте! — давил я, повысив голос. — И на ваше графство, маму вашу, нападает нечисть! И в этом году эта нечисть настолько страшная, что нам, молодому поколению, и не снилась! — пронзил его глазами — мы оба почти ровесники и сильных набегов не заставали. — Дольше десяти лет такого набега не было!

Какие мать вашу трения с Феррейросом? Какие мать вашу тёрки друг с другом? — заорал я, срываясь. — Да нас сожрут эти твари! В прямом смысле слова! Всех, кто выживет в этой грёбаной битве за Феррейрос!

Вам нужны деньги? Я дам вам их. Ибо мне деньги не нужны — мне нужно, чтобы Феррейрос перестал существовать, как способная делать мне козни сила. Наши интересы совпадают и не пересекаются, кто не согласен — оспорьте. Но, мать вашу, если мы не отобьёмся от куда более страшной угрозы — эти грёбаные деньги не будут иметь никакого значения! НАС СОЖРУТ, БЛЯДЬ, уважаемые сеньоры!

Повисла тишина. Тягучая, как кисель. И только почувствовав, что настроения изменились, я рискнул продолжить:

— Я не собираюсь сдаваться. Я не собираюсь отказываться от своих слов. Я беру на себя риски. Мы вернёмся, но теперь устроим Феррейросу не блокаду, а полноценную осаду, с циркумвалационной и контрвалационной линией. Мы притащим под стены будущих легионеров, и главное, камнемёты, которые спешно разрабатывают мастера нашей новосозданной гильдии в Пуэбло. Мы устроим здесь ад… Как только обезопасим тыл. А если сдохнем на границе — так какая разница, вашу мать, что у нас останется тут?

— Твои чаяния понятны, Рикардо, — тяжело вздохнув, взял слово Алькатрас. — Ты прав, степняки — наша главная беда и главная угроза. Но сейчас нас не тронут. Осенью же сюда, во-первых, может заявиться король. Во-вторых, Феррейрос подготовится к войне и наполнит склады города всем, чем только можно. Его больше не удастся застать врасплох. В третьих, люди УЖЕ потратили кучу сил и здоровья на эту войну. Некрасиво как-то. А осенью нас будет больше, и новые люди захотят добычу наравне с нами. При том, что не факт, что мы её получим.

— Пока мы будем на границе, на нас нападёт Авилла, — зашёл я с козырей. — Открываю секрет, сеньоры, вначале мы серпом пройдёмся по нему и его графству. И обещаю вам здесь и сейчас, и слово моё твердо: всё, что мы захватим там — ваше! Мне не нужно ничего, кроме людей. И все, кто пойдёт со мной туда — будут иметь долю в контрибуции с Феррейроса. А остальных я с собой просто не возьму.

— Людей? — Ингрид. — Каких людей?

— Крепостных. — Я скривился — крестьяне тут не люди. К чёрту этот мир. — У меня много земель, но мало крестьян. Я забираю всех-всех его крестьян, какие есть, каких смогу захватить. А все-все материальные ценности оставляю вам… И тем, кто пойдёт с нами, конечно же.

После же мы возвращаемся сюда, под Феррейрос, и блокируем его до весны. Если горожане сдаются — берём контрибуцию по сотне солидов для Серхио, Сигурда, Диего и Ингрид, и по две с половиной сотни для Доминика, Рикардо, Эмануэля и Хлодвига. Себе я также ничего не беру.

— А если горожане не сдаются? — спросил хмурый Мерида.

— Стоим до победного. Если берём город сами — отдаю на разграбление, там самостоятельно делите. Повторюсь, МНЕ ничего не надо. Не то, что графской доли — вообще ничего. Своим воинам заплачу из своего кармана. Моя выгода в том, чтобы этот чёртов город не угрожал моему замку в трёх днях пути от него. И ещё я забираю рудники. Они дадут прибыль, но не скоро, вначале в них надо будет некисло вложиться, так что, думаю, это справедливо.

— Опасно играешь, Рикардо, — покачал головой Сигурд. — А вдруг ничего не срастётся?

— Все под богом. — Я развёл руками. — Вся жизнь воина — постоянный риск. Судьба такая. К тому же это крайний вариант. Я всё-таки думаю, что Лютый решит поквитаться.

— Рикардо, давай напишем пергамент? — предложил практичный и опытный в таких делах Ковильяна. — Где все-все доли и все твои слова подробно опишем. Как и твои слова насчёт Авиллы и насчёт отказа от доли в награбленном в его владениях, если он таки нападёт.

— Он нападёт, — буркнул я. — Катарина Сертория, её братец и дядюшка прилагают к этому большие усилия. Согласен, отчего ж не записать?

— Мы доверяем, Ричи, — поддержал идею Алькатрас, — но лучше, чтобы всё было написано.

— Что написано — то написано! — процитировал я Понтия Пилата. Перестраховщики. Но обидно не было. Это средневековье, тут принято друг друга «кидать».

— Рикардо, ты хочешь ЗАБРАТЬ ВСЕХ ЛЮДЕЙ у Авиллы? — для чего-то переспросил Ворон. — Король точно этого не простит.

— После нападения Авиллы, а он из партии «герцогов», Карлос не сможет давить на меня сильно, — парировал я. — И ослабление противника в его интересах.

— Он пришлёт сюда свою гвардию. Под этот город. — Это мрачно заметил Алонсо.

— Сеньоры, я не держу тех, кто не готов рисковать. Король придёт сюда — да, возможно. Но скорее побоится и пришлёт легата. И арьербан собирать совершенно точно не станет — не то у него положение, как и слава у Феррейроса после заподлянки, о которой по тавернам поют мои барды. Я готов драться с королевской гвардией. Вокруг — наши степи, где нам сам чёрт не брат. Кто со мной?

— Ай, Пуэбло! Правильно говорят, в тебе поселилась нечистая сила! Я с тобой! — заревел здоровяк Рохас, словно бык во время гона. — Бог свидетель, это будет славная драчка, и как бы вы знали, как давно я мечтаю начистить забрала этим утончённым хлыщам из королевской гвардии!

Ричи мельком слышал, что Сигурд Рохас в молодости пытался поступить в оную гвардию на службу, но его не взяли. Но без подробностей.

— Учитывая всё то, что сделано в замке Пуэбло… — заговорил обычно молчаливый Алонсо. — Учитывая все имперские атрибуты и пока не высказанное вслух притязание… Думаю, стычка с королевской гвардией — вопрос времени, и чем раньше мы надерём им задницы, тем меньше они будут нас тревожить. — Нехороший намёк в голосе. Но для меня главное — индикатор. Имперские замашки оценили, и многие люди в Альмерии и не только напрягутся.

Про то, что было в замке, те, кто был под Феррейросом, знают пока не всё, без подробностей, но слухами земля полнится.

— Рикардо, скажи честно, что ты хочешь? — пронзил меня взглядом Алькатрас. — Не так спрошу. Что ты хочешь ПОТОМ? В конце?

— Пока — сделать так, чтобы меня не трогали, — честно ответил я. — Слишком много сеньоров видит наше графство в собственных политических раскладах. И заговорщики, и король. Спать не могут, как сильно думают прибрать нас к рукам и отправить воевать за свои интересы в качестве мяса. А у нас степняки под боком — некогда нам в их игры играть. А значит, по щам королю и его гвардии давать рано или поздно придётся. Диего прав, хотим мы или нет, мы встретимся с королевской гвардией. И только получив в забрало на поле боя, Карлос Шестой примирится с мыслью, что Пуэбло ему не по зубам и отдаст за меня сестру. Как жест, символ, чтобы я не встал рядом с его врагами — они сами не встанут со мной, мужем сестры короля. Это неизбежность, сеньоры. Я предлагаю вам войну, сплошную и непрекращающуюся, на долгие годы. Со степняками, с Авиллой, с Картагеникой, с бандитами, с королём… А там ещё кто-то появится. У вас будет добыча, если сможете их всех победить. А победить сможете только если СЕЙЧАС, сегодня, сохраните как можно больше воинов. Мы вернёмся — обязательно. За своим. И уничтожим этот тухлый городишко. Но пока у меня для вас денег нет, и надо потерпеть, чтобы получить их, потуже затянуть пояса и работать, а не качать права.