— Четыре с половиной сотни, и сотня Сигурда. Ричи, мальчик, ты ничего не перепутал? — округлил глаза Ковильяна. — А с кем ты собрался горожан бить?

— Я не собираюсь их бить, дядька Доминик. Повторяю, мы — мобильнее. А значит, будем мотать их в чистом поле. Мотать и обстреливать. И только когда их кони устанут, дадим сигнал вам бить им в спину — атакуем с двух сторон.

— Наше войско, — продолжал я, — это моя сотня под командованием Тита Весёлого. — Тит был на совещании, но прилежно молчал, удовлетворённо кивнул. — С поддержкой Хлодвига и Эммануэля по левому и правому флангам. Мы заманиваем горожан на себя, Хлодвиг и Эммануэль бьют по ним с боков, также сильно не сближаясь и убегая при первом намёке на атаку в лоб. Справитесь? — больше я спрашивал у Мериды.

— А то, — закивал он головой.

— Основная цель — выбивать коней. Чёрт с ним с людьми, без коня рыцарь не навоюет. Спешим хотя бы треть супостатов — и бой за нами. Ну и, как сказал, мы не просто маневрируем, а гоним их на себя, и я завлекаю их своей магией, выпуская в нужный момент в них стены огня, чтобы сеньоры не сильно отвлекались на других. Стойте-стойте! — поднял ладонь, — дайте договорить. Я не идиот, и глупо геройствовать не собираюсь. Но мне нужна не просто боевая слаженность, а слаженность, вбитая месяцами тренировок. А потому беру с собой только одну свою сотню. Ибо если кто-то из ваших, баронских, не сможет вовремя сманеврировать, мы не сможем им помочь. Сотню ведёт Тит. Справишься?

— Справлюсь, граф. — Мой пока ещё десятник хмурился. Это не бравада, отдавал отчёт о последствиях неверной оценки сил и способностей. — Мы — справимся, но соглашусь, баронских к нам не надо. В своих парнях я уверен, а на что способны остальные — не знаю, я с ними на тренировочном поле не работал.

Мудро и тактично обошёл слово «вольница», принятое в баронских дружинах. Наёмникам деньги платят, они в постоянной готовности, постоянно занимаются с командирами. А рыцарь — землевладелец, следит за выделенной бароном землёй, за хозяйством. Там слаженность на порядок хуже. Но вслух говорить нельзя — сеньоры обидятся. Пусть будет «не знаю, как они обучены». Звучит лучше, чем «они у вас не обучены ни хрена строем команды выполнять». Бароны поняли политес, благожелательно закивали.

— Итак, если с утра будет сильный туман, — начал я подводить итог, — войско сдерживания не разделяется на части, работает вместе. В тумане друг друга слишком легко потерять, и флажки не видны. Отделяться ли Сигурду — Доминик, прими решение с утра сам, доверяю. В целом задача такая, как озвучил — не сближаться, осыпать градом стрел, мешать передвижению и сближению с городскими войсками, и главное, чтобы Хуго и братва не кинулись на нас. Справишься? Я про туман.

Пожатие плечами:

— Попробую. В тумане воевать — то ещё удовольствие, но куда деваться?

— Мерида и Ворон же в любом случае работают самостоятельно, туман там или что. По также озвученным причинам. Справитесь?

— Спрашиваешь! — обиженно хмыкнул Ворон. Мерида же лаконично кивнул.

— Если туман рассеивается — задача упрощается. Ингрид и Диего работают в связке, отделяются от войска сдерживания к востоку от лагеря, но держатся в прямой видимости. Алонсо — к западу. И делают то же по отношению к баронам Алькатрасу и Ковильяне, что Мерида и Ворон ко мне. В паре Аранда-Алонсо старший Диего.

Алонсо скупо кивнул. Дескать, по-другому быть не может.

— Может меня к Доминику и Рикардо? — сузила глаза Ингрид, сверля глазами щепочки на столе.

— Нет. Вы в случае необходимости тоже делитесь, и ты бьёшь с фланга, а Диего с тыла. Всё продумано. А наши уважаемые сеньоры справятся, им опыта не занимать.

Дедушки согласно закивали.

— Ну ты и схему придумал, Ричи! — тяжко вздохнул Алькатрас. — Столько всего, столько неожиданностей возможно. От стольких факторов всё зависит.

— А долго вам так гонять супостатов по степи? — снова подал голос Ковильяна. — Ричи, мальчик, ты сказал «сколько надо». А сколько это?

— Они тяжелее нас, дядька Рикардо, — вздохнул я. — И мы пойдём с заводными сразу.

— В бой с заводными? — округлил глаза Сигурд.

— А что такого? Всё равно всем строем стрелять не получится. Половина войска держит коней, потом, как тулы опустеют, поменяются. Зато когда у горожан кони устанут, мы будем свежи и ещё более мобильны, чем они.

— Рискованно, — покачал головой Алонсо.

— Нам тоже брать заводных? — Это Мерида.

— Если справитесь — берите. Сеньоры, на этом этапе главное не выбить всех коней у горожан, и не побить их самих, а сделать так, чтобы они выдохлись. И когда они в принципе не будут способны нас преследовать, оказавшись далеко от стен в чистом поле… Вот тогда мы и покажем им мать Кузьмы. Только после этого даём сигнал вам, Доминик, и вы, все, кто сможет, плевав на наёмников, атакуете горожан, и мы подстраиваемся под вас и атакуем одновременно со всех сторон. А после также все вместе идём и бьём наёмников. Спрячутся в лагере — осадим, их больше некому будет выручать, сдохнут без воды, коням её слишком много надо. Выйдут драться — положим там всех, нас будет слишком больше, чем их. Вот такая у меня диспозиция, сеньоры, то бишь таков план боя.

— Война фигня, главное маневры! — высокопарно заметил Тит Весёлый.

— Знакомая фраза, — усмехнулся я.

— Так ты ж, граф, её и говорил. В Луз-де-ла Луне.

Я закивал. Ага-ага, язык мой — враг мой. Особенно как выпью.

— Сигурд, ты, скорее всего, будешь в автономном плавании, а потому сам решай, как быть. Но на рожон дуром не лезь.

Рохас закивал и отсалютовал кулаком к груди: «Задачу понял».

— Теперь главное. Все эти построения основаны на том, что горожане на меня сагрятся… Забыв обо всём помчатся наказывать меня, — поправился, ибо некоторые словечки «оттуда» точно не зайдут местным. — Узреют, что я — один, нас мало, что они от этого потеряют голову. Их командир, некто по прозвищу Лютый, идиот, и люди его, повторюсь, злы и жаждут свести счёты. Но если я окажусь не прав, и Лютый умнее, и горожане сдержаннее, и они не прельстятся погоней за беззащитным графом, а пойдут прямиком к лагерю наёмников, презрев падающие стрелы— дело швах. Тогда, Доминик, отходи, на рожон не лезь, мы тоже всем скопом подтягиваемся и ибашим по ним из луков, пока в туле хоть одна стрела. А потом уходим. В смысле все мы разряжаем тулы и уходим, из под Феррейроса нахрен, ловить нам тут больше будет нечего. Сигурд, ты в автономке, имей в виду.

— Слышу, — буркнул Рохас.

— Просто уходим? — поднял полные ужаса глаза Мерида.

— Да, сеньоры! Просто уходим! — прикрикнул я. — У нас больше нет козырей против них, только мобильность. Да, мы можем сделать свалку толпа на толпу, но нам, повторюсь для тугих на память, нужно завтра отбить нападение степняков, вашу мать! А это куда более серьёзный враг, чем какой-то город.

А потому да, мы просто уходим, даже не пытаясь вступить с горожанами в переговоры, равно не пытаясь что-то там отбить. Всё к чёрту, мы ещё за своим вернёмся!

— Проясни насчёт переговоров? — попросил Алькатрас. — Ты проиграл, сдаёшь город, снимаешь осаду… Значит, надо договориться о мире, чтобы в спину не ударили. Нет?

— Переговоры — это признание мира, дядька Доминик. Хотя бы перемирия. А нам нужно чтобы между нами юридически шла война, и это никем бы не ставилось под сомнение. Начну переговоры — и всё, куража нет, после войну придётся заново объявлять, а для этого понадобится новый повод.

А так мы без всякого обоснуя вернёмся сюда, когда отобьёмся от орков. Когда посчитаем, кем располагаем, тщательно подготовим свой поход и явимся с силами в куда большем количестве.

— Ты обещал людям добычу! — покачал головой Мерида. — И тебе поверили.

— Я хоть как-то дал понять, что не держу слово? — опасно сузил я глаза — а вот это главный минус феодальной войны и феодального комплектования армии. Воины могут… Просто уйти, признав тебя чепушилой. — Наоборот, я говорю, что никакого мира с городом не будет! А значит, мы вернёмся и…