— ТЫ знаешь, как получить селитру? Для пороха? — пронзил я её взглядом. Она не выдержала и опустила глаза.

— Из мочи. Больше вариантов не знаю. Хотя они наверняка есть, просто… Ты прав, мы просто не знаем, как наши предки это делали. — Тяжёлый вздох. — Какие-то месторождения были? А тут нет?

— Чёрт знает. — Я пожал плечами. Вздохнул, прогоняя прочь напряжение. Не надо ссориться и обострять. — Но насколько могу продвинуть химию — продвину. Хотя бы у себя в замке. Тем более, мало что могу. Я ж ни хрена не помню! Я больше по социологии и политологии.

— Угу, и экономике. И оружейному делу, — поддела она. — И по военному делу. Тактике и стратегии. Не прибедняйся, Рома.

Развёл руками:

— Не поверишь, всё это тут проснулось. На ходу идеи рожаю. Но химия — точно не моё. Помоги с нею ребятам.

— Химия? Может алхимия? — спросила, услышав знакомое слово, Астрид.

— Вашсиятельство, а пойдёмте уже бухать? — крикнул Сигизмунд снизу, услышав, что мы кричим, говорим на повышенных тонах, разряжая тем самым обстановку, как было в его силах.

— А пойдём! — улыбнулся я Дорофею и лекарке. — Там всё и обсудим.

Пьянка удалась.

Пергаменты мне показали. Там были подробности уже сказанного, но несущественные. Когда разомлели от алкоголя, начали дружно обсуждать что-то на высокие темы, и в них я потерялся. А вот подвыпившая Анабель начала отстрачивать коры, что-то там сеньорам надиктовала, что, скорее всего, станет причиной следующей технической революции. На закуску нарисовала на писчей доске (которая, подозреваю, была заранее внесена сюда опытными мастерами — вдруг опять будем обсуждать вундервафли) формулы разных веществ в виде подписанных атомов. А на закуску — развёрнутую объёмную формулу сахара. Два шестигранных цикла из атомов «цэ», один переходящий в другой, со связями к атомам кислорода и водорода.

— О как! — мгновенно подхватились мастера, и кто на чём мог, принялись переписывать себе эдакое откровение.

Из разговора понял, что она пыталась объяснить всем, что та еда, что мы кушаем, сгорает в утробе, выделяя энергию, как если бы она горела в печи. Только медленно сгорает, полезно для организма. Что-то там было про «цикл трикарбоновых кислот» и «окислительное фосфореллирование», но и эти слова я привожу только потому, что Дорофей и его мастера их старательно за светочем биохимии записали. Ни хрена не поняв, но то фигня — не они, так потомки разберутся. Эта энергия, дескать, идёт нам на обогрев тела и на силу мышц. Но количество её ровно то же, как если мы в печку всё покидаем. Вона какой господь мудрый, как лихо всё закрутил, оказывается! «Ещё круче, чем мы все раньше думали, безгранична мудрость его!» Все покивали и согласились — толково господь придумал, голова! Разумеется, мы всё это приводили как аргументы за сотворение мира, ибо любое заикание о дарвинизме и эволюции от обезьяны — и проблем с церковью и общественным мнением не оберёмся, лучше не рисковать. И так наговорили тут на сожжение на площади в Овьедо, напротив резиденции епископа.

Потом пошли в кузню, смотреть брони. Об этом завели разговоры бароны — как дорогих гостей, я не мог не взять их на осмотр металлургического кластера. И не зря — сеньоры впечатлились и масштабом, и технологиями. «Шайтан-машина», приводящая молот в движение от колеса, очень всем зашла на ура. А доспехи и впрямь зачётные получились. Я не особо в них спец, но память Рикардо говорила, что да, в сравнении с большинством местных неплохи.

— Оно как, — комментировал Дорофей, постукивая пальцем по поверхности очередной кирасы, — у нас благодаря новым печам выходит, что шлака внутри мало. Особливо если старую сталь заново перегоняем — вообще чистая-пречистая. А значит не надо на молоте её часами долбать, дочищать. Нет, долбать-то долбаем, как иначе, но благодаря печам, граф, очень много сил кузнецов экономится, и молот вместо чистки у нас под ксперменты с нагрудниками идёт. Тихон сам по себе кспрментирует, а мы тут у себя — сами.

— Он больше оружие разрабатывает, прототипы, а вы всё же не столько оружие, сколько поведение в оружии стали, — поправил Дорофея я, чтоб не сцепились — с них станется. Люди же творческие.

— Истинно, сеньор граф!

В общем, мастер нашёл своё дело, и мне, потерявшему нить технологических рассуждений, как та или иная деталь делается при ковке, и как лучше, не стоит лезть. Молча слушал и кивал.

— Тихон! — обратился я к другому своему «генералу» от мастеров, когда в объяснениях наступила пауза. — Тихон, Дорофей, теперь вам обоим говорю. Новые ценные указания. — Прокашлялся. Пьяным не был, СЕЙЧАС решил не злоупотреблять, нафиг-нафиг! Просто в голове шумело, но соображал достаточно, чтобы поделиться следующей очередью идей. — Одевать пехоту в доспехи для конных — нет смысла. Не нужен им полный доспех. Доспехи для пехоты должны быть другими, особыми… Блин, жарко что-то, пошли, выйдем!

В кузнях было безумно жарко. Спина пропотела, как и другие части тела, и хоть и лето, как бы не заболеть (это я говорю?) Вышли на улицу, на свежий воздух. Кузня она ведь как и домна с горном, работает без перерыва, невзирая на наш приезд, и это хорошо. Тут, на улице, тоже стояла большая доска, типа мне намёк от мастеров, и рядом на крышке бочки лежал мел для письма.

— Чертенята! — усмехнулся я, но больше ничего не сказал. Взял мел и начал рисовать эскиз, как мог. Чертёжник я так себе, но с 3-Д работать учился, потому был не безнадёжен.

— Смотри. Первое. Горжет. — К нему крепятся наплечники. Толщина — средняя, ибо основная угроза для пешца — стрелы, падают сверху. И вот тут — наручи, но тут можно потоньше, чтоб руки не шибко уставали.

А оно ничего вроде проявляется. Если не рисовать «палка-палка-огуречик», а только доспех, то вроде даже понятно всё.

— Далее, кираса. Нагрудник. — Изобразил сей продукт военных технологий также, как мог, частично показывая на себе. — Нагрудник должен быть самым мощным, так как пехотинца могут ткнуть в грудь тяжёлым острым предметом. Болт, стрела, копьё, и даже мечом или булавой ударить. Грудь большая, легче всего попасть, туда и целят. — Пока говорил всем известные вещи, меня понимали. — Спереди — утолщение, на боках — потоньше, для облегчения веса. Далее, спинная пластина. Если грудная должна быть серьёзной, то спинную так себе сделать, для баланса веса. И главное, на груди вот тут такой угол, — прочертил линию по центру, затем показал на себе, на своей груди. — Чтобы при встречном бое пика врага соскальзывала в сторону.

— Ну, дык, это знамо как, это сделаем, — закивал Тихон.

— Далее юбка. Под ней накладки на бедро и наколенник. Цельные не надо, надо пластину на ремнях — для облегчения веса. Это не имперская lorica segmentata, потяжелее будет, парням её на себе долго не снимая таскать. И в принципе достаточно.

— То есть не сплошной доспех, как можно более лёгкий, но в опасных местах — усиление, — понял мою мысль Дорофей.

— Да. Сплошной — слишком тяжело, а парни пешком маршировать будут по много миль в день. И ещё пику или алебарду нести — а пика выходит кабздец неудобная. И ранец-мешок с личными вещами за спиной. Ну, вы поняли задачу?

— Наручи? — спросил Тихон. — Насколько серьёзные? Насколько защищать? Если против меча — надо помощнее. Но против пики и копья — наоборот. А стрелы…

— Обсуди с Вольдемаром, — нахмурился я. Вот тебе и послезнание: концепцию рассказать можешь, а на простейшие вопросы ответ дать — уже нет. — Он с завтра займётся подготовкой легиона, будет проводить учения, по многу часов в день, вот там всё можно и понять, и даже испытать. Сделайте образцы, езжайте к нему и опробуйте. Примите решение сами, друзья, я просто граф, ни хрена в этом не понимающий.

Всё экскурсионная группа, а нас тут более двух десятков, дружно с этих слов усмехнулась. Угу, «просто граф». За два месяца создавший у себя целый кластер с разнообразными невиданными в этом мире хайтек-производствами. Дорогущая эксклюзивная карамель, уникальные медицинские снадобья, производство совершенных дистанционных машин смертоубийства, и, наконец, передовой цех по варке стали, притом, похоже, в принципе единственный на свете.