— Давно в футбол играешь? — не оставляю я попыток в диалог.

— С детства, — Марк ставит свою недопитую банку на песок.

Потрясающий диалог.

Мы прямо-таки родственные души.

— А ещё чем занимаешься?

— Да много чем. Но вообще у меня за бокс медальки.

Я был готов ставить на любую лёгкую атлетику. Но не на бокс. Марк не подходит для бокса. Слишком уж он для него, что ли, красивый?

Парень поворачивается лицом к заливу, чтобы застать последние краски заката.

Мне начинает казаться, что Марк представляет из себя смесь неуверенности и самонадеянности — это удивительное сочетание, но так чаще всего и бывает.

Может, дело не во мне вообще? Может, он не меня хотел поддержать, а ему самому невозможно одиноко?

Каждый из нас несёт в себе маленький личный пожар. А я всегда думаю, что пожар только во мне.

Через полчаса солнце совсем скрывается, а я добиваю второе пиво.

Марк так и сидит все это время ко мне спиной, цедя свою единственную банку безалкогольного.

— Что ты будешь делать с учебой осенью? — вот уже второй раз принятый мной алкоголь не дает Марку спокойно отмалчиваться.

— Переведусь куда-нибудь. Надеюсь, все уляжется и на соревнования допустят, — отвечает мне спина.

— На какие соревнования? — я обхожу Марка и сажусь перед ним, вдруг разговор пойдёт.

— Не знаю, региональные?

— У тебя серьёзные медальки что ли?

— Были серьёзные, теперь из серьёзного у меня только с батей проблемы, — хмыкает Марк.

— То есть ты очень серьезно кого-то разъебал?

— Да, очень серьезно. Скандал был — пиздец. Теперь жду помилования от федерации. С институтом-то, хуй с ним, — наконец-то я получил больше трёх слов в одном предложении.

— А эти штуки разве можно? — указываю пальцем ему на нос, почему-то решив, что это намного важнее, чем то, что его отлучили от привычной жизни.

— Это — после отчисления.

— Значит, вытащишь?

— Скажут — вытащу.

Мне на секунду становится грустно, они ему подходят.

Марк наконец-то заканчивает свою банку безалкогольного и тянется к сигаретам. Я протягиваю ему свой алкоголь:

— Ещё?

Машет головой из стороны в сторону. Ну нет, так нет. Забираю у него подкуренную сигарету из пальцев и делаю затяжку, после возвращаю назад. Курим по очереди и ёжимся от ветра. Особенно Марк, меня-то хоть алкоголь греет.

А после четвёртой банки мне становится уже очень хорошо. Можно лучше, да некуда.

— Прикинь, я не купался этим летом даже! — резко вскакиваю, охваченный внезапной идеей.

— Завтра искупаешься, — Марк смотрит сначала на меня, после переводит взгляд на воду.

— Хочу сейчас, — я начинаю расстегивать на себе ремень и джинсы, получается не с первого раза. Скидываю джинсы на песок и тянусь к футболке, — пойдем со мной!

— Не собираюсь, — Марк внимательно следит за моими действиями, когда я снимаю футболку, его взгляд застревает на некоторое время в районе резинки трусов.

— Не будь занудой!

— Ты надрался, — взгляд Марка проходится по моему животу снизу вверх, по груди и остановился где-то в районе ключиц.

— Конечно, а теперь пойдем купаться! — я тянусь к футболке Марка, касаюсь ее и упираюсь пальцами в железный пресс парня. Марк пружиняще по диагонали отступает на полшага, не сводя взгляда с моей руки.

— Я тебе въебу, если ты сейчас руки не уберёшь, — вдруг рычит на меня пацан, и я как-то сразу ему верю и убираю. Правда же въебет.

— Ой, ну как хочешь, — уверенно направляюсь к воде и захожу по щиколотку. Блять, как холодно. Но обратного пути уже нет.

Дома, наши озёра прогреваются летом выше разве что на пару градусов. Так что мне не привыкать.

Захожу по середину бедра и резко погружаюсь в воду. От силы несколько минут нахожусь в ледяной воде и выхожу. На берегу становится ещё холоднее.

Сразу же кутаюсь в свои вещи, которые мне протягивает Марк, и сажусь на песок рядом с ним.

Все-таки это была не лучшая моя затея.

— Легче стало? — парень отрешённо смотрит куда-то в сторону воды, но потом переводит взгляд на меня.

— Несказанно, — улыбаюсь ему, а Марк протягивает мне свой бомбер. Молча пялюсь на него, как дурачок.

— Бери, заболеешь.

Меня трясёт от холода, но я стараюсь не подавать вида.

Марк накрывает меня своей курткой, и мы сидим так ещё несколько минут, глядя на отражение луны на водной глади.

Я — на несколько часов забывший о тебе, с новым знакомым в незнакомом городе.

И Марк — чей ход мыслей и мотивацию я совершенно не могу проследить.

Комментарий к Глава 14. Марк

Дальше будет жара, буквально, в следующей главе 😉

========== Глава 15. Ветер крепчает ==========

Даже не знаю, на что я вчера рассчитывал, ныряя ночью в холодную воду, но сегодня у меня явно температура.

Это точно омрачит мой первый рабочий день в офисе.

Но я — не ссыкло. Я встаю, чищу зубы, закидываюсь парацетомолом и иду на работу.

Я — не ссыкло, я — мудак.

Мудак, потому что, зная, что сегодня важный день, все равно пошёл с Марком на залив, выпил лишнего и купался в ледяной воде.

Мудак, потому что вместо того, чтобы произвести хорошее впечатление своей командной работой, я с гудящей головой от неспадающей температуры 8 часов пытался сосредоточиться на элементарных задачах.

Был ли смысл вообще в этом переходе с удаленки? Очевидно же, что от решения пойти в офис я получил только проблемы. Мог бы провести еще месяц с тобой, но вместо этого я с жаром и тошнотой гипнотизирую офисный монитор.

К вечеру температура поднимается сильнее, и сейчас, стоя в переполненном вагоне метро, я готов упасть замертво. Но упасть не получится — я придавлен другими пассажирами со всех сторон.

Мысли путаются, руки не слушаются меня, и ноги постоянно запинаются. Глупые ноги. Глупый-глупый я.

Набираю тебе, едва зайдя в комнату. Сегодня динамо — это я. Ты прислал мне уже миллион сообщений, но я не в силах сфокусироваться на буковках перед собой. Включаю громкую связь и падаю на кровать лицом вниз.

Дико хочется спать.

Через несколько гудков ты отвечаешь:

— Ну наконец-то, Саша! Я уже морги обзванивать хотел! — слышу твой голос из динамика. Голос явно недоволен.

— Морги пока не нужно, но я уже близок, — поворачиваюсь на бок и пытаюсь сфокусироваться на телефоне.

Кости ломит — мне так жарко, что хочется сейчас с себя все снять, хотя несколько минут назад меня била крупная дрожь.

Озноб ненавижу даже ещё больше, чем жар. Вот и так ты лежишь уже в свитере, носках и под двумя одеялами, а ещё и бездомную собаку готов на кровать закинуть, чтоб грела.

— Что такое, Саш, что случилось? — твой тон за 3000 километров меняется на обеспокоенный.

— У меня, походу, температура.

— Сколько? — вздыхаешь ты.

— Не знаю, градусника нет, — я переворачиваюсь на спину, — вот бы ты прилетел и полечил меня.

— Что из лекарств у тебя есть? — игнорируешь мои комментарии.

— Нихуя, — запинаюсь я. — А, ну парацетамол.

— Как ты умудрился-то вообще? Под кондером продуло?

— Купался в заливе. Ночью, — не вижу причин скрывать механику получения температуры.

— Нормально ты там развлекаешься, конечно, — длинная пауза. Думаешь, стоит меня сегодня отчитывать или нет? На этой паузе я начинаю терять связь с реальностью, но твой голос выводит меня из дремы, — есть кто-нибудь, кто сможет тебе помочь?

— Ты? — профессионально ебу голову.

— Саш, ну я серьезно, я только в пятницу вечером прилечу, а тебе сегодня надо, — твой голос в трубке заботливо объясняет мне очевидные вещи.

— Прилети сегодня, — зачем-то начинаю капризничать. Чувствую детскую обиду на то, что ты так далеко, когда нужен мне.

— Говори адрес своего общежития, я тебе доставку из аптеки закажу, спуститься сможешь к пропускному? — теперь слышу нотки раздражения и в твоём голосе.

Почему я обижаюсь? Я же в своём уме и знаю, что так просто прилететь у тебя не получится. Но я все равно обижаюсь.