Это как родители показывают фотоальбомы с твоими детскими голыми фотографиями.

Сидим так ещё час или полтора, я полностью успокаиваюсь, слава сраной валерианке, кто бы мог подумать.

Мне даже начинает казаться, что здесь так уютно.

— Ладно, ребята, уже поздно, я пошла к себе, — Аня встаёт и убирает свою кружку со стола в раковину, — утром увидимся.

— Спокойной ночи, — прощаешься с Аней.

Собираешь одноразовую упаковку от роллов и наводишь порядок на кухне. Моешь наши кружки, и я любуюсь твоей спиной, обтянутой тонкой тканью светлой футболки.

— Пойдём тоже спать? — выключаешь воду и поворачиваешься ко мне, вытирая руки бумажными полотенцами.

Я киваю и плетусь в спальню.

Осматриваешь мою комнату и выходишь на балкон. Цепляешься взглядом за полную пепельницу и смятые пачки возле садового кресла на полу. Молчишь. Знаю, что не одобряешь. Всегда, видя сигарету у меня в руке, докуриваешь ее сам.

На самом деле, меня это бесит. Куришь сам, но не хочешь, чтоб курил я.

Постоянно меня оберегаешь, защищаешь. Хотел ли я этого раньше? Был ли я таким?

Сажусь на кровать, снова подтягивая к себе ноги:

— Поговорим?

Смотришь на меня пронзительными голубыми глазами.

— Мне нужно остаться ещё на полгода, — ты тоже забираешься на кровать, скрещивая ноги перед собой. — Я поговорил с Санычем, он обещает перевести меня сюда зав. отделением, если я доработаю у него до конца этого года.

Я, блять, знал, что мне нельзя сюда ехать. Я, блять, знал. Я знал, что не будет этого «жили они долго и счастливо».

Чувствую, как болит под самым сердцем.

— Не молчи, пожалуйста. Я уже через 2 недели на все выходные купил билеты, — берёшь мои ладони в свои и подносишь к губам, нежно целуя мои пальцы.

— Мы с тобой и так нормально не встречались, а теперь вообще никогда не будем, — не моргая смотрю на тебя.

— Да всего полгода потерпеть, это же ерунда, — поднимаешься ладонями выше по моим рукам, поглаживая.

— А какие у меня гарантии, что через полгода ты снова не скажешь, что у тебя что-то там не получается?

— Никаких, но я сделаю все от меня зависящее, чтоб побыстрее перевестись сюда. Мне нужно подождать освобождающееся место, у Саныча на пенсию уходит коллега. Ты же понимаешь, что это хороший шанс? — переходишь пальцами на плечи и слегка сдавливаешь их. Я дергаюсь, но сразу чувствую, как напряжение сходит, а ты продолжаешь массировать мне плечи.

Вдыхаешь глубже, надеясь, что смог меня убедить.

— Зачем я только поступал, надо было оставаться дома, — меня трудно убедить, особенно сейчас.

— Шутишь что ли? Вы же все мечтаете об Академии!

Иногда мне кажется, что с высоты своего возраста ты понимаешь больше моего. А потом я вспоминаю случай в гражданской авиации, когда молодой пилот прогнулся под опытом старшего в экстренной ситуации, а самолёт разбился. После этого случая в пару к главному пилоту ставят только его сверстника.

О да, я так много читал об авиакатастрофах, что мне правда пора к специалисту.

— Я о тебе мечтал, — шепчу еле слышно.

— Так вот он я, никуда от тебя не денусь, — обнимаешь меня и сдавливаешь в объятиях. — Как ты? Успокоился хоть немного?

— Да, получше уже, — чувствую, что мне правда стало спокойнее. — Мне кажется, это от большого количества новых переживаний, я же тут работу ещё нашёл, кстати.

На самом деле я не особенно-то ее и искал.

— Первый раз об этом слышу! — ты слегка отстраняешься, чтобы видеть мое лицо.

— Я фрилансил у них, но раз я в Ленинграде, то они пригласили в офис за другие деньги уже. Думаешь, стоит? — сам знаю, что стоит, но почему-то хочу твоё ободрение.

— Ничего в этом не понимаю, Саш, — лукаво улыбаешься, — сам как думаешь, стоит?

— Думаю, да, — вздыхаю. — Будем спать ложиться или нет?

Ты так и сидишь рядом со мной, скрестив ноги перед собой.

Вдруг хищно прищуриваешься и приподнимаешься на колени, резко вытягивая вперёд мои ноги, согнутые в коленях. Так, что я падаю на спину.

— Или нет, — нависаешь надо мной сверху, опираясь на одну руку, и твои ранее зачёсанные назад пряди падают вниз, задевая мое лицо.

Запускаешь свободную руку мне под футболку, касаясь кожи кончиками своих длинных пальцев, и я вздрагиваю. Встречаюсь глазами с

твоим полным желания взглядом, направленным на меня.

Уверенными движениями избавляешь меня от мешающей футболки, и я шумно сглатываю, чувствуя, как твои губы касаются моего соска. Когда до моих ушей доносится тихий стон, я не сразу соображаю, чей он. Мой?

Отрываю голову от кровати и приподнимаюсь на локтях, чтобы видеть, что ты делаешь. Ловлю твой ответный взгляд исподлобья. Я вздрагиваю и падаю обратно на кровать, когда ты переходишь от соска к животу. Свободной рукой уже расстёгиваешь мне джинсы и обхватываешь член ладонью.

Судорожно выдыхаю, а ты оставляешь мне засос внизу живота, при этом сжимаешь пальцы сильнее.

Мои джинсы и белье летят вслед за футболкой.

— Только тихо, — шепчу я, — а то мы не одни.

Провожу пальцами тебе по волосам и цепляюсь за них на затылке. Удерживаю пряди, чтобы они закрыли твоё лицо. Как зачарованный смотрю, как ты делаешь мне минет. Заставляю брать глубже. Ещё пара движений.

А также демонстрирую жуткое нетерпение, хочу уже, чтоб ты выполнил все свои угрозы, сказанные накануне по телефону.

***

— На кого ты меня оставляешь? — укоризненно смотрю на тебя, сидя за столиком в кафе. Пытаюсь перевести все мое недовольство в шутку.

Сейчас ещё утро, но в шумном городе уже нечем дышать от растущей температуры.

Я растекаюсь по креслу в маленькой кофейне.

Мы решили позавтракать в центре и ехать провожать тебя в аэропорт. Вчера полноценно поговорить так и не удалось, хотя важных тем, кроме отношений на расстоянии, у нас много.

— Драматизируешь? — делаешь глоток американо.

Сегодня мое настроение на удивление стабильно. Более того, оно стабильно приподнятое. Как будто бы я выплеснул весь негатив вчера.

— Да, а что мне остаётся? Найдёшь дома себе кого-нибудь, а про меня и думать забудешь, — строю недовольную гримасу.

Резко мрачнеешь от моих слов. Странно, у нас же разговор на уровне шуток.

— Скорее, это ты себе найдёшь, все-таки новая компания, — протягиваешь задумчиво.

— Это исключено, — хмыкаю.

Найду, как же.

— Может, все-таки сниму тебе квартиру? — снова возвращаешься к теме квартиры, которую я упорно отказываюсь обсуждать. — Не хочу, чтоб ты с кем-то снимал или, простигосподи, в общаге жил.

Квартирный вопрос остался открытым. Раз мы не живем вместе, то отдельную квартиру я не потяну.

Аня прилетит только к началу учебы, а жить где-то мне нужно уже сейчас.

Можно было бы вернуться с тобой домой на месяц, но я невероятными усилиями воли решил выйти на работу и не таскаться за тобой. Уговариваю себя, что месяц все равно ничего не решит. Ты же полностью поддерживаешь мое решение, мне от этого одновременно гордо и грустно.

— Это тоже исключено. Я не содержанка, и что ты имеешь против общаги? — делаю глоток своего капучино, на котором бариста нарисовал сердечко.

Может, здешнее общежитие не такое уж и ужасное? Поживу полгода на бюджетные дотации.

— Очень много молодых людей вокруг тебя, вот что.

— Не знал, что ты такой ревнивец! — смеюсь и чувствую некоторое облегчение.

С тяжёлым сердцем провожаю тебя в аэропорт, уговаривая себя не переживать. Ты тоже уговариваешь меня. Почему-то от твоих уговоров только хуже.

Вот бы знать наперёд, как все сложится и где соломки подстелить.

Как правильно сделать? Уехать с тобой? Остаться тут?

К сожалению, жизнь пишется без черновиков. Ее нельзя редактировать и вычеркивать по отдельной строке. Исправить опечатки тоже не получится.

Прощаемся возле стойки регистрации, я даже неловко обнимаю тебя у всех на виду.

— Увидимся через 2 недели, Саш, не переживай, — ерошишь мои волосы, тебе вообще плевать на людей вокруг, — напишу, как сядем.