— Мы идем к маме? — еще не до конца проснувшись пробормотал он.

— Да, да, — торопливым шепотом ответила женщина. Она крепко взяла его за руку и повела вниз по ступеням.

Такая быстрая ходьба, да еще в кромешной темноте была слишком трудна для такого малыша, и только ее рука, в которую он вцепился мертвой хваткой, удерживала его от падения. На нижней террасе они замерли, услышав звук чьих-то шагов. Робин почувствовал себя прижатым к стене, с закрытым ладонью ртом. Дворцовая охрана прошла мимо.

Это игра, решил маленький принц. Он любил играть, и даже полуночное время его не смущало — ведь мама все ему объяснит. А он очень хотел поговорить с мамой: засыпая. Тейн обещал ему, что возьмет его покататься на Соджи, если мама с папой позволят. Обычно Тейн очень ревностно относился к своим вещам, особенно к своей ласонской кобылке.

— Идем! — пробормотала женщина и повлекла его вдоль террасы по направлению к саду.

Они были уже около морской стены. Издалека доносились одинокие звоны корабельных колоколов, заглушенные ленивым рокотом прибоя.

— Мама там, снаружи? — спросил Робин с любопытством, но без страха.

На этот раз женщина не ответила. Пряный аромат ее духов смешался с запахом цветущего лимона, когда она склонилась над ним, ее лицо было скрыто упавшими волосами. В свете звезд Робин увидел, как что-то длинное и тонкое блеснуло в ее руке, затем что-то кольнуло его в грудь — и все…

Дэви задремал, уронив голову на «Книгу Камней». Странные и смутные сны преследовали его, но благодаря Гэйлону он уже умел им противостоять. Его Камень с такой же легкостью выполнял его подсознательные желания, как и осознанные.

Торопливый стук в дверь вывел его из дремы, и, заспанный, он пошел открывать. Роза с опухшими глазами и спутанными волосами стояла на пороге, за ее спиной маячил дворцовый страж.

— Принц Робин исчез!

Дэви заморгал:

— Что-что?

— Его нет в детской.

— Король и королева уже знают?

— Нет. — Выражение ужаса застыло на лице Розы. — Я думала… что мы сначала найдем его. Может, он просто вышел погулять, и тогда нет нужды беспокоить их величества…

— Им необходимо сказать. Кто находился с детьми вчера вечером? —

Щемящее чувство зародилось в груди Дэви.

— Бэсси, их нянька. Она сейчас с Теином и Лилит, но уверяет, что ночью ничего не слышала. — Девушка подняла на него глаза: — Она так напугана, милорд!

— Я тоже, — пробормотал Дэви. — Скорее предупреди короля и королеву. Я пойду присоединюсь к поискам.

Не переодеваясь, он сунул ноги в туфли и рукой пригладил волосы. Робин, где же ты? Но у герцога была куда более тесная связь с Тейном, и сейчас он не мог почувствовать младшего принца. Четырехлетний малыш мог просто встать раньше всех и отправиться на прогулку. Но такой довод не успокаивал Дэви.

По коридорам метались слуги и дворцовая охрана. Молча герцог шел между ними, направляясь к одной из лестниц, ведущих на второй ярус дворца. Несомненно, все здесь уже было обыскано охраной, но Дэви поднимался все выше, пока не достиг купола. Отсюда открывался вид на окрестности. Алые лучи восходящего солнца уже золотили шпили зданий в городе и через стену проникали во дворцовый сад. Деревья отбрасывали длинные тени.

Вооружившись Камнем, Дэви внимательно обследовал каждый пятачок территории дворца. Вдруг под одним из деревьев он разглядел крохотное белое пятнышко. Он замер от ужаса. В мгновение ока он скатился по лестнице. Не отдавая себе отчета, он начал приказывать солдатам на виннамирском языке, и лишь потом заметил их вытянувшиеся лица.

— За мной! — перевел он на ксенарский.

Сад уступами спускался к стене. Дэви показались вечностью секунды, за которые он добежал до белого пятнышка. Обливаясь слезами, он упал на колени у крошечного тела принца. Широко раскрытые глаза отражали небо, и когда герцог коснулся его щеки, она была холодна как мрамор.

На белизне его ночной сорочки выделялся кровавый след от удара, нанесенного умелой рукой. Удар был мастерский — Робин умер сразу, без страданий. Но эта мысль не приносила утешения. Дэви поднял окоченелое тельце на руки — смерть настигла его уже давно.

— О Боже! — простонал он сквозь слезы. — Ну почему? Почему?!

Погруженный в горе, он возвращался во дворец. Королева в халате, наспех накинутом на ночную сорочку, и король, полуголый и босой, уже ждали наверху.

Джесс не произнесла ни слова — она лишь подалась вперед, в ее глазах застыл немой вопрос. Король что-то говорил, задавал вопросы — Дэви едва мог слышать его, не спуская глаз с королевы. Ни единой слезинки не скатилось из ее глаз. Она беззвучно хватала воздух ртом, неотрывно смотря на Дэви.

— Спаси его, — едва слышно произнесла она. — Пожалуйста, Дэви!

Ее мольба ранила его сердце.

— Я не могу, миледи, он уже мертв.

Разгневанная его ответом королева повернулась к мужу:

— Воспользуйся Камнем, Гэйлон! Верни мне его!

Лицо короля исказилось от боли.

— Джесс, пойми, я не могу этого сделать. Ты же знаешь!

— Неправда! Ты вернул к жизни Арлина! — Ее глаза все еще были сухими. — Разве сын тебе не важнее друга?

— Любовь моя, ведь его смерть была совершенно другой! Я воскресил его, чтобы убить снова.

— Мне плевать на обстоятельства его смерти! Мы защитим его, не дадим ему снова умереть! Гэйлон, я умоляю тебя! Верни мне Робина!

Голос королевы взвился в истерике.

С трудом король взял тело сына из рук матери.

— Смерть невозможно отрицать — ее можно только принять…

С выражением ужаса на побледневшем лице королева отвернулась от него.

— Нет! — вне себя закричала она и бросилась прочь.

Тейн гнал Соджи вдоль берега, ее копыта выбивали глухую дробь на влажном песке. За ним трусили на своих лошадках человек шесть гвардейцев — неизменные его спутники теперь, даже ночью. Плясавшие на поверхности воды блики притягивали взгляд мальчика. Далеко на юго-западе Внутреннего моря виднелись корабли, подплывающие к порту Занкоса или же направляющиеся к внутренним островам или дальним южным портам.

Берег в этом месте был замусорен и загрязнен отбросами города. Тейн с неудовольствием наморщил нос от ужасного запаха и пришпорил Соджи, не желая возвращаться домой. Там, во дворце шли приготовления к похоронам, и старший принц не мог больше выносить напряженной обстановки дома и скорби матери. Его отец, казалось, тоже потерял чувство реальности — в своем гневе он был безжалостен.

Он терроризировал дворцовую обслугу и население города ежедневными поисками убийцы. Ни один житель Занкоса — будь то мужчина или женщина — не могли избежать королевского подземелья, если не имели твердого алиби на предшествующие две ночи. Там они ожидали суда разгневанного короля, который словно вознамерился снова уничтожить город.

Несмотря на теплое утро, Тейн поежился. Его угнетало чувство собственной вины. Он спал, когда Робина убивали! О, если бы он только проснулся, когда они пришли за его братиком! Но обе няньки тоже ничего не слышали. Озноб стал сильнее. А что, если той ночью они приходили за старшим принцем? Теперь к чувству вины прибавился стыд. Скорее должны были убить старшего принца и наследника трона, чем его маленького братца!

Соджи нетерпеливо переступила под ним, и он пустил ее в галоп. Гвардейцы, бряцая оружием, припустили за ним. О, если бы только он мог ехать быстрее, так быстро, чтобы оставить позади печаль и горе. Но беда уже наступала им на пятки.

Робину так никогда и не удалось покататься на Соджи, хотя он много раз просил его об этом. И когда наконец старший брат сдался, было уже слишком поздно. Они часто ссорились по каким-то ничтожным поводам, как часто это делают родные братья, ругались, кричали друг другу ужасные слова, обвинения. Один раз Тейн даже ударил своего маленького братца.

Воспоминание об этом привело его в ужас, и слезы градом полились из его глаз.