― Потяну! — рявкнул он, схватил мобильный и стал что-то печатать.

Когда же Юля услышала характерный сигнал банковского приложения о переведенной ей сумме, она вздрогнула как от звонкой пощечины. Кровь отхлынула от лица, губы задрожали, глаза тут же наполнились слезами.

― Юля… я… черт… — увидев ее реакцию, Орлов бросился к ней, но она успела забежать в ванную комнату и закрылась на ключ.

― Юля, открой! — кричал Орлов, тарабаня в дверь. — Юля, да твою ж…

Она прислонилась лбом к холодному кафелю, слезы стекали по ее бледным щекам, она зажмурилась и стиснула зубы от острой боли. Лучше бы он ее действительно ударил…

Юля слышала, как Дима хлопнул дверью в другой комнате, а затем стал крушить номер. А ведь она его предупреждала… любить — больно… нахрена им такие итальянские страсти?!

Через минут двадцать, Юля вышла из своего убежища, вытащила чемодан и начала складывать вещи. Швырнула на постель его карту Gold, взяла мобильный и сделала обратный перевод денег. Схватившись за поручень, она стала выкатывать свой багаж в гостиную.

Услышав ее шаги, Дима молниеносно вышел к ней и спросил:

― Что ты делаешь?

― Я возвращаюсь домой!

― Перестань, мы просто повздорили.

― “Просто повздорили”, Дима?! — усмехнулась она.

― Я уже, например, остыл.

― Он остыл! — злостно язвила Юля. — Какое облегчение! И все тут же разом стало зашибись, скоро засияет радуга, запоют птички, а я с нетерпением жду выхода пляшущих единорогов!

― Перестань, красавица. Давай поговорим, — сказал растерянный Дима, подходя к ней.

― Дима, что ты от меня хочешь? — устало спросила она. — Я сама выбрала это болото, и уже годами в нем торчу по горло, аж захлебываюсь. Но тебе, зачем в нем плавать? Моим дерьмом пачкаться, а?! Я уже от него не отмоюсь! Я, конечно, та еще тварь, но тебя за собой тянуть не буду. Не работает оно у нас, разве ты не видишь? Да и ни черта бы не получилось… Сказка окончена, я еду домой.

― Ты не поэтому сейчас бежишь, — он затряс головой. — Тебе страшно. Ведь то, что есть между нами может вырасти во что-то более серьезное. Ты просто испугалась, я прав?

― Нет, мне не страшно, Дима. Да я в ужасе, мать твою! Ты наиграешься в сраного рыцаря и спокойно начнешь новую жизнь с нормальной бабой, а я потом что должна делать?!

― А ты думаешь, мне не страшно?

― Тебе-то чего боятся? — удивленно спросила она.

― Конечно, я же не человек! — возмущенно взмахнул он руками. — Юля, давай я тебе кое-что объясню про Орловых. Мы — однолюбы. Таким был мой прадед, дед и отец. Когда умерла моя жена, я два года пил как проклятый, угробил свою печень нахрен. Следующие три года ходил как в тумане, ничего не соображая. Я ж только недавно оклемался! И если мы с тобой… а у нас ничего не выгорит, мне потом что делать?! Вены себе вскрывать? С пентхауса рыбкой выпрыгивать? Мне не страшно?! Юля, я же тоже человек… — он шагнул к ней, коснулся губами ее лба, втянул ее запах и дотронулся до ладони. Затем прошептал: — Послушай меня, я все понимаю… вся эта дребедень, это сложно… но… помнишь мультик? В детстве? Про котенка и щенка. Как там было? Давай бояться вместе, красавица?!

Ничего в жизни Юля не желала больше, как плюнуть на все, и раствориться в объятиях этого фантастического мужчины, на которого она просто не имела права.

― Прости, Дима, я не могу, — с адской болью прошептала она, выдернула свою ладонь из его рук и вышла из номера, вытирая льющиеся рекой тихие слезы. Она села на диван в огромном холле и стала искать в приложении телефона билеты на самолет. Юля рьяно убеждала себя, что поступает верно. По ее вине Орлов и так нажил себе страшных врагов, Минаева, Шаламова… Сколько еще таких будет? Из-за нее Дима потерял кучу денег. Юля должна уйти сейчас, пока все не зашло слишком далеко. И она не навредила ему больше, чем уже это сделала. Ведь кто-кто, а Юля точно не стоит таких жертв…

Юлю разбудил тихий звук поставленной перед ней чашки и тонкий аромат превосходного кофе. Сонная, она сначала не поняла, где находится, потерла глаза, огляделась и догадалась, что так и заснула, сидя в холле элитного отеля, опершись на свой чемодан.

― Доброе утро, красавица! — донесся рядом веселый голос Орлова, — Тебе никто не говорил, что у тебя весьма неоднозначный, но довольно красноречивый способ выразить мужчине свою симпатию? — ухмыльнулся он, усаживаясь рядом с ней на диван. — Сразу становится ясно, нравишься ли, нужен ли ты женщине или нет.

― Э-э-э, я просто… — Юля смутилась, потянулась за кофе и сделала пару глотков, — Я не смогла забронировать билет на самолет. Не было свободных мест.

― Верю! — язвил Дима, — На всех авиалиниях. Просто ураган, землетрясение и песчаная буря добрались до Монте-Карло, и все рейсы отменены из-за тяжелых погодных условий. Разом.

― Это ничего не значит! — возразила она, нервно теребя волосы, — Дима, я осталась, потому что заснула и… — она снова не смогла найти вескую, убедительную причину, почему не улетела, и быстро перевела тему: — Ты решил вопрос с Шаламовым?

― Я не хочу сейчас об этом. Я хочу сейчас о нас…

― Дима… мы уже обо всем поговорили.

― Круто! — воскликнул он, взял ее руку и чуть ли не приказал: — Идем!

― Куда?

― Юль, только честно, ты выспалась? — спросил он.

― Нет.

― Вот и я не мог всю ночь глаз сомкнуть. Так что, пошли спать! Я страшно вымотался, — под ее протестующие возгласы он повел Юлю в номер. И под его напором она снова сдалась и послушно улеглась рядом.

Глупое бабское любопытство взяло верх, и Юля, укладывая свою голову ему на грудь, не удержалась и спросила:

― А что бы ты сделал, если бы я уехала?

― Женщина, когда я выходил сегодня из отеля, я уже приказал заправлять самолет, чтобы лететь за одной сумасбродной истеричкой!

― Я не истеричка! — выкрикнула Юля и ткнула его в бок.

― Сказала она истерично! — засмеялся он, целуя ее в макушку.

Юля прикусила губу и тихо сказала:

― Дима, прости.

― Юля, я на многое могу закрыть глаза. Я стараюсь быть толерантным к чужим недостаткам, — начал он, — Но есть вещи, которые для меня принципиальны. Поэтому, никогда мне не ври. Прямо скажи, как есть. Ничего не делай за моей спиной, меня это выбешивает. Никогда не наступай мне на яйца, у меня обостренное чувство гордости. Я ж Орлов! Меня фамилия обязывает. А еще я нетерпим к предательству. В остальном, я очень добрый, красивый, хороший, классный и…

― Малахольный, — посмеиваясь, подытожила Юля, прижимаясь к нему крепче. Она нежно водила кончиками пальцев по его груди, думая о том, что раньше у нее никогда такого не было. Когда мужчина выбирает спать с ней, вне зависимости от того, планируется ли секс. И остается до утра, просто потому, что хочет быть рядом. С ней, вот такой, поломанной, неправильной, дрянной. Скупая капля скатилась по щеке. Одинокая слеза благодарности ему… самому удивительному мужчине, которого она знала…

Выспаться им так и не удалось. Через час их разбудил мобильный телефон. Дима вышел на террасу, а Юля, так и не сумев заснуть, заказала им поздний завтрак в номер.

― Саша, ты бесподобен! — воскликнул довольный Орлов, расхаживая по террасе, — Огромная моя благодарность. Аверин — ты лучший!

― Удалось найти лазейку в контракте? — спросила Юля, когда он отключился.

― Этот мужик — гений! Жил бы в Америке, с их расценками на юридические услуги, давно бы стал миллиардером, — заявил Дима, отпивая черный кофе и набирая следующий номер: — Расплатитесь с Авериным. Щедро. Очень щедро. Что? Да твою ж… это моя мать собирает собрание акционеров? А кто? Ясно. Черт! — он встал из-за стола, подошел к перилам, взглянул на простирающийся морской вид и шумно выдохнул.

― Что еще случилось?

― Они собирают консилиум, чтобы влепить мне вотум недоверия из-за упущенного контракта, — Дима стиснул зубы, — Знаешь, что самое обидное? Я с колен поднял этот чертов холдинг, увеличил их прибыль почти в десять раз, несмотря на постоянное брюзжание старых пердунов. По факту, они все трусы. Сидят, ни хера не делают, только трясутся за свои миллионы, идиоты. Хотя должны были уже знать, что если я рискую, то побеждаю. А если напортачил — сам все разрулю. Не в первый же раз! Но нет, клевать начинают тут же! За каждый неверный шаг. Зато когда каждый месяц прибыль получают с моей, между прочим, подачи, так молчат в тряпочку. И я еще им должен доказывать, убеждать, блин, что достоин своей должности, и каждый раз за нее насмерть драться… — он помолчал пару секунд и скривился: — А после этого слушать, как мне постоянно тычут в нос моими деньгами. Знаешь, когда проходишь, а тебе в спину летит “олигарх, зажрался, наворовал”! Пожил бы кто-нибудь из этих умников моей жизнью. Пообщался бы со стервятниками, с которыми я общаюсь, попринимал решения, которые я принимаю, рисковал бы так, как я. Хоть один день! — злился он, закрывая от усталости глаза.