― Вот, смотри, — продолжал он, а затем, обнаженный олигарх, ритмично двигаясь, стал описывать восьмерку бедрами, соблазнительно выгибаться в пояснице на манер гоу-гоу танцовщиц. Перед ней. Перед Юлей. Полностью голым. А когда же он взмахнул головой и поправил воображаемые длинные волосы на другой бок, как это пошловато делают девочки в ночных клубах, и вытянул трубочкой губы а-ля «инста-дива», Юля не выдержала и прыснула. Она давно так не смеялась. Громко. Искренно. До слез. От души…

― Ну, Слава Богу, — выдохнул улыбающийся Орлов. — Оттаяла, наконец, Снежная Королева, — прошептал он и чувственно добавил: — Иди ко мне!

Он мягко, но настойчиво притянул ее к себе. Неспешно прижался губами к ее рту. Смакуя ее на вкус, желая растянуть сладкое удовольствие. Юля оказалась зажата в кольце властных, но теплых объятий. Жар загорелой кожи, его возбуждающие ласки возымели необыкновенный эффект. Этот странный, эксцентричный, сумасшедший мужчина взбудоражил ее настолько, что Юля стала отвечать на поцелуй. Да еще как! Она сама потянулась за продолжением. Кожа к коже. Сильнее. Крепче. Ближе. Дикая страсть и острое возбуждение захлестнули ее настолько, что руки Юли зажили, словно отдельной от ее мозга жизнью и начали бродить по красивому мужскому телу. Она не могла насытиться жадным упоительным поцелуем. Или это был не поцелуй? А голод — мучительный и беспощадный, всепоглощающий. Нет, они не целовались. Они пожирали друг друга. Юля сама запрыгнула на него. Как дикая безумная кошка, умирающая от страсти.

― Тише, красавица, — засмеялся Дима, удерживая ее на весу, — Не спеши.

Что он там несет? Юля его не слышала. Она его хотела. Здесь. Сейчас. Сию минуту. Все равно, где. Без разницы, как это выглядит. Плевать, что он ее купил. Плевать, что она для него лишь очередная забава. Юля давно не испытывала настолько неистового, опьяняюще острого желания. И чувствовала ли когда-нибудь с кем-либо? С первого взгляда в эти проклятые светло-серые глаза с ярко-карим ободком, она провалилась в сладкую упоительную бездну. Напрочь. Будь же они неладны! Его голос, шепот, губы — вызывали в ней дурманящее жгучее желание отдаться. Именно этому мужчине. Она до боли хотела почувствовать его в себе. Быстрее. Немедленно!

Руки Димы ласкали так властно, чувственно, жадно, дразня и обещая наивысшее наслаждение. Его ладонь соскользнула к ее трусикам, намотав на палец лямку, он с силой потянул их вниз, и внезапно Юлю накрыло…

Она истошно завизжала. Стала с силой вырываться, колотя его по груди, сознание безвольно в секунду улетело в то страшное жуткое время, в те мгновения, когда над ней издевались. Сквозь ужас проплывающих перед внутренним взором чудовищных картин, пробивался ошарашенный голос Димы:

― Что случилось? Юля! — он стал трясти ее за плечи, чтобы привести в чувство, и это стало его второй роковой ошибкой.

В одно мгновение Юля перестала его слышать, понимать, чувствовать. Накрывший ужас не давал ей дышать. Ей удалось вырваться из его некогда желанных объятий, и она стала бегать по комнате. Сквозь пелену жуткого страха еле-еле начал пробиваться пока еще слабый разум, и она бросилась искать ванную комнату. Продолжая отчаянно орать как сумасшедшая, она нашла нужную дверь, открыла ее и забилась в угол душевой кабины, устремившись под ледяную воду. Только это сейчас могло ее успокоить. Только это могло помочь. Сидя на холодном кафельном полу, она зажмурилась, закрыла ладонями уши, продолжая пронзительно кричать. Сейчас это пройдет. Скоро. Должно. Главное, чтобы льющаяся вода была холоднее, а Орлов не смел сюда входить. Здравая мысль запоздало промелькнула: надо было запереть дверь на ключ. Однако было уже поздно.

Юля услышала какой-то шум, чьи-то голоса и властный голос Орлова:

― Нормально все у нас. Покиньте, пожалуйста, номер.

Затем его тихие шаги подкрались к ее спасительному временному убежищу. НЕТ! Он не должен войти! Пусть уходит! Какого чёрта он к ней привязался?! Чего еще ему от нее надо?!

― Юляша, водичка нужна? Попить? Нет? Врача? Нет? Ладно, сами справимся, — ласково послышалось уже рядом, совсем близко.

Пожалуйста! Пусть он уйдет! Пусть не станет ее мучить как те, как другие… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Пусть в этот раз ее пронесет. Но словно издеваясь над ней, он остался рядом. Даже с закрытыми глазами она чувствовала, как мужчина склонился, а затем так отчаянно необходимый ей сильный напор воды уменьшился.

― Юля, вода ледяная, а ты сидишь на холодном. По-моему пора выбираться, — он говорил с ней так нежно, расслабляюще спокойно, словно с малым дитем. Не прокатит, она больше не поведется на мнимую лицемерную ласку, она уже такое проходила не единожды. Сейчас последует удар, затем еще один, и еще… а после… сколько охранников она видела, стоявших на посту в коридоре? Орлов же не пощадит. Он же заставит ее… Трясущаяся от ужаса и орущая Юля, закрыла голову руками и сильнее вжалась в стенку.

― Юля, я все равно тебя отсюда вытащу. Может сама, а? Чтобы я лишний раз до тебя не дотрагивался.

А вот это было что-то новенькое. Он не будет больше к ней прикасаться? Правда? Или врет? Орать Юля резко перестала и открыла глаза. Перед ней на корточках сидел с застывшим лицом Орлов, на которого также попадала холодная вода. Юля уставилась на него, не мигая. Он не кайфует от ее страха? Не получает удовольствия от издевательств над ней. Почему? Это казалось крайне странным. Дима придвинул к своему лицу белое махровое полотенце и банный халат, показывая ей альтернативу, и мягко, но настойчиво приказал:

― Встаем, красавица.

Держась за стенку, Юля поднялась на ноги. Когда он отошел на несколько шагов назад, она осторожно вышла из душа. Орлов развернул халат и стал ждать. Юля послушно просунула руки в рукава махровой ткани. Безвольное тело не поддавалось командам разума, и Юля не смогла завязать пояс. Она так и стояла перед ним в полной прострации как послушная, безжизненная кукла.

― Юляша, я укутаю тебя, ладно? Дотрагиваться не буду. Только к ткани, — непонятно как, но Дима, кажется, догадался, что ее толкают в мрачную дьявольскую пропасть прикосновения к обнаженному телу. Юля затаила дыхание в ожидании удара или очередного жуткого издевательства, и снова зажмурилась. Но к сильному удивлению ее поломанной психики, Дима выполнил обещание. Он изворачивался, стараясь лишний раз не дотрагиваться до оголенной кожи. Осторожно поправил на ней теплый халат и соорудил на голове что-то наподобие тюрбана. Затем отошел на несколько шагов и снова отдал команду спокойным, уверенным тоном:

― Вперед и налево.

Юля могла позвонить Баринову. Его телефон всегда был номером один в скором наборе. Руслан бы приехал и забрал ее. Но мобильный надо было еще найти, говорить Юля была не в силах, а трясущимися руками она бы не нажала нужные кнопки. Юля обреченно поплелась в спальню. Стала возле кровати в ожидании дальнейших приказаний. А если ей сегодня повезет, и он ее сразу ударит так, что она потеряет сознание, и ничего не будет чувствовать? Может же ей хоть раз повезти?!

― Ложись, — сказал Дима, отодвигая одеяло. — Закрой глаза и спи. Услышь меня внимательно, красавица. Я тебе ничего не сделаю. Расслабься и засыпай. Я не буду тебя трогать.

Юля послушно исполнила все, что ей было велено. Не потому, что поверила. Она просто знала, что лучше добровольно подчиниться. Сразу сдаться. Тогда с отчимом исключительное послушание помогло ей выжить. В доме губернатора только исполняя мерзкие приказы, она могла надеяться, что ее отпустят живой. Может и в этот раз, годами отточенное умение прогибаться под чужую волю, вытащит ее? Вдруг Юле удастся спасти себя, вернее то, что от нее осталось? Если замереть при смертельной опасности, хищник может подумать, что ты мертв, и не тронет.

Но то ли хищник в этот раз ей попался неправильный, то ли произошло чудо, но очередной богатый мужлан просто лег рядом с ней на кровать. На достаточно почтительном расстоянии, так ни разу к ней не прикоснувшись. Она ждала. Долго. Почти всю ночь. Но Дима сдержал слово. Под утро изможденная голова отяжелела, и Юля расслабилась. Ее вновь окутал теплый солнечный запах экзотических фруктов, и, одурманивая инстинкт самосохранения, заглушил ее чуткую бдительность. Она поддалась сильному искушению…