Я нежно целую Котенка в лоб, убирая волосы с лица. Джесс вся в поту. Я поднимаю ее, и она, обхватив ногами мою талию, кладет голову мне на плечо. Моя бедная девочка истощена. Я тихо несу ее в комнату и кладу на кровать. Глаза Джесс закрываются. Я укрываю ее одеялом, наклоняюсь и нежно целую в губы.

— Спокойной ночи, Котенок, — выхожу из комнаты и осторожно прикрываю за собой дверь, чтобы не разбудить ее.

Трой уже заждался меня и мне приходится соврать, что я столкнулся с Джесс в коридоре и уговорил показать мне парочку набросков. На душе паршиво от своей лжи, но это не главное.

Главное, Джесс моя. 

Джесс

Прошло уже несколько дней с тех пор, как я видела Каллума в последний раз. И все это время он не выходит у меня из головы. От папы я слышала, что мужчина хорошо устроился в нашем городе и на новой работе в полиции, но на этом все.

Мои мысли разбегаются, и я не знаю, как мне дальше быть. С одной стороны, я хотела бы быть с Каллумом, но с другой на нашем пути стоит слишком много важных вещей. Моя главная проблема – папа, он возлагает на меня такие большие надежды, что меня совесть замучает, если подведу его.

Наутро после ужина с папой и Каллумом, я первым делом позвонила Лауре. Она взвизгнула от восторга, когда я рассказала ей, что незнакомец из клуба оказался Каллумом и потребовала от меня всех подробностей нашего «воссоединения», как она это назвала. Я сказала, что мы просто поужинали и на этом все. Я не смогла рассказать подруге про нашу с Каллумом стычку в коридоре. Для меня это слишком личное.

Папа до сих пор понятия не имеет, что мы с Каллумом не просто знакомые, и я хочу, чтобы впредь так и оставалось. Сегодня папа работает в ночную смену, так что я буду дома одна. Еще только ранний вечер, и я хочу сделать несколько набросков в саду.

Делаю себе бутерброд, беру бутылку воды, альбом для рисования, карандаши и выхожу на задний двор. У нас есть небольшой сад в дальнем углу нашего двора, который отделен от соседей высоким забором для уединения. В середине сада папа построил небольшой каменный пруд, в который запустил несколько карпов Кои. Наш сад – одно из моих любимых мест, мое маленькое убежище.

Когда росла, я любила наш городской парк и таскала туда папу при каждом удобном случае. Повзрослев, стала ходить туда одна. Я люблю рисовать природу и думаю, именно поэтому папа решил создать наш сад для меня. Мы работали над ним вместе, сажали кусты и цветы. Теперь я больше времени провожу в нашем саду, вместо того чтобы ходить в городской парк.

Устроившись на траве у пруда, решаю нарисовать рыбок, кружащих у берега. Солнце завораживающе красиво отражается на золотисто-оранжевой чешуе. Не знаю, как долго сижу у пруда, работая над эскизом за эскизом, погруженная в свои мысли, но скрип деревянной калитки на задний двор заставляет меня вздрогнуть.

Я знаю, что это не папа и не Лаура, поэтому это может быть только один человек, который может пожаловать без предупреждения… И оказываюсь права, когда, обернувшись, замечаю Каллума.

Он подходит ко мне, а я, оставшись сидеть, смотрю на него снизу вверх. Мужчина одет в униформу и выглядит в ней очень и очень сексуально. Скрестив руки на груди, Каллум смотрит на меня так, будто… Будто я его добыча, а сам он – хищник. И в некотором смысле так и есть.

— Что ты здесь делаешь? — срывается вопрос с моих губ.

Ухмыльнувшись, он садится рядом со мной.

— Я разговаривал с Троем, когда заканчивал смену и сказал ему, что зайду проверить, как ты. И еще взглянуть получше на те рисунки, о которых он все время говорит.

Фыркнув, ерзаю, устраивая альбом для рисования на коленях, и ненароком касаюсь ногой его ноги. Электрическая вспышка пронизывает меня, и я вздрагиваю.

— Что случилось, детка? — ухмыляется Каллум. — Боишься, что укушу?

Я прикусываю губу и качаю головой.

— Все в порядке, Котенок, ты же знаешь, что не укушу, если конечно сама не попросишь, — он продолжает ухмыляться, а потом неожиданно хватает за талию и усаживает к себе на колени так, что я седлаю его.

Напряжение покидает меня, и я расслабляюсь.

Каллум целует мое плечо, которое не прикрыто майкой, и я тут же воспламеняюсь.

— Я скучал по тебе, Котенок, — шепчет мне на ухо и от его глубокого проникновенного голоса по коже бегут мурашки.

— Мы едва знакомы, чтобы ты по мне скучал, — бормочу в ответ.

— Детка, я скучал по тебе с той минуты, как ты убежала от меня в клубе, — его дыхание ласково обжигает мои губы, — но я сделаю так, что ты больше не захочешь убежать.

— А вдруг захочу?

— Тогда я приду за тобой, поймаю, привяжу к нашей кровати и отшлепаю. А потом возьму так, что у тебя не хватит сил убежать от меня.

Слова Каллума еще больше распаляют меня. Я закрываю глаза и… чувствую, как его обжигающе горячие губы берут в плен мои. Я обнимаю Каллума за шею и растворяюсь в нем без остатка.

Не знаю сколько проходит времени, когда он разрывает наш поцелуй. Мы оба тяжело дышим. Острое желание обладать друг другом сжигает нас, но Каллумм решает за нас двоих.

— Боже… черт возьми, Котенок! Я так сильно хочу тебя! — стонет он. — Но не здесь и не сейчас. Когда это произойдет, я выжму из тебя каждый стон и оргазм. Я сделаю так, что ты никогда больше не усомнишься в том, что МОЯ.

Каллум

Джесс ерзает на моих коленях, задевая колом стоящий член. Это невыносимая пытка.

Я действительно приехал к ней, чтобы узнать, как она. Мне претила сама мысль, что девушка будет дома одна. Пусть даже если в городишке все спокойно и безопасно. Надеюсь, когда мы с Котенком будем жить вместе, я не буду так сильно беспокоиться.

Черт, кого обманываю! Я не буду беспокоиться о ней только тогда, когда она будет рядом со мной и то не уверен в этом.

Я с трудом могу находиться вдали от нее. И еще... Знаю, что она хочет держать в секрете наше безумное притяжение друг к другу, но, черт возьми, я хочу прокричать на весь город, дабы каждый его житель знал, что она моя.

Джесс, откинув голову, продолжает ерзать на мне, и я едва держусь, чтоб не кончить в штаны. Но сладкий стон, сорвавшийся с ее губ, все же лишает меня тормозов. Вся моя выдержка летит к черту, когда понимаю, что моя девочка очень хочет кончить.

Ловко перевернувшись, нависаю над Джесс. Она стонет, окончательно сводя меня с ума, и я молниеносно срываю с нее футболку. На Джесс кружевной белый лифчик, подчеркивающий невинность и одновременно сексуальность.

Я приподнимаю чашечки лифчика, обнажая умопомрачительную грудь с идеально розовыми бутонами сосков. Рыкнув, припадаю губами к одному соску, жадно посасываю и покусываю его, потом принимаюсь за другой. Джесс громко стонет от удовольствия, но мне этого мало.

— Давай, Котеночек, покричи для меня. Пусть весь район услышит, что я с тобой делаю, — подстегиваю ее и прикусываю сосок, попутно ущипнув за другой.

Страстные крики Джесс разносятся по округе.

Я чертов похотливый ублюдок только за то, что делаю это в открытом месте, где любой может увидеть нас, но сейчас мне все равно.

Джесс в порыве страсти хватает меня за волосы, а я освобождаю девушку от крошечных шорт и трусиков. Раздвигаю коленом ее ноги и рычу, увидев блестящие от соков нежные лепестки нижних губок.

Скольжу между ними пальцем до идеально маленького твердого бугорка клитора. Кружу вокруг него, распаляя Джесс еще больше.

— Пожалуйста, о... Боже, пожалуйста… — бормочет она умоляя.

— Чего ты хочешь, Котенок? Скажи мне, что тебе нужно.

— Мне нужно…

— Что? Говори прямо, — я хочу, чтобы она, не таясь и не стесняясь, говорила мне о своих желаниях.

— Пожалуйста, Каллум… — хнычет она.

— Что? — настаиваю я.

— Оближи меня… там, — сдается она, закрыв глаза от стеснения.