Тракторист-бульдозерист Иван Скала. (Успев выпрямиться во весь рост) А-а-а! Свежее мясо!

Путевой обходчик Онисим Кочерыгин. (Тоже выпрямившись во весь рост) О-о-о!

Казах Жанбырбай Таргынбеков. (Ухватившись обеими руками за оставшийся огрызок своих кишок, будто за пожарный шланг) Ы-ы-ы! Мясо!

Звонарь Осип Ферапонтович. Что же вы медлите?

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Их слишком много. Быстро все на кухню!

Дверь на кухню закрывается, и Буратино остается один на один с восставшими из мертвых передовиками-строителями, что нисколько его не смущает. Даже наоборот, значительно улучшает настроение.

Злой и коварный демон Буратино. Ну, чего уставились? Во мне нет ни капли крови и ни грамма мяса, потому что я деревянный. Зато у меня есть вот что.

В руках демона появляется маленькая костяная дудочка с залихватским завитком на конце (видимо так же подаренная все тем же папой Калямбой Малябой впридачу к порошку), в которую он тут же начинает дудеть. Пронзительный писк заставляет новообращенных зомби навострить уши и чуть ли не завилять хвостами (если бы те у них были).

Злой и коварный демон Буратино. Слушай мою команду, товарищи. Выходим по одному из клуба и строимся на его задворках. А я пока загляну в зал. Надо еще ваших братьев-китайцев оживить, ведь они – гвозди программы.

Убедившись, что его приказ выполнен, Буратино отправляется в зал. Спустя несколько минут вместе с ним из дальней двери коридора выползают сросшиеся Прав Чан и Лев Чан. Видимо, немцы окончательно отгрызли им культи, и поскольку те плотно прислонились друг к другу, произошла спонтанная адгезия двух поврежденных поверхностей тел, в результате чего на свет появилось нечто невообразимое.

Злой и коварный демон Буратино. Отлично, товарищи! Вы лучшие из лучших, поскольку напоминаете мне древнегреческую Гидру, которую пытался одолеть Геракл. Интересно, если у вас отрубить головы, на их месте вырастут новые?

Китаец Прав Чан. У-у-у! Мясо!

Китаец Лев Чан. А-а-а! Свежее мясо!

Злой и коварный демон Буратино. Потерпите, всему свое время. (Дудит в дудочку.) Что-то мы с вами тут задержались. Хватит впустую топтаться на месте. Бежим на улицу к остальным. Скоро начнется самое интересное. Карнавал!!!

Все трое в спешном порядке уходят за кулисы, где едва не сталкиваются с вооруженным до зубов охотником Роговым. Еще каких-то пара лишних мгновений – и встречи было бы не миновать, а чем она могла закончиться для кровожадных зомби, не сложно догадаться, потому что теперь вместо винтовки у Рогова на плечах висят пулемет "Льюиса" и брезентовая сумка, до отказа набитая запасными барабанами. Вдобавок ко всему, его правая рука уверенно сжимает здоровенный маузер, направленный стволом вперед по ходу движения. Довольно серьезная вещица, отличающаяся высокой точностью боя.

Охотник Николай Васильевич Рогов. (Глядя на лужи крови) Не успел!

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. (Приложив глаз к замочной скважине) Это, кажется, Николай Васильевич.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Рогов, ты?

Охотник Николай Васильевич Рогов. Да, я. Погодите минутку, хочу проверить зал.

Попадья Клавдия Петровна. Осторожней, там фрицы.

Охотник Николай Васильевич Рогов. Не беспокойтесь, сегодня мне сам черт не страшен.

Охотник Рогов исчезает за дальней дверью, и нависшую тишину клуба нарушают десять одиночных выстрелов. Именно столько патронов вмещает себя магазин маузера.

Звонарь Осип Ферапонтович. (Вознеся руки к небу) Жатва началась, друзья. Хвала Всевышнему!

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. Точно подмечено. Сейчас еще пулемет застрочит – и нежити наступит конец.

Однако пулемет строчить не начинает. Вместо этого слышатся приближающиеся шаги охотника Рогова. Лесник Афиноген Гаврилович открывает перед ним дверь нараспашку и впускает его внутрь, после чего вновь щелкает замком.

Охотник Николай Васильевич Рогов. Крепкие ребята попались. Всю обойму в них разрядил, а они все шевелятся.

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. Почему из пулемета не стрелял?

Охотник Николай Васильевич Рогов. Тесно здесь. С такой бандурой не развернуться, да и дымом все заволочет. Вот выйдем из клуба во двор, тогда эту нечисть разом в винегрет покрошим.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Спасибо за помощь.

Охотник Николай Васильевич Рогов. (В недоумении уставившись на револьвер) Смотрю, вы в ней особо не нуждаетесь.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Не подумай ничего плохого, сын мой, просто сложившаяся ситуация вынуждает идти на крайние меры.

Звонарь Осип Ферапонтович. Дорогой Николай Васильевич! Спаситель наш! Ты случайно не видел в зале носатого мальчика-подростка в полосатом колпачке?

Охотник Николай Васильевич Рогов. Нет, не видел. Откуда здесь взяться мальчику-подростку? Тем более носатому.

Звонарь Осип Ферапонтович. У нас есть точная информация, что он является виновником всех неприятностей. Если с ним столкнешься, сразу стреляй. Не мешкай.

Охотник Николай Васильевич Рогов. (Удивленно вздернув брови) В мальчика?

Звонарь Осип Ферапонтович. Да, в мальчика.

Охотник Николай Васильевич Рогов. Стрелять?

Звонарь Осип Ферапонтович. Да, стрелять. И лучше прямо в голову. Чтоб наверняка.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Вынужден согласиться со своим помощником. Как ни странно это прозвучит, но мальчик-подросток, о котором идет речь, настоящее исчадие ада и его необходимо ликвидировать в первую очередь.

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. Присоединяюсь к вышесказанному и хочу от себя добавить – носатый мальчик еще состоит в членах тайного общества под названием Вуду, что уже совсем ни в какие ворота не лезет. Надо срочно с ним кончать. Причем прямо сейчас.

Охотник Николай Васильевич Рогов. (Не до конца веря в услышанное) Прошу прощения, прямо сейчас нам необходимо отсюда убраться. Скоро немцы очухаются и снова ринутся в атаку, что будет пострашнее всяких тайных обществ. Афоня, ты пойдешь со мной, а вы, отец Онуфрий Тихонович, вместе с остальными схоронитесь в церкви. Готов поспорить, что там самое безопасное место.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. (Обращаясь к охотнику Рогову) Я тоже пойду с вами. У меня с фашистскими захватчиками свои счеты. (Обращаясь к звонарю Осипу Ферапонтовичу) Оська, немедленно отведи Клавдию Петровну на колокольню и хорошенько забаррикадируйся.

Звонарь Осип Ферапонтович. Понял, отец Онуфрий.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Сидите там, пока мы со всем не разберемся. Только не вздумайте звонить в колокола. Нам толпы людей на улицах поселка не нужны. Зачем немцев просто так кормить?

Звонарь Осип Ферапонтович. Договорились, отец Онуфрий. Сделаю все, как вы сказали.

Звонарь Осип Ферапонтович и попадья Клавдия Петровна уходят первыми, а охотник Рогов, лесник Афоня и отец Онуфрий ненадолго задерживаются в коридоре.

Охотник Николай Васильевич Рогов. Что-то фрицы там застряли. Пойду растормошу.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Иди, конечно. Мы пока здесь покараулим. Вдруг зомби-строители вернутся.

Лесник Афоня присаживается возле лужи крови, пролитой Демьяном Йоптом, и извлекает из нее шашку.