Раненый катарианец был перевязан, но потерял сознание. С него сняли доспехи. Выглядел он плохо. Его синяя кожа стала почти серой. Он потерял много крови.

— Старик, а ну живо иди сюда! — велел я.

— Что нужно Бертолиусу от старого эльфа? — спросил он, подойдя ко мне.

— Угадай с трёх раз, глупый низменный! Мой товарищ умирает, а твоя кровь обладает целебными свойствами. Поделись ею!

— Хм, я не уверен, что…

Договорить я ему не дал. Я слегка ударил его в нос кулаком. Эльф застонал и закрыл лицо руками.

— Возьмите чашу и наберите достаточно, чтобы обработать рваные раны после укуса. Если кровь из эльфа перестанет течь, то стукните его ещё раз, в нём её должно хватить.

Я чувствовал, как страх холода и желание сбежать в головах моих бойцов сменялось на уверенность в своём командире и завтрашнем дне. Хотя, возможно, это мне лишь казалось.

— Кто не занят кровью и раненым, идите за мной! — скомандовал я и стал спускаться по верёвке.

Склон был не отвесный, но спуститься или подняться по нему без помощи верёвки было возможно, только если бы я был пауком. Эти существа, похоже, могут влезть куда угодно.

Я медленно спустился вниз, примерно на тридцать ростов. Здесь был крупный уступ, на котором лежала туша завра. Здесь же были и все четыре гоблина – трое улетели вместе с хищником, а четвёртый успел спуститься на помощь товарищам быстрее меня. Гоблины хоть и были низшими существами, но оказались более сплочёнными, чем катарианцы.

Я подошёл к Паду. Он, как и другие упавшие гоблины, не шевелился и не подавал признаков жизни.

— Эй, ты, полурослик! — обратился я к уцелевшему гоблину. — А ну иди сюда! Проверь, жив ли он!

— Да, да, моя бежать проверять!

Я же решил удостовериться, что завр мёртв, ведь он лежал очень близко ко мне. Если он очнётся, то запросто сможет сожрать меня, ведь у меня даже оружия практически нет, остался лишь кинжал. Металлическая часть клевца так и осталась торчать в челюсти завра, а древко обломилось. Я вынул кинжал из ножен и со всей силы вонзил в глаз существа. Всё. Теперь оно должно быть мертво. А вот вытащить кинжал назад оказалось не так просто. Он застрял и не желал вытаскиваться.

Я стал дёргать его туда-сюда. Мои действия прервал голос гоблина:

— Пад жив, но очень плох, и я жив. Остальные гоблины не живы.

— Ясно. Помоги Паду.

Я продолжал попытки извлечь кинжал из глазницы завра. Ничего не выходило, но я не сдавался.

Спустились трое катарианцев, кто-то из них крикнул:

— Но здесь только полурослики! Куда пропал Эсмир?

— Посмотрите вниз, возможно, он улетел ниже.

В очередной раз я потянул кинжал со всей силы, и наконец он поддался. Я смог вытащить своё оружие. Катарианцы с уважением посмотрели на меня. Затем я взялся за то, что осталось от клевца. С ним наверняка будет ещё сложнее, чем с кинжалом.

Краем глаза я заметил, как что-то промелькнуло в воздухе. Я обернулся. Снег. Снежинка. Кажется, так это называется. Никогда не думал, что увижу его вживую.

Эльф оказался прав. Хотя у него и не было глаз, но он как-то мог видеть или даже предвидеть. Приближается буря. Нужно скорее забрать пострадавших и моё оружие и искать подходящее для привала место.

***

Эсмир, несмотря на падение с огромной высоты, оказался жив, но переломал себе всё, что только можно, недотёпа. Неужели нельзя было выпустить из рук щит, когда завр схватил его, и отбежать назад? Кроме того, нам пришлось ещё и спускаться на следующий уступ, чтобы найти его. Больно далеко зашвырнул его завр. Странно, что он вообще уцелел.

Теперь у нас было двое раненых, которым какое-то время будет противопоказана езда верхом, и Пад, который тоже сильно пострадал. Придётся найти подходящее место и надолго встать на стоянку. Дальняя дорога нашему отряду пока что противопоказана.

Мои подчинённые соорудили примитивные носилки из имеющихся материалов и тащили раненых. Без дела остался лишь гоблин, не отходивший от носилок с Падом, и эльф, который теперь со мной не разговаривал и старался держаться от меня подальше, и правильно делал: больным для выздоровления не помешает кровь эльфов, и я её получу, чего бы мне это ни стоило.

Я ехал позади и вёл за собой целую вереницу эйхо.

Ветер усиливался, а тропа стала ещё более узкой. Начался настоящий снегопад. Я решил спешиться, ибо, останься я верхом, меня могло бы сдуть вместе с животным, которое после падения, кстати, не пострадало и вело себя как ни в чём ни бывало.

Тропа стала и вовсе узкой. Неужели эльф ведёт нас не туда? Я уже хотел было крикнуть на него, но за очередным изгибом тропы показалась площадка достаточных размеров, чтобы разбить лагерь и отдохнуть.

Первым делом мы развели огонь, благо любой уважающий себя катарианец с детства способен разжигать пламя в любых условиях, а неуважающих себя катарианцев не существует.

Жаль, что Эсмир получил столь серьёзные травмы. Он изумительно пел во время привалов, а кроме того, был моим непосредственным слугой. Он знал, как правильно расположить лагерь, и отлично знал Кодекс. Хорошо, хоть жив остался. Пад тоже был без сознания. Неужели придётся обучать ещё одного слугу выставлять мою палатку и располагать мои вещи? Какой позор. У меня было всего лишь двое обученных слуг, один из которых —представитель низшей расы, да и тех я не уберёг.

В конце концов я выбрал наиболее сообразительного катарианца и назначил своим слугой до тех пор, пока Эсмир и Пад не выздоровеют. Он был несказанно рад оказанной чести.

Снег валил всё сильнее, но меня это не пугало. Эйхо благодаря густой шерсти не замёрзнут, а сами мы расположили палатки поближе к костру, в который регулярно подкладывали дрова. Оставшиеся дежурить ящеры то и дело нагревали в костре камни и заносили их внутрь палаток для обогрева отдыхающих, а остывшие камни выносили и клали обратно в костёр. К тому же хоть и разыгралась метель, было не слишком холодно. Для теплокровных.

***

Проснулся я от какого-то шума и понял, что всё происходит как-то слишком быстро. Очевидно, я всё же замёрз и теперь соображал гораздо медленнее, чем хотелось бы. Снаружи палатки происходила какая-то суета, слышались какие-то крики и рёв эйхо.

Я хотел выйти наружу, чтобы понять, в чём же дело, но вдруг меня окутала тьма, свет померк, всё завертелось, я куда-то полетел, ударился, а затем меня чем-то придавило сверху.

Какое-то время я не мог понять, что же произошло. Очевидно, сказывался холод. Затем я понял, что мне не хватает воздуха. Я попытался пошевелиться. Получалось плохо. Вокруг была тьма, и я никак не мог понять, что же стряслось.

Я напрягся изо всех сил и постарался двигаться вверх. Я пролезал сквозь что-то рыхлое и холодное. Недостатка воздуха больше не ощущалось. И через несколько мгновений я смог высунуть голову вверх.

Уже светало, и я смог осмотреться. Оказывается, я как-то очутился под завалами снега. Находился я не там, где лёг спать. Судя по всему, это явление называется «лавина». О ней мне рассказывали учителя. Мы попали под лавину, и нас снесло вниз. Вокруг бегало несколько эйхо, два катарианца отряхивались от снега и поправляли доспехи.

Я вылез из сугроба полностью.

— Эй вы, двое! Быстро разведите огонь, пока мы не превратились в обледеневшие изваяния, а затем ищите остальных, возможно, их завалило сильнее! Нужно помочь им выбраться! — крикнул я катарианцам, а затем продолжил уже в пустоту: — Проклятый эльф, что же ты за проводник такой? То под камнепад нас завёл, то завра привёл, то под лавину мы с тобой угодили! Ты хоть раз в этих горах был?

Но ответа не последовало. Эльф или был под завалом, или уже отправился на встречу с Первояйцом.

Справа я увидел маленькую зелёную ножку, торчащую из сугроба. Я подошёл и вытянул за неё гоблина. Пад? Нет, это второй, не помню, как его зовут. Я взбодрил пощёчиной полурослика, приводя его в чувство.

— Мир кверху ногами! Я умирать!

— Ты не умер, недотёпа! Это я держу тебя за ногу.