Погоня. Кто-то догоняет меня. Я пытаюсь закричать, но не могу открыть рта. Смотрю на свои руки, а их нет. Меня тошнит. Чешется кожа на плече. Тянусь чтобы почесаться, но ощущаю жуткую боль, от которой тут же просыпаюсь.

Осматриваюсь по сторонам и не могу понять, где же нахожусь. Приличных размеров комната, с окнами, затянутыми бычьими пузырями, посреди стоит стол, заваленный бумагами. Я лежу на широкой кровати в углу помещения. Так. Я дома. Дома, к сожалению, в Чивуаке, а не на Земле. Не помню, как я тут оказался.

Последнее, что осталось в памяти, это как вцепившись мертвецкой хваткой в загривок медведя, улепётываю от разъярённой толпы чудовищ, да и то помню как-то смутно, будто во сне.

Пытаюсь пошевелить пальцами ног, но тщетно. Чувствительность не вернулась — чуда не случилось. Ощущаю, что бок уже затёк оттого, что я на нём лежу, переворачиваюсь на спину и вскрикиваю от боли. Я совсем забыл, что спина обгорела.

В глубине души надеюсь, что крик услышит Мелисанда и войдёт в комнату, но надежда напрасна — похоже, в доме никого нет. Эх, беда, а я ведь соскучился. Ну да ладно, нечего смотреть ей на меня, когда я нахожусь в таком отвратительном состоянии. Хотя она наверняка уже видела меня, пока я валялся в бреду. Кстати, интересно, сколько времени я так провалялся, прежде чем прийти в себя?

Пока кто-нибудь не придёт, ответа я не узнаю. А кто может прийти? Судя по запаху, это будет Марон. Я чувствую запах его целебной мази. Скоро от неё заживут волдыри от ожогов. Интересно, а сломанную спину она вылечит? Боюсь, что нет. Для этого нужна магия, либо современная операционная палата и квалифицированный хирург. К сожалению, ни того, ни другого у меня сейчас нет и в ближайшем будущем вряд ли появится. Вот отобьём атаку тварей, и я отправлюсь на Халион к злополучной арке, с помощью которой смогу вернуться в родной мир. На время. Вооружусь до зубов, подлечусь и обратно. У меня тут теперь семья и друзья. Вот бы увидеть сейчас кого-нибудь из них, а то на душе так паршиво!

Стоило мне подумать об этом, как я услышал грохот чьих-то ног, поднимающихся по лестнице. Это явно не Мелисанда, она ходит едва слышно, и не Марон, он тоже аккуратен. Тогда кто?

Дверь отворилась и позволила мне самому увидеть вошедшего. Неожиданно.

— Гравиус, — прошептал я одними губами.

Бородатый гном, отправившись ко мне, даже не соизволил снять грязного фартука. Наверное, он к нему уже прирос, как шляпа к Боярскому.

— Очнулся, болезный! Как тебя угораздило?

— Да вот так, сам не знаю, как. Ты лучше скажи мне, откуда ты знал, что я очнулся? Ни за что не поверю, что ты меня каждую десятину ходил проведывать!

— Так а с чего ты взял, что я к тебе шёл? Я, между прочим, к Мелисанде шёл, у нас с ней тут любовь и всё такое, так что я частенько захаживал к ней, пока ты шлялся завр знает где!

— Не смеши, Гравиус.

— Неужто не веришь?

— Нет, конечно!

— Так, а что? Я мужчина видный, а Мелисанда горячая женщина!

— Ну, во-первых, Гравиус, видным ты становишься только если подпрыгнешь или на табуретку встанешь, а во-вторых, любовь у тебя может быть только к двум вещам: деньгам и работе.

Мы с гномом засмеялись. Я был очень рад его приходу.

— Ты по делу или как, Гравиус?

— Тык, я к барышне этой шёл по делу, не к Мелисанде, другой. Твоя-то барышня в отъезде, если ты не в курсах ещё. Они с Риксом Гарк покорять поехали.

— О, как. Ясно, что ничего не ясно.

— Ай, потом тебе расскажут всё. Я так, мимо шёл и вот заскочить решил, глянуть, жив ты или нет. Ну и енто… Спросить хотел совета у тебя, если ты жив, а если нет, то уж к барышне этой идтить…

— Какого совета? Какой барышне?

— В общем, мне необходимо выплавить лезвия. Очень тонкие и длинные, для пилорамы… — как только речь зашла про работу, гном сразу же стал говорить быстро и чётко. — Я уже изготовил несколько, но они ломаются, как бутылки от рома об голову пьяного орка! Я что только не перепробовал, но зашёл в тупик! Может быть, из него есть выход?

— Хм. Возможно, дело в примесях. В руде, кроме железа, содержится много всего ненужного. Пусть рабочие тщательнее отбирают нужные камни, а перед тем, как закладывать их в печь, калят на огне вдвое дольше, чем раньше. Так будет дольше, но примесей так выгорит больше, ещё до закладки в печь. Ещё, чтобы металл был менее ломким, попробуй делать его более мягким, для этого можно переплавлять его несколько раз, так из металла уйдёт лишний углерод. Ну и долгая ковка тоже способствует удалению примесей. Ещё, как вариант, попробуйте сделать небольшое окошко в блауофене, которое можно будет открывать во время плавки и вычерпывать через него плавающий в расплаве шлак. Других способов, которые мы сможем применить в наших условиях, я не знаю.

— Мудрёно сильно. Но я тебя понял. Ладно, бывай!

— Ага, спасибо что зашёл справиться о моём здоровье! — крикнул я вслед убегающему гному.

Ну вот как это называется? Я думал, что хоть кто-то переживает за моё здоровье, а тут нате, пожалуйста! Выяснил, что ему было нужно, и убежал, маленький бородатый проныра!

Ну, ничего, я ему ещё весточку отправлю, пусть поработает немного на моё здоровье, благо рядом с кроватью есть вощёная дощечка и стилус. Нужно кое-что вспомнить, продумать, начертить, а потом передать гному.

Пока я сидел за чертежом, в комнату ко мне вошёл ещё один посетитель, которого я заметил, лишь когда он поздоровался со мной.

— Привет, друг.

— Марон! Дружище! Как же я рад тебя видеть!

Марон подошёл ко мне и крепко обнял.

— Совсем не шевелятся? — спросил он.

— Совсем.

— И ничего не чувствуют?

— Ничего. Сможешь что-то сделать?

— Я тут кое-какие эксперименты проводил с тварями, с маннитом, у земляков твоих кое-чему поучился, но… Пока нет. Мне нужно ещё время, ещё ресурсы из чудовищ, ещё маннит, провести кое-какие эксперименты, и тогда, я уверен, что всё получится.

— Я и не надеялся на положительный ответ, но… Стоп! Что? Какие земляки?

— А, ну да, ты же не в курсе. Тебя не было всё это время, пока они были здесь, а как только они отплыли, ты сразу же пришёл в себя. Очень уж ты невезучий, Саян! В одном тебе повезло ­—меня встретил. Если бы не я, ты бы помер уже.

— Я не понимаю, друг, о каких земляках ты говоришь?

— О твоих, конечно же! Пока тебя не было, приплыли галеры, на которых были пленённые пираты, освобождённые рабы и толпа твоих земляков. Они были странно одеты, говорили так, что их никто не понимал, у них были всякие интересные штуки. Они пробыли здесь какое-то время, большую часть из которого учились управляться с галерой, а сегодня рано утром уплыли. Среди них было два хороших лекаря, у которых я многому научился! Мы с ними тебя вчера осмотрели, но похоже, они тоже не знали, как тебя лечить. Но мне удалось выпросить у них одну волшебную штуку, на которой я сейчас могу смотреть картинки, на которых изображено, как устроен человек. Там и читать можно. Но я не умею читать на вашем языке, Саян. Ты же меня научишь?

Я был немного шокирован. Мои земляки были здесь? С чего вообще Марон взял, что они были моими земляками? Лекарь будто бы вспомнил что-то, его глаза широко распахнулись, он вскочил, сказал:

— Я сейчас!

После этого он убежал, оставив меня наедине со своими мыслями. Пока его не было, я пытался сложить картинку в единое целое, но она не складывалась, распадалась, кусочки пазла не подходили друг к другу. Возможно, я бы и собрал что-то спустя какое-то время, но в этот момент в комнату вновь вбежал Марон, а в руках у него был… Ноутбук.

— Завр тебя дери!

— Я точно также выругался, Саян, когда увидел эту штуку впервые! Стой, так ты что, не знаешь, что это, не умеешь ею пользоваться?

— Я… Да… Знаю, умею. Но я не могу поверить, что здесь были мои земляки. А давно они уплыли? Может быть, кто-то остался?

— Осталась одна. Зовут её Елена. Остальные сегодня рано утром уплыли. Как я понял, возвращаться они не собираются.