– Да, мне не нужны лишние вопросы от полиции, но я лично занимаюсь расследованием.

– А не думаешь, что это сделали твои же люди? – с напором спросил Джек. – Твои подручные давно метят на твоё место, смерть Розенбергов им более чем на руку.

– Следи за языком! – зашипел один из помощников. Второй просто схватился за оружие и направил на Джека пистолет.

У Адама перехватило дыхание, он стал медленно сползать под стол, потому что мышцы ослабли и сидеть ровно не получалось. Стив и Маддисон тоже выхватили пистолеты и обстановка в мгновение накалилась.

– Спокойно, – произнёс Чиан, отводя ствол подчинённого. – Джек в своём праве, – добавил он, прожигая детектива взглядом. – Но лучше бы ты спросил меня лично. Приятного вечера.

Поднявшись, Чиан Ли Вэй со своей свитой удалился, а Адам невольно вцепился Джеку в пиджак, ища у него успокоения.

– Нам тоже пора. – Джек позволил Адаму прижиматься к себе, наверное, прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем он стал отодвигаться. – Тебе надо отдохнуть, завтра нам предстоит навестить Нила Рейнолдса.

– Не хочешь переночевать у меня? – Адам попытался поймать его взгляд, но Джек смотрел куда-то в сторону.

– Дом слишком холодный.

– В моей комнате камин, можешь остаться там.

– Нет.

Адама перекрутило от отказа. Ему редко отказывали, и ещё реже он звал кого-то в дом. Но от Джека тянуло силой и уверенностью, Адаму хотелось прижаться к нему ближе и почувствовать эту силу на себе. Он искал тепла, искал у кого угодно, даже Питер сейчас мог подойти.

Адам вернулся домой раздосадованный. Джек довёз его до офиса, пересадил в дорогой автомобиль Розенбергов и скрылся за поворотом.

Адам злился на своё предложение и потому что был отвергнут. Он не собирался спать, принёс в кабинет отца виолончель и попросил у Томаса кофе. Но пока ждал, прилёг на диване и не заметил, как заснул.

Адам спал отвратительно. Снилось что-то холодное и вязкое, наполненное запахами крови и отстрелянных гильз, рядом кричали, рыдали и умоляли о чём-то люди. Нет, один юноша с чёрными как смоль волосами стоял на коленях, сложив ладони в молитвенном жесте, и смотрел на возвышающегося над ним убийцу. Белокурого, с серыми глазами мужчину. Альфу. Адам пытался дотянуться до них, что-то объяснить, но его сбивали с ног, он падал, разбивая колени. А по виску скользил чёрный змей и впивался в затылок длинными зубами-ножами, высасывая память. Адам проснулся от собственного крика, а потом разрыдался.

На его всхлипы примчались слуги, но видеть их не было никаких сил. Даже говорить Адаму не хотелось. Он пальцами ощупал бледный след на груди, стертый хирургами, но все еще заметный шрам на руке и у виска. Прошлое в нем оставило слишком много шрамов.

Часы показывали второй час. Кажется, он снова спал полдня. Голова была тяжёлой, вчера он вернулся домой под утро, слишком сильно налегал на вино и вёл себя как идиот. Стоило вспомнить и Адам застонал, прижав ладони к лицу. Всё выходило из-под контроля, и Адам понимал, что дальше будет только хуже. А ещё эта срочная свадьба, при мысли о которой начинало трясти.

Словно почувствовав его раздражение, в дом приехал Питер Норберг. Привёз цветы, снова пионы. Адам даже не притронулся к букету, велел слугам забрать и поставить в воду. Питера пригласил пообедать, это было лучше, чем отправиться с ним в город.

– Ты цепляешься за дом как за своё единственное убежище.

– Так и есть.

– Может, тогда превратишь его во что-то более приятное? Каменные стены давно не в моде, они угнетают, и все эти картины… Роберт был сумасшедшим – обставить так жилое помещение.

– Тихо. – Адам не поднял на него головы, он смотрел в тарелку, но слова Питера злили и выводили из себя. Даже если Питер станет его мужем, Адам не позволит менять что-то в этом доме. – Не говори о Роберте в прошедшем времени. Он жив.

– Прости. – Питер кашлянул, взял бокал с вином и сделал большой глоток. – Как продвигаются поиски с Джеком Кингсли? Я слышал, вчера вы заглянули в «Золотую жемчужину».

Адам вскинул на Питера недовольный взгляд. Появилось ощущение, словно за ним следили, контролировали каждый шаг, чего Адам терпеть не мог. Никто не ограничивал его свободу: ни родители, ни Виктор, и Питеру он не позволит диктовать условия. Несложно догадаться: если он узнал о его посещении притона, значит, и сам там бывает. Баллов альфе это не добавляло.

Рассказать же пока было нечего. Джек, возможно, нашёл какие-то подсказки, вчера он надолго пропал, расспрашивая людей в клубе, но результатами не поделился. Они разбежались, не поговорив. Да и сам Адам почувствовал, что перегнул с просьбой – участвовать в расследовании он больше не горел. Тяжело получалось выносить общество Джека, а других людей Адам и вовсе сторонился.

– Джек использовал меня как пропуск в это заведение, но о расследовании со мной не поделился, – почти не соврал Адам.

– Если почувствуешь, что толку от него мало – скажи мне, и я его уволю.

Адам промолчал. С трудом сдержал рвущееся недовольство – Джека он нанял сам, Питер не имел к этому отношения. Адам спешно запихнул в себя большой кусок, лишь бы чем-то занять рот. Еда казалась безвкусной, но Томас следил, чтобы на кухне всегда работали лучшие повара.

– Я взял нам билеты на «Путь Каттера», сегодня в семь премьера, – напомнил Питер.

– Хорошо, я соберусь, – рассеянно кивнул Адам, бросив взгляд на часы. Время показывало почти четыре, но на улице который день шёл дождь, и из-за пасмурной погоды и висящих над городом тёмных туч невозможно было понять, наступил уже вечер или всё ещё день. Томас с разочарованием убрал почти нетронутую тарелку и предложил десерт. Но Адам отказался, сладкое он не любил.

Питер взял газету и по-свойски устроился в кресле, но в этом доме он смотрелся чужим, Адам извинился и поднялся к себе – следовало переодеться и позвонить Джеку. Он совсем забыл о театре и что договорился с Питером выйти на свидание. Вечером Джек собирался заехать и отвезти в казино Нила. Но дозвониться до Джека Адам не смог, потому оставил с Томасом записку, может, Джек его и дождётся.

Питер предложил поехать на своём авто, но Адам рассчитывал вернуться сразу после представления. Сейчас присутствие Питера только раздражало и хотелось от него поскорее избавиться. Адам уже пожалел, что ввязался в историю с браком, но потом вспомнил о груде бумаг на рабочем столе и успокоил себя мыслью: так он передаст все дела и не будет переживать о компании.

Здание театра в квартале от городской площади сияло во мраке сгущающихся сумерек разноцветными огнями. Рядом огромные рекламные щиты продукции Розенбергов: улыбающийся омега с длинными густыми локонами протягивал людям флакон дорогих духов. Только цена этих духов превосходила среднюю заработную плату горожан.

Под рекламой разместились попрошайки и на фоне красивой модели пугали мрачными лицами. Театр шумел, рядом толпились посетители и зеваки, играли уличные музыканты и кричали зазывалы. От неоновых вывесок и разноцветных афиш с подсветкой рябило в глазах. Стив Глейман подвёз Адама к главному входу, а Марк Хорн проводил до гардеробной, закрывая от любопытных, и передал Питеру.

В помещении стало немного легче, но от людей не спасло. Тёмно-синий костюм красиво оттенял светлые волосы, платок на поясе подчёркивал узкую талию, на Адама оборачивались, но чужое внимание никогда не льстило. Питер мрачным взглядом отпугивал возможных поклонников и на слуг смотрел с раздражением, но молчал. Адам надеялся, что он будет молчать и дальше.

Когда они вошли в зал, уже погасили свет. Капельдинер проводил их в ложу бельэтажа и Адам с несказанным облегчением занял кресло, остальные места остались свободны – скорее всего, Питер выкупил весь балкон. Сам альфа сел рядом и положил руку на спину. Адам его не отталкивал, несмотря на неприкрытое влечение, Питер держал себя в рамках и не переходил черту. Спектакль Адаму понравился, но он спокойно относился к драматургии и больше впечатлился бы, выбери Питер концерт струнных инструментов или симфонического оркестра.