Вечером Строева серфила по ютубу в поисках обзоров косметических средств, как вдруг выскочил сюжет про паралимпийские игры. Посмотрела не отрываясь. Вот это люди! Модели поведения? Точно! Контакт пресс-атташе паралимпийской сборной нашелся быстро.

Строева сидит в кафе в «Лужниках». Напротив нее парень – Геркулес настоящий, так она его окрестила про себя. Фамилия ничего не говорит широкому читателю. Член сборной паралимпийской по плаванию. Уже чемпион. Рядом с ним – тонкая металлическая палочка. Ходит чуть прихрамывая. Правая штанина ниже колена болтается сильнее, чем левая. Не скажешь, что ноги нет.

Диктофон включен. Пресс-атташе договорилась на время после тренировки, за едой, в кафе при спорткомплексе. Геркулес вышел из раздевалки почти вовремя. Спортивный костюм сборной, красный, с псевдорусскими цветочными узорами. Недешевый шмот, если покупать, но спортсмены бесплатно получают. Униформа. За спиной большой рюкзак. Что там за форма, интересно? Ласты, гидрокостюм, десять полотенец?

Представился, сел, улыбнулся:

– О чем бы вы хотели поговорить?

– Ну, для начала…

Строева сразу поняла, что интервью он давать привык. Но не стоит сразу с очевидного как-с-вами-такое-случилось. Задала какой-то общий вопрос, чтобы просто лед растопить. Он сам свернул на травму. Так он называл то, что с ним случилось. Травма. Жизнь на до и после. Не мог себя найти. Нашел силы. Спорт придает. Достижения. Но и провалы – тоже важны. Интервью как интервью.

– Кто был ваш любимый спортсмен, кем вы вдохновлялись?

– Сальников!

Фамилия смутно знакомая.

– Владимир!

«Ничего не объясняет, ладно, погуглю».

– А… почему именно он?

– Ну, это великий пловец! Он вне возраста. Ему пинали… пеняли, простите, на то, что техника грязновата, но очень сильный и выносливый. Талант, одно слово. Иногда надо нарушать правила, а талант всегда нарушает правила.

– Да, согласна, в нашей профессии тоже…

– А из современных это Майкл Фелпс, Ян Торп. Кометы, ракеты! Но это мы с вами обсуждаем, так сказать, высшую лигу, настоящий спорт.

– А у вас не настоящий?

– Да куда нам до них… То есть, я хотел сказать, по нормативам существуют существенные… э-э-э… ну, корректировки… Но, короче, достижения по минутам и секундам у нас не главное, – выкрутился Геркулес.

– А что главное?

– У нас другая цель: показать не спортивное достижение, а – человеческое. Как не быть инвалидом. Человек, который если после травмы пришел в спорт, – он уже является победителем.

Опа, это вообще на заголовок тянет. Или даже на вынос на обложку. Косноязычный Геркулес-философ. Не персонаж, а подарок.

– Работа, семья, тренировки… Как вы выдерживаете такой график?

– Человек может выдержать многое, иной раз даже, казалось бы, слабый человек не осознает свои внутренние ресурсы.

«Конечно, после того как несколько месяцев пролежал в койке, как привязанный… а то и на самом деле привязанный. А потом ходить заново учишься. На протезе. Не представляю. Какой уж тут спорт. И вот это вот интересная тема, на нее и вырулим».

Строева решила, что надо всю заметку в таком стиле сделать. Имитация стиля его. Рубленого. Афористичного. Я сижу в кафе… уютном кафе… за чашечкой кофе… потягивая коктейль… смузи из сельдерея… Она глянула на свою чашку двойного эспрессо. Напротив меня многократный чемпион паралимпийских игр, и вы не сразу заметите… Что надо заметить-то? пустую штанину? ну фу, это грубо. Цинизм. Не сразу заметишь… Что? «Ладно, потом придумаю. Диктофон пишет спич Геркулеса».

Пора уже про чувства, про личное, сокровенное. Как развивалось осознание своего… мм… нестандартного положения? Скажем, как вернулся в школу на костылях? Ну да, конечно: поначалу было трудно, именно осознать трудно, ведь все наши проблемы в голове, но поддержка родителей и одноклассников… сразу выяснилось кто друзья настоящие… и до сих пор спорт помогает, тренер как отец. Семья? Есть семья, да. Жена, доча. На спорт ходит? Я считаю, каждый должен сам выбирать свой путь, и не считаю это правильным подталкивать ребенка к… бла-бла-бла.

Он, конечно, хорошо помнит тот день, конец 90-х, ранняя осень, сухая, приятная. В «Лужниках» родных просто красота. Ароматный немосковский воздух с тонким запахом листвы и речной воды. Он шел с секции… Да, плавательной секции, куда родители отдали его несколько лет назад.

Плавать надо было, объективно: сколиоз у него обнаружили в первом классе. Школьный врач при плановом осмотре обнаружил, маму отругал: что ж не следите, мамаша, плечо вон насколько выше. Да он же сумку таскает на плече, я ему ранец купила, не носит, сумку какую-то вредную. Все ты, перевела мать стрелки на мужа, это ж твоя сумка. Ага, ухмыльнулся отец, ты сама ни хрена не замечаешь, кроме ресниц своих клееных…

Никого их семейные терки не интересовали. У всех так. Мальчика отправили на рентген, прописали массаж. И плавание. «Он не умеет! – испугалась мать. – Где плавать, у нас дачи нет! А на море возить…» Она не стала продолжать мысль, в которой во всем виноват муж, у которого недостаточно средств для… ну и так далее.

Родители немного погрызлись, кто именно будет его водить на секцию. Теперь «мне в салон не сходить, ага, на себя наплюю», объявила мама. «А я так подрабатывать не смогу», – пригрозил отец.

«Ваш сын прирожденный пловец», – сразу сказал тренер матери. Она просто вылупилась на него: как это? Ну, объяснил он, у него такое строение тела, комбинация «быстрых» и «медленных» мышц, это прям очень важно, и, главное, конечности длинные, а ноги – просто подарок. Короче, будет дело, если заниматься упорно.

И Геркулес уже сам, один, бежал на секцию – с удовольствием. И не хотел вылезать из бассейна. Выгонять приходилось.

К средней школе он выиграл несколько локальных соревнований, а отношения родителей к тому моменту расстроились окончательно. Он задерживался на тренировках, а после где-то ходил-бродил подолгу, поскольку родители дома в это время, наверное, выясняли отношения.

В тот осенний день, подходя к своему дому на улице Ефремова, у старого здания 61-й больницы, он случайно повстречал одноклассника. Раздолбай такой: пальцы в чернилах. Пошли, говорит, по железной дороге погуляем? Хм, так себе интерес, конечно. Но что еще делать? Да, тогда еще не было МЦК, зайти на рельсы окружной железной дороги кто угодно мог. И там куча правонарушений совершалась. Ну и вот приятели решили тоже что-то такое, хулиганское, для адреналина, типа, убегать от поезда.

Поезда ходили редко. И медленно. Казалось – отпрыгнешь в последний момент…

Расследование ничего не дало. Сам Геркулес ничего не помнил – болевой шок стер память. А как раздолбая ни допрашивали, тот только так: ходили-гуляли, ничего не собирались делать, ну поезд видели, да, и не убежали, а че такого, ну поезд и поезд, ну поскользнулся, наверное, я не видел, я не помню, я хэзэ ваще, ну да, да, торчали там на путях, на путях торчали, начальник, и чо, а чо, мы не знали-то, што нельзя, там не написано нигде, гражданин начальник, я, что ль, его толкал, я его на руках, я скорую…

Повезло, что скорая приехала быстро, доставили в ближайшую больницу, 61-ю. Но ногу спасти не удалось.

– Хорошо, а когда вы начинали, как профессиональный паралимпиец, вы на что рассчитывали?

– Что все скажут: ух ты ж какой молодец, крутышка! (Смеется.)

– И?..

– Оказалось: пахать и пахать. Паралимпийские нормы они такие, там чемпион выдохнется. У нас тут каждый второй – Майкл Фелпс, только инвалид. А так нормальная конкуренция!

– Как везде… Насколько, как вы считаете, вас поддерживает государство?

– Я хотел бы, – тут он вдруг резко подвинулся ближе к диктофону, – выразить особую благодарность Олимпийскому комитету Российской Федерации, господину…

Фамилия чиновника, над которым принято потешаться за его английский и профнеразборчивость: на что поставили – тем и руководит. Типа. Потом снимают отсюда, ставят на другое. Или бросают на другой участок, где уже не облажаешься, потому что ничего не развалишь, потому что там разваливать уже нечего.