Упершись руками в его грудь, слегка отталкиваю. Захаров ловит мои запястья, снова прижимает к себе. Мне нравятся эти качели… Раньше, когда мы только встречались, Захаров совсем не любил мои детские поступки, обиды. Сейчас же он подстраивается. Или не обращает внимания, или же просто подыгрывает, что не может мне не нравиться.

А еще мне безумно нравится, как он собственничает.

– Бездушный ты, Тимур! – ворчу я, обвивая широкие плечи руками. – Постоянно сам провоцируешь, а меня виноватой выставляешь.

– Ты преувеличиваешь… – хрипло смеется. – Мир, ты меня скоро с ума сведешь своим характером. Можешь быть немного помягче, м?

По его глазам и обаятельной улыбке понимаю, что он шутит. Я же воинственно вздергиваю подбородок. Тем самым даю понять: ни в коем случае. Скоро у тебя седые волосы на голове появятся, Захаров. Даже не сомневайся!

Тимур нависает надо мной. Раздвигает мои ноги коленом – и дальше как в тумане. Перед глазами появляются разноцветные точки, когда он толкается вперед-назад, заполняя меня абсолютно полностью. Влажными губами дотрагивается до плеч, ключиц. Целует, обнимает, шарит руками по всему телу.

Это безумие длится несколько минут, а потом Захаров падает рядом и, часто дыша, укрывает нас одеялом.

– Надо в душ, – мысленно произношу я, но, кажется, вслух, потому что моментально прилетает ответ:

– Желательно вдвоем.

– Нет, Захаров, – из горла вырывается протест. – Ничего подобного. Я в студию хочу в целости и сохранности доехать. У меня между ног уже гудит от твоей ненасытности.

– Ладно, тогда беги. Сейчас курьер приедет, я завтрак заказал. Поедим, и отвезу тебя куда надо. А сам в управление. Дела предстоят серьезные. Приказ надо выполнить, – ухмыляется.

– Но ты сам тоже хочешь уволиться, верно?

Тимур отводит взгляд, смотрит в потолок. Молчит несколько секунд, а потом берет меня за руку и, положив ее на свою грудь, шепчет, не сводя с меня глаз:

– Чувствуешь, как оно тараторит внутри? Только рядом с тобой так. И да, ты права… Я тоже устал от этой беготни, от постоянных выяснений отношений. Да, я уволюсь, Мира, – говорит уверенным тоном, поцеловав меня в макушку. – Но дай мне немного времени. Договорились?

– Конечно. Мне самой время нужно, – пожимаю я плечами. – А как сообщишь мне хорошую новость, так пойду платье себе выбирать. Хотя… Нет, буду ждать нормального предложения руки и сердца.

– Нормального? А в прошлый раз оно разве было ненормальным? Кольцо купил, в любви признался…

– Не-а, Захаров. Так предложение не делается, дорогой. Букеты роз хочу, красивое помещение и троекратно красивые слова… Что любишь, что с ума сходишь по мне. Иначе снова откажусь выходить за тебя замуж.

Я смеюсь, уткнувшись носом в грудь своего мужчины. Конечно же, теперь я преувеличиваю. Отказать я могу только в одном случае: если он будет продолжать работать в полицейском управлении. А он не продолжит, я уверена. Захаров сдержит свое слово. Он обязан!

Тимур тоже смеется, прижав меня к себе плотнее. Я еле вырываюсь из его хватки и убегаю в ванную, принимаю душ. Через минут двадцать мы сидим в кухне и завтракаем, сладко беседуя о чем попало. Будто вовсе не мы считали друг друга врагами номер один буквально пару месяцев назад.

– Во сколько мне приехать за тобой?

– Не знаю. К восьми, наверное. Я в последнее время там оставалась до десяти. Потому что занять себя хотела, чтобы с ума не сходить. Ты сукин сын, Захаров. Знаешь, как было неприятно приходить к тебе и не прикасаться, чтобы ты не проснулся? Чтобы не выгнал из палаты. Мерзавец!

Отложив вилку в сторону, Тимур смотрит на меня в упор, не прекращая жевать еду. А потом уголки его губ приподнимаются, и на его лице расплывается улыбка.

– Я тебя предупреждал ведь, что скучать будешь.

– Не начинай, – закатываю глаза. – Время мы, видите ли, теряем. Вообще-то, мы по твоей вине несколько месяцев потеряли, а не по моей. И, в отличие от тебя, у меня голова нормальная. Я могу прокручивать в ней все и анализировать, как взрослый человек, несмотря на юный возраст. А ты…

– Что я? – усмехается. – Нам еще в больницу надо…

– Чтобы пол детей узнать? – перебиваю. – Разница есть для тебя? Неужели так важно узнать сейчас?

– Нет, зачем? Просто хочу увидеть, как там мои девочки поживают.

– Девочки? Ты уверен?

– На все сто процентов, – нагло ухмыляется мерзавец. – Кстати, ты какой цвет любишь больше всего? Белоснежный, да? Судя по гардеробу, где девяносто процентов одежды белого цвета…

– Да, белый. Что ты задумал, Захаров? – выгибаю вопросительно бровь. – Я люблю цветы, конечно, но… Надеюсь, ты не думаешь весь дом ими заполнить? Белыми розами, например…

– Он такой хороший, – воодушевленно говорит сестра, прижимая ладони к покрасневшим щекам. – Добрый, милый.

Я вижу, как у Маши горят счастливые искорки в глазах. Вижу, как она рада и наконец впервые приняла мужчину в свою жизнь, но… Я боюсь за нее. Кошмары она видит до сих пор и достаточно часто. Хочу спросить, рассказала ли она тому мужчине про свое прошлое, но прикусываю язык. Сестра давно не маленькая. Пусть теперь поступает так, как подсказывает ей сердце. Она должна встать лицом к лицу со своими страхами и преодолеть их. Забыть все, что произошло несколько лет назад, как стараюсь забыть я. Правда, у нас совсем разные истории, и моя – цветочки по сравнению с тем, как поступили с сестрой, что пережила она.

– Возможно, я его видела, – улыбаюсь в ответ, от чего Маша смущенно отводит взгляд. – Вчера какая-то встреча была у Эмиля в офисе. Я услышала имя твоего, но не поняла, какой из тех мужчин. Но примерно знаю. Высокий, бородатый… Волосы темные, накачанный. А еще… У него ямочки на щеках, верно? И глаза синие.

Маша хмурится, не отвечает. Достает мобильник из кармана и что-то там ищет. А потом поворачивает экран в мою сторону.

– Угу. Тот, о ком я и говорила. Ты мне скажи, он тебя не обижает? – выгибаю бровь в ожидании ответа. – И на фотки его перед сном смотришь, поэтому больше меня не вспоминаешь?

– Да нет же, – машет рукой перед лицом и сразу же широко улыбается. – Мира, впервые в жизни мне хочется быть к какому-то мужчине близко. Его я не боюсь. От него не веет опасностью, а главное… Он не бабник, не кобель. Весь в работе. Мне очень по душе, что он взрослый мужчина. Такой понятливый. Ну а насчет фоток… Да, смотрю. Но не звоню тебе только потому, что мешать не хочу. У тебя теперь есть человек, которому ты должна больше времени уделять.

– Вот и замечательно. Я очень рада за тебя, дорогая. Ты достойна самого лучшего, – обнимаю сестру за плечи, притягиваю к себе. – Время я уделяю каждому, кто дорог мне в этой жизни. Не надо глупости в голове придумывать.

– Я тебе все рассказываю, а ты мне ничего, – в ее голосе чувствуется обида. – Скажи, как теперь твой с тобой обращается?

Я, отстраняясь, ложусь на кровать Маши, смотрю в потолок, не зная, с чего начать, что ей рассказать.

Да, я счастлива. Безумно. Мне хорошо с Тимуром. Я живу словно в раю, укутанная заботой и нежностью со стороны своего мужчины. Он меня не обижает, не злится, когда я язвлю. Просто не обращает внимания или же усмехается и продолжает работать. Как говорит сам, привык к моему характеру. И наши перепалки его заводят. Не выводят из себя, как было раньше.

Но меня бесит то, что прошел месяц, а он все еще пашет в управлении. Да, он изначально предупредил, что так быстро эти дела не решаются и что надо подождать. Но у меня нет терпения, черт возьми! Я боюсь… Жду его каждый день до полуночи, ежеминутно всматриваясь в экран мобильника. То на часы, то на оповещения, не пришел ли мне звонок или сообщение. Страшно… Очень страшно в один день услышать плохую новость.

Захаров говорит, что я преувеличиваю и драматизирую. Он не понимает… Я уже видела его овощем, лежащим в кровати. Во второй раз этого пережить не смогу. Просто разобьюсь вдребезги, и собрать меня будет невозможно.