Он самодовольно ухмыляется, а меня кроет с головы до пят. Хотя вовремя появился старый друг. Вовремя забрал Мирославу. Но его угрозы по телефону до сих пор звенят в ушах. Поиздеваться решил над моими и без того напряженными нервами, да, Бес? А ведь без меня и ты в дерьме по горло в скором времени окажешься.

– Добро пожаловать, дружище, – протягивает мне ладонь, которую я пожимаю. Друг притягивает меня к себе, обнимает. Хлопает по плечу. – В кабинете обсудим детали. Сейчас две пары глаз наверняка смотрят на нас из окна.

Из управления и так вышел раздраженным. Отец Миры задолбал, выбесил окончательно. Понимаю, конечно, что он за дочь волнуется. Но что поделать, если та самая дочь на связь выходить не хочет?

Так и хотелось послать всех на хрен и уйти. Что я, собственно говоря, и сделал. Но немного вежливо. Нового врага себе заработать не хочу. Мне его помощь еще понадобится.

Моя ошибка была в том, что я не выслушал тогда Миру. Не поверил ей, когда она сказала, что с братом у них отношения так себе. Вроде бы соседи положительно говорили о них… Опять не тому человеку поверил. А ведь знал, какая гордая Мира. Какая упрямая, но ни в коем случае не лживая. На горло себе наступит, но лгать не будет. Хотя бы на судебном заседании не стала правду рассказывать. За что я ей безумно благодарен. До сих пор не смогли бы дело закрыть.

Возможно, в тот день я не совершил бы глупость, когда отправил ее к брату. И не усложнил бы тем самым ситуацию. Не бросил бы девчонку в ад, где она чуть ли не сгорела дотла. А ведь от бесчестного Матвея можно было ожидать чего угодно. Убил бы Миру, если бы не наши. Если бы не Гордин, который вовремя успел ребят поднять после моего приказа.

Я просто не рассчитал… Поздно дошло, что Матвей, гори он в аду, не только с жизнью чужих девчонок играет, но и с жизнью родных сестер.

– Смотри, какая прелесть, – Эмиль бросает на стол фотографии. Еще не дотронувшись, издалека узнаю свою девочку. Забираю одну, всматриваюсь. – Она идеальна.

Идеальна, не спорю. Белоснежное длинное платье, распущенные волосы и ноль макияжа. Эта малолетка давно действует на меня странно. Но тогда я отгонял от себя дурацкие мысли, думал лишь об одном: отомстить. А зря. Теперь в области грудь жжет, болит невыносимо.

– Ты имеешь в виду Мирославу или ту, которая сняла это, – кручу между пальцами снимок, тем самым подкалывая Бестужева. Я прекрасно знаю его больные места. Как и он мои, естественно.

Эмиль громко и недовольно хмыкает. Трет ладонью подбородок, откидывается на спинку кресла. Это предупреждение, Бестужев? Не нравится тема разговора? Да только мне пофиг.

– Умер, значит, ублюдок? – задумчиво тянет, сканируя меня издевательским взглядом исподлобья и меняя тему разговора в совсем другую сторону.

– Застрелил, – подтверждаю, уже догадываясь, что он выплюнет в ответ.

– Прямо в сердце… – усмехается подонок. – Захаров, который мог просто обезопасить себя и девчонку, задев плечо противника. Или же, допустим, стрельнув в ногу. И Захаров, который еще в армии всего один раз из ста попадал мимо, в этот раз всадил пулю прямо в сердце… Какой замечательный промах, Тимур.

Со злой досадой прикрываю глаза, не желая отвечать на его речь. Слова, которые попадают точь-в-точь в цель. Тоже откидываюсь на спинку кресла. Повисшая в воздухе пауза затягивается.

– Даже не оправдывайся.

– Даже не собираюсь.

– Куда ты ее отвезешь? К родителям или к себе? – закидывает руки за голову, усмехаясь уголками губ. Снова он меняет тему, но в этот раз в лучшую сторону. – К тебе рано. Сначала надо ее смягчить, Захаров. Решение у нее категоричное, судя по ее словам. Характер… – улыбаясь, качает головой. – Мелкая совсем, но чересчур гордая, Тимур. Я даже не представляю, как ты ее возвращать будешь.

– К родителям, конечно, – отвечаю на его вопрос, пропуская мимо ушей остальные факты, которые я и так прекрасно знаю.

Хочется еще добавить, что другого выхода просто нет, кроме как отвести ее к семье. Заставлять ее жить со мной я не собираюсь. Это то же самое, что наступить на те же грабли, на которые наступил пару месяцев назад. Теперь головой нужно думать. Несколько раз обдумать, прежде чем сделать шаг к ней.

Да и насильно увезти ее к себе и получить пожизненный приговор – одно и то же. Нет ни капли разницы между этими двумя действиями.

– Верное решение, – кивает Эмиль, наклоняясь ко мне ближе. – Не перегибай с ней, Захаров. Это просто совет старого друга. Женщин не поймешь. Вроде бы делаешь все правильно, стараешься. Счастливой сделать пытаешься, а выходит совсем иначе. В твоем случае, конечно, ты перестарался. Лоханулся, мягко говоря. Но все же. Главное – дальше не ошибаться.

– Судишь по себе? – тяжело выдыхаю, рассматривая Мирославу.

– Сужу по тому, как наказала меня судьба, – злобно усмехается. – Знаешь ли, Захаров, я все эти годы мечтал вернуть прошлое. Точнее, те дни, когда она была со мной. Но время летит… Прожитое не вернешь. А сейчас она рядом. Протяни руку и достанешь. Да только чувства уже не те. Доверия нет.

– Ты сейчас себя с Мирославой сравниваешь?

– Бинго, – встает он с места, садится напротив – на диван. Смотрит в упор. – Я просто понимаю, что у нее творится внутри, Тимур. Любит она тебя, я даже не сомневаюсь. Но доверия нет. И гордость, конечно, не позволяет тебя близко подпустить. Постарайся, дружище. Все у вас наладится.

– Гонишь же ты, Бес, – бросаю, усмехнувшись, и достаю из кармана пачку сигарет. – Да только не надо. Если она даже испытывает ко мне какие-то чувства, то это только ненависть.

– Поэтому не хочет от тебя избавляться? – кривит губы, изображая улыбку. – Я как-то вчера между делом намекнул ей, что могу куда угодно ее отвезти. Подальше от всех и всего этого дерьма. И никому не сказать о ее местонахождении. И как ты думаешь она отреагировала?

– Как? – действительно любопытно становится.

– Она погладила живот и сказала, что от судьбы не сбежишь. А ты проанализируй эти слова, – крутит пальцем у виска. Забирает со стола мобильник и набирает чей-то номер. – Арина, срочно вниз. Ко мне, – проговаривает в трубку и вырубает звонок.

– Ты тоже подонок, Бестужев. Специально с ней грубо?

– Да. Предателей простить не так легко на самом деле. Я надеюсь, Арина сумеет вернуть веру в нее. И ты тоже, Захаров. Старайся, чтобы Мира снова доверилась тебе и больше никогда в жизни не сомневалась.

– Обязательно.

Девчонка Эмиля появляется в его кабинете за считанные минуты. Я же выхожу наружу, но подняться в студию не решаюсь. Что-то меня задерживает. Давить на Мирославу не хочу. Если ей нужно время, то пожалуйста. Сколько угодно. Но и лишить она меня моего же ребенка не имеет права. Что бы между нами ни было, от своего малыша я не откажусь. Ни в коем случае. Как Эмиль, валить из города и страдать годами тоже не стану. Если уж страдать, то рядом с Мирой.

Нужно подняться. По-человечески поговорить. А если не захочет…

Да хрен его знает, как сделать так, чтобы она еще больше не бесилась при виде меня.

Нахожу девчонку сидящей за столом и внимательно наблюдающей за рыбами в небольшом аквариуме. Присаживаюсь рядом. Молчу. А она даже голову в мою сторону не поворачивает.

– Можем поговорить? Или тебя отвезти к отцу? Он переживает. Места себе не находит.

Мирослава одаряет меня равнодушным взглядом. Смотрит на мое лицо, потом ее глаза опускаются на руки. Хмурится, затем морщится.

– А нам есть о чем говорить, Захаров? – наконец произносит еле слышно. – Думаю, мы просто должны разойтись по своим дорогам и… Строить новую жизнь. Никак иначе.

Пока Захаров не сводит с меня горящего взгляда, я не могу поднять на него глаза. Смотрю на его руки, разбитые костяшки, и какие-то непонятные мне чувства бьют в затылок, растекаются по венам, по всему телу.

Он выглядит так, будто сутки не спал. Пахал днем и ночью. Возможно, так и есть. Но чем человек может заняться, находясь за решеткой под пристальным взглядом своих же коллег? Да черт его знает.