Боря вздохнул. Похоже, телевизор опять выдал что-то на тему шапочки из фольги, а нумерология очередную страшную цифру из удобной сложили в мрачные знаки. И в архивах Вангелии тут же нашлось по теме пророчество.

Гость разулся, снял куртку и подошёл к старику, обнял крепко. Украдкой понюхал. Водкой не пахнет. Мылом пахнет. Бритый, опять же. Следит за собой. Что радует.

– Степаныч, ну ты чего загрустил?

– Боря, а как тут не грустить? Нэнси напилоси и понеслоси Пилоси. Но это ещё летом было. А теперь они на калькуляторе считают сколько, блядь, миллиардов людей сотрёт с лица Земли как тряпкой пыль, и сколько останется, если поездки важных продолжатся, пока другие важные дуются. А чего там может хорошего в мире остаться, если половина сразу погибнет и четыре из пяти и года не проживут? Это же пенсию понизят, Боря. А куда мне потом без пенсии деваться? Стар я уже для ядерной войны. Да и обрез в ментуру сдал ещё по молодости.

– Степаныч… ты давай не это… это самое… – снова вздохнул Боря и пошёл на кухню чай ставить.

Важны не слова, а как ты их произносишь.

Мастер тут как тут оказался. Баян на стульчике оставил. Вдохновения нет. А поговорить – это всегда пожалуйста.

– А ты мне зубы-то не заговаривай, Боря. Я всё знаю.

Глобальный уже приготовился к отповеди, почему мол трубку не берёшь, и не перезваниваешь через минуту-другую. Но наставник словно и не звонил вовсе. Его другое интересовало. Важное. Хотя бы для ядреной зимы.

– Ты мне лучше скажи, когда четвёртый разряд получать будешь?

– Так я только два месяца как третий получил, – напомнил бывший ученик.

– Боря, так время ускорилось, – даже не думал отступать наставник. – Я в твои двадцать уже отслужил, отучился и по заводам слонялся. Спорт, опять же. Воркаута тогда не было, правда. Но под Новый год на каких только корпоративах на танцульки не ходил. Алла то вытрезвители дёргала, то морги обзванивала, то по больницам шарила. А мне что? Я с мужиками по подвалам трубы варил. На них же потом и пили, и отжимались на скорость… Это сейчас краш или кринж?

– Степаныч, я твоего инопланетного не понимаю. Мне весной только двадцать будет, – робко возразил Глобальный, принявшись готовить перекус из холодильника к чаю.

Второй завтрак в условиях зимних – необходим. Если просыпаешься в шесть, до часу обеденного можно и не дотянуть. Организм пополнений припасов требует.

Степаныч исчез в комнате, а затем вернулся с когда-то распечатанными ещё на матричном принтере бумагами.

– Вот. Читаем документ, значит. Параграф 162. Слесарь-сантехник четвёртый разряд. Характеристика работ: разборка, ремонт и сборка средней сложности деталей и узлов санитарно-технических систем центрального отопления, водоснабжения, канализации и водостоков, разметка мест установки прибора и креплений, группировка и догруппировка чугунных радиаторов на месте ремонта, соединение трубопроводов отопительных панелей, санитарно-технических кабин и блоков, крепление деталей и приборов при помощи поршневых пистолетов… Знакомо?

– Степаныч, так я когда в гараже жил ещё, мы этим всем занимались.

Наставник палец поднял и продолжил:

– Сантехник в таком случае должен знать: устройство и способы ремонта трубопроводных санитарно-технических систем из стальных и полимерных труб, устройство поршневых пистолетов и правила работы с ними, способы разметки мест установки приборов и креплений, правила установки санитарных и нагревательных приборов… умеешь?

Боря хмыкнул:

– Умею.

Но Степаныч и тут не думал останавливаться и дочитал:

– Примеры работ, значит. Чёрным по белому. Разборка, ремонт, сборка: бачков смывных, ванн различных, вентилей, кранов, кроме трехходовых, моек различных, раковин, смесителей, умывальников, унитазов, установок для мойки подкладных суден, шкафов вытяжных… умеешь?

– Да умею! Умею! Чего там уметь?

– Боря, так чего выёживаешься? Иди и сдавай четвёртый разряд! Я позвоню, организуем тебе комиссию. А ты лучше баню организуй. Посидим с пивком, на тебя посмотрим. Ну и попаримся заодно. Нам приятно. А тебе – польза.

Боря яичницу с колбасой сварганив, по тарелкам разложил. Степаныч сразу подсел рядом, вздохнул:

– Переживаю я за ваше поколение, Борь. Вы же без телефона срать не сядете. А мужикам всё равно пива хочется. Так что выбор простой. У меня на кухне, но без толку. Или у тебя в гараже, но с четвёртым разрядом в активе… выбирай.

Дуя на желток на хлебушке, Боря кивнул:

– Степаныч, идея хорошая. Я всё равно в гараж за джипом сейчас поеду. Но сегодня уже не успею. Зови своих мужиков завтра-послезавтра, подъеду с ящиком пива, поляну вам накрою, организую. Инструмент то брать надо? Варить что-нибудь? Присоединять?

Степаныч брови округлил:

– Какие инструменты?

– Ну… вы же меня тестировать собрались? Комиссия, все дела.

Наставник рассмеялся в голос. А когда прекратил хохотать, сам шутку сгенерировал. Похоже, пошло вдохновение.

– Борь… как жену Буратино зовут?

– Эм… Мальвина?

– Это подруга. А жену как?

– Ну… не знаю, – признался Глобальный.

– Калитка! – заявил Степаныч и пояснил. – Чем дольше запускаешь, тем больше занос потом извлекать.

Боря улыбнулся для приличия. Мужик он ведь смекалистый всегда. Если секса мало, будет о нём хотя бы шутить. А если много, то друзей по жизни мало. Шутить не с кем.

«Замкнутый круг получается», – заметил внутренний голос.

Но Степаныч прав. Не знаешь, что делать по жизни – повышай квалификацию. Антоны Сергеевичи и Тимофеи Вольфовичи – это ведь приходящее-уходящее всё. Директоров много, но на практике коммунальщики сталкиваются с нехваткой специалистов высокого класса. И всем нужны Борисы Петровичи. Поэтому часто квалифицированным сотрудникам предлагают работу слесарями-сантехниками по совместительству в разных организациях. Человек трудовой – нарасхват всегда. В отличие от проверяющих, смотрящих и советующих.

– А кто в комиссию банную войдёт?

– Так Аполлинария возьмём. Он как робот-терминатор уже двое суток лопату из рук не выпускает.

– А он что, специалист?

– Он то нет, но сын у него в надзорной комиссии сидит. Пиво ему по гаражам пить не с руки, но печать поставит и подпись подмахнёт. А для дела мы Нине Альбертовне позвоним. Уж она кого-нибудь подсоветует дельного.

– Так на троих полянку накрывать что ли?

– А ты что, не будешь? – удивился Степаныч. – Ты это дело брось. Обратно мы и на такси можем уехать. А повышение отмечать надо так, чтобы автопилот включался. Вот куда твой автопилот тебя поведёт?

Боря задумался. А действительно, куда?

Взгрустнулось чего-то. Даже лицом поник. Только сенсей, семпай и мастер по словоблудию и делу тут же заметил.

– Эх, Боря. Хату тебе надо. Сколько ещё по съёмным скитаться собрался?

Старик глазами бодрыми смотрит, и вроде с поволокой лёгкой они, а как в душу заглядывает. И ничего от него не скрыть… Кроме похождений. Давно бы на порог не пустил.

– Ну так… весной буду строить.

– Боря, весной ты только фундамент зальёшь. До осени отстояться должен. А потом снова зима. Дом построишь в лучшем случае через три-пять лет. А это уже целая жизнь. А ты их тех вольнодумцев, что либо зимовку в автомобиле представляют с жопой немытой, либо в подвалах ночевать готовы с тараканами в споре, лишь бы потом хорошо было. А не будет, Боря. Сделать прежде надо!

Глобальный задумался. Да, с ночёвкой в микроавтобусе он бы дубу дал с первым снегом. Сибирь не прощает отсутствия интеллекта в зимний период. А постоянно бегать по Наташкам-Дашкам-Лидам тоже нельзя. Свой уголок должен быть.

«Хоть квартира студия, но своя. Место для хранения документов, ключей и прочих носков!» – важно и только по делу добавил внутренний голос.

Поднял Борис голову от тарелки опустевшей и подал голос:

– А что ты там за риелтора предлагал? Я записывал, да телефон… собака утащила.

– Боря, ты не переживай, – тут же посветлел наставник. – Собак по жизни хватает, но номерок нужных людей я всегда в книжечку переношу. А эта даже визитку оставляла… сейчас поищу.