Когда он стал Огнём!

Огонь обманчив, словно дух: —

Тот может встать как тень,

Но вдруг заполнит взор и слух,

И ночь изменит в день…

Она говорила и говорила, вращая бёдрами в наклоне. В ушах Бори немного фонило, сознание тормозило не минималках, сытое и довольное от тепла.

На капельку на губе засмотревшись, Глобальный услышал лишь отдельные слова: «задом» и «встал». А когда точно расслышал команду «встать», поднялся.

– Борис, чего же вы медлите? Видите, как пылает мой горн?! Изведайте же моего огня! Ощутите моё пламя! Ибо суждено нам сегодня познать и огонь.

С тем заявлением Боря скинул штаны и уже собирался пристроиться сзади. Но Лида возобновила сопротивление и снова начала крутить аппетитным задом в танце.

Да, она добила всякое желание идти к психологам и жаловаться на немцев и старушек, но так сразу не попасть, если не схватить. А если хватать, то это уже харассмент. Или хер с ним?

– И когда соберём мы ворох любовных утех и погрязнем в отношениях, всякому сможем сказать с ходу, что прошли через огонь, воду и познали медные трубы, – вещала в наклоне Лида так же, как с трибуны. – А будь иначе, каждый нам – враг. Ибо мы – едины. Так познаем же истину в единстве.

Боря задумался, глядя на алый конец раскалённый. Что она конкретно хочет? В зад зафинделить, намекая на горн? Или вагина вполне себе неплохо разогрелась и тушить нужно прежде её?

– Ибо я прошу вас взять меня там… где не светит солнце, – пылко добавила Лида и замерла в ожидании чуда.

«С козырей ходит!» – тут же заявил внутренний голос и добавил в сомнении: «А может, она просто взяла перерыв перед новой порцией литпросвещения?

Раздумывая над тем, Боря только на кончик пояса халатика посмотрел, что торчал из кармана штанов спущенных. Идея пришла мгновенно. Подхватив его, разогнул деву страстную и рот завязал в два счёта. Не сильно, чтобы не дай бог больно, но теперь только мычать можно.

А Лида нет, чтобы возмутиться сразу, поясок развязать, выплюнуть и дать по лицу. Не шелохнулась даже. Только глаза таинственно загорелись. А рот в улыбке довольно расплылся, как мог.

Тишина завладела комнатой. Боря, инициативу в тот же момент перехватив, повернул деву, снова наклонил, но уже чтобы руками в диван упёрлась и давай транслировать ей сзади образы горна, огня и пламени разом. А чтобы точно не прогадать с желаниями распутными девы начитанной, мизинчик облизнул и следом засунул. Туда, обычно нельзя, но если очень хочется, то можно.

Тут то Лида и поняла, что начинать нужно с малого. А к большому перейти она всегда успеет. И столько в ней сразу лавы от этих ощущений скопилось, что по ляжкам потекло лишнее. А следом так хорошо стало, что ноги невольно задрожали.

– Нихумасбепздц! – крикнула она что есть мощи и вдруг поняла, что никто при это не глохнет.

Решение с завязанным ртом мгновенно обоим по душе пришлось.

Одна уже не сдерживалась и мычала в голос до хрипотцы, а второй только темп наращивал и больше не переживал за здоровье соседей.

Боря не отпускал и даже не думал останавливаться. Раз уж пропустил сеанс с мозгоправом, то лечиться через другую женщину как следует надо. Надёжно, желательно с профилактикой простуды и иных заболеваний, распространённых в зимний период. Значит, эта ночь будет долгой. Но главное – тихой.

Жить, так жить в удовольствие!

Ибо всё познаётся в сравнении.

Олаф Мергенштольц неторопливо плыл на плоту, напевая тоненьким голосом арию гондольера. Плыл он в пилотке, тельняшке и кирзовых алых сапогах с подворотами.

Модный.

«Ария гондольера» это просто, сразу понял Боря. Это же девять букв по горизонтали. И ответ известен – БАРКАРОЛА.

Это же очевидно! Следующий вопрос!

Но вопросов больше не задавали. И отталкивался коллега почему-то не вислом, а гаечным ключом. А вот вместо паруса посредине плавсредства торчала телогрейка на мачте, но она не трепыхалась. Видимо, ветра не хватало.

Боря присмотрелся. Да нет же, это не плот, это бабка! Только большая, посиневшая под брёвна старые. Те мокрые, скользкие. Немчик может и поскользнуться. Даже хорошо, что спиной вверх бабка плывёт. Видно чётко откуда мачта торчит. Но что они задумали вместе с коллегой? Сговорились против него?

Едва Боря подумал об этом, как бабка начала переворачиваться, пузыри пуская, чтобы снова посмотреть на него рыбьими глазами.

Её право.

Только Олаф от этого движения тут же тонуть начал. Но тонул не долго. У него ведь свой флаг есть. Он сам себе – корабль.

– Блядские гандальеры! – с этим возгласом Глобальный чуть не подскочил с дивана.

Шесть часов утра. Привычка просыпаться рано работает даже тогда, когда только что лёг. Хочешь не хочешь, а организм привык и разбудит без будильника в любом состоянии.

Глобальный перестал дышать быстро, потянулся немного, прислушался даже. Никого не разбудил?

Тишина в комнате, ощущение уюта обволакивает. Мышцы расслаблены все, не хочется двигаться. За окном метёт, завывает. И все природные инстинкты говорят – не ходи-и-и!

Потому что хорошо просто не двигаться и ничего не делать, когда уже столько всего до этого переделал.

«Боря, ты что, дурак? У тебя форм-мажор. Не ходи-и-и», – шепчет внутренний голос-искуситель: «Сколько ты отжиманий за ночь сделал? Тысячу? А растяжка как же?»

Один глаз открыт, глядя на сморщенный потолок в свете проезжающих автомобилей. Во сколько бы ты не проснулся, всё равно найдётся тот, кто встал ещё раньше.

Но второй глаз закрыт, чтобы если что обратно в сладкую дрёму нырнуть… А вдруг?

«Это всё-таки гнусно, когда приходится уходить от тёплой, вкусно пахнущей растрёпанной женщины под нагретым одеялком. И прорываться куда-то в темноту, решать какие-то вопросы в мороз, вместо того, чтобы просто приспособить утренний стояк по назначению», – перечислил тот же внутренний голос все плюсы и тут же добавил, как будто он за него и ничего такого не имел ввиду, просто момент слабости: «Но надо. Это вечное надо, Борь! Давай, вставай, пока молодой. На пенсии отоспишься. Старики всё равно только спят или всех бесят, потому что не спят».

Боря открыл второй глаз. Надо!

«Давай, ты можешь. Хотя…Только безжалостный человек без души и принципов, конечно же, способен скинуть с себя маленькую нежную ручку и ножку, а потом подвинуть в сторону котика с груди на одеяле и вытащить ноги из-под собаки, которая примостилась сначала с краю, а потом просто забралась на одеяло сверху вместо носок, пока никто не видит»

Боря стиснул губы. Внутри какое-то зло живёт, но зло объективное. Поэтому изображая гусеничку, завертелся, стараясь оставить всех на своих местах. Но уже без него. Они же все как-то по отдельности без него жили и теперь отлично справятся. Он же не сцепляющее звено, в конце концов.

Мягко-пушисто-тёплый триумвират словно сговорился задержать его до завтрака, а то и вообще всё на свете прогулять. Но если пробатонится хотя бы до семи с девушкой, псом и котейкой, то снова не уедет с остановки.

Поэтому вперёд и с песней!

Кто как утро начинает. Но все так или иначе заходят в санузел, чтобы расслабиться перед предстоящими буднями. А чтобы даром время не терять, в руках гаджет. И – здравствуй, информационный поток!

Но что делать, если телефон потерян? Ответ прост – взять общественный девайс, пока собираешь по пути носки, штаны и роешься в сумке со своей одеждой.

Найти его не так сложно по пути, если подсвечивается уведомлениями из игр и электронных писем. Не то, чтобы Борис сразу залез в поисковик, чтобы смутиться запросам в стиле «Белоснежку семь гномов», просто очень хотелось посмотреть прогноз погоды на предстоящий день, а телевизор только в комнате, где спала Лида.

Как можно будить девушку после того, что он с ней устроил? Даже хаски храпел, устав прислушиваться.