Марк резко подскочил на кровати. Темнота в глазах и влажный лоб. Музыкант огляделся по сторонам: стена чистая, никаких шкур, никаких фотографий с машиной и рыбиной.

«Это всего лишь глупый и дурной сон», – догадался Марк.

Всего четыре дня рядом с племянником, а Марк будто стал частью его безумного преступного мира, в котором были лишь стрельба, погони и уголовные дела. Судя по рассказам парня, они тянулись за ним всю его жизнь. Тюрьмы, в которых он никогда не был, наколки, которые пришлось свести, чтобы избежать последствий. Само собой, в камере он был главным, это даже не обсуждалось. Все продукты шли через него, начальники приезжали к нему за советом.

Подставы, из-за которых он промотал бесчисленное количество сроков в голове, сидя у своего глубокого озера, которое тоже было вымышленным и пустым.

– Чем его только ни лечили. Что ему только ни кололи, все без толку, – уверяла жена брата Полина, – месяц сидит, как овощ, потом опять за старое, но уже по-новому.

Каждое последующее лечение открывало в его мире очередную новую личность.

Для завтрака они расположились в тени под яблоней.

– Звонил твой брат, сказал, что задержится еще на неделю, – сообщила Полина.

– Славно, – ответил Марк.

– Ура-а-а, еще неделю вдвоем! – воодушевился Лаврентий.

– К сожалению, завтра мне надо уезжать.

«Зачем я вообще сюда приехал…» – Марк больше не мог здесь оставаться.

– Что ты на меня так смотришь? – спросил он племянника.

– Я тебя насквозь вижу! – ответил Лаврентий, сидевший с перебинтованной головой в позе шаолиньского монаха. Прищурившись, он издал громкий щелчок сквозь зубы. Запустив воздуха, он пригрозил своему дяде указательным пальцем и громко отхлебнул чай из блюдца.

– Что с головой? – Марк бросил взгляд на бинты.

– Не твое собачье дело! Подчищаю прошлую жизнь, ведь, когда уходишь из такого бизнеса, которым занимался полжизни, приходится чем-то рисковать. Скажи спасибо, что вообще жив остался. А вот ты явно что-то затеваешь! – Лаврентий почесал подбородок. – Во что ты опять влез? Почему сразу не пришел ко мне с этой проблемой? Ладно, выкладывай, будем решать. Я знаю, что ваше появление здесь неспроста.

Марк удивленно вытаращился на племянника:

– Да нет у меня никаких проблем! С чего ты вообще это взял?

– Не доставай человека, – вмешалась Полина. – Не то больше к нам не приедет.

– Знаешь, в чем сила? – Лаврентий, словно не слыша мать, швырнул на стол пачку десятирублевых купюр. – Вот в чем! Я так и знал, ты приехал занять у меня денег! Не знаю, кто тебе об этом донес, это мне еще предстоит выяснить, но учти, у меня крупные проценты.

Он наклонился в сторону Марка и прищурил один глаз.

– Потянешь? Обсудим условия сделки?

– Лаврентий, убери деньги со стола, – сердито сказала Полина.

– Как скажете, лично я умываю руки. Хватит! Надоело! – резко встав, Лаврентий удалился.

– Спокойной ночи, Лаврентий, – сказал Марк, с вечера предвкушая свой утренний отъезд.

– Спокойной.

Пересчитав перед сном свои кровные, Лаврентий отвернулся и начал что-то бормотать. Сквозь дремоту уши музыканта начали улавливать какие-то слова.

«А что, неплохо диктует. Надо бы запомнить…» – это были последние его мысли, прежде чем сон окончательно победил.

Чемоданы погружены, пора ехать.

Спешно уезжая из этого дома, Марк чувствовал, что его голова вот-вот взорвется, если он услышит еще хоть слово от Лаврентия. Позади была очередная бессонная ночь. Он вспомнил, как неосторожно согласился спать в комнате племянника, когда приехал. Большая, большая ошибка.

– Когда приедешь снова? – спросила Полина, прощаясь.

– Боюсь, что увидимся не скоро, у меня заканчивается виза.

–Будут проблемы – звони не стесняйся, я тебя прикрою! Вот моя визитка, – почесывая нос, Лаврентий сунул дяде карточку.

Похоронное агентство «Тайные мечты», 8-999-999-000-1, Лаврентий.

– Ого! Ты где такой номер взял?

– Не забывай, кто перед тобой стоит, умник!

Марк прощался очень быстро, делая вид, что опаздывает на самолет. На самом деле его рейс был только завтра, но он твердо для себя решил, что лучше переночевать в отеле или даже в машине, чем провести еще хоть одну ночь в этом сумасшедшем доме. Даже билет достался ему чудом: пришлось буквально умолять оператора авиакомпании перенести его вылет. Он даже доплатил изрядное количество денег, чтобы вылететь на две с половиной недели раньше положенного.

– Извините, но мы не можем обменять ваш билет так быстро, – заметил оператор, – заполните несколько бланков, которые мы вышлем вам по электронной почте, и ваша заявка будет на рассмотрении. Если кто-то из пассажиров откажется, мы вас оповестим.

– К черту обмен, забронируйте мне новый билет на любую самую ближайшую дату, я готов лететь стоя, плачу любые деньги!

Сбежать, сбежать куда подальше!

– Прощайте!

– До свидания, чудильня! – крикнул вдогонку Лаврентий.

Ключ провернулся в замке зажигания, и облако пыли унесло Марка прочь.

– Родственничек-то у нас слегка того. С прибабахом.

– Лаврентий, ну перестань! – ответила Полина.

– Как думаешь, меня возьмут в актерскую школу? Ведь кастинг уже на будущей неделе.

– Не сомневайся в этом, посмотри, с каким свистом он укатил. Ты за неделю сыграл столько ролей, я думала, он уедет еще два дня назад. Долго же ты его мучил.

– Накрывайте на стол, будем праздновать! Надеюсь, он больше не приедет. Рассчитывал на теплый прием? Пусть сначала научится себя вести, эгоист несчастный. Всю жизнь думал только о себе. Представь, все как обычно: приезжает отец, гитара, водка рекой, ты у плиты, ссоры, я по поручениям. Хоть бы раз позвонил и просто спросил, как мы? Живы ли, здоровы? «Алло, я еду, накрывайте столы, будем пировать!»

Обнявшись, мать с сыном закрыли калитку и продолжили жить своей жизнью. Через неделю Лаврентия взяли на первый курс в актерскую школу.

За неделю до произошедших событий.

Заперев калитку сарая, Лаврентий вернулся домой после тяжелого дня, проведенного в поле. Он работал за двоих, воспоминая наставления своего отца. Помня каждое его слово, он не хотел подвести семью в его отсутствие и как старший возложил все обязанности на себя.

– Мама, что случилось? Почему ты плачешь?

– Звонил твой дядя! Скоро будет!

– Надолго? – Лаврентий насторожился.

– На три недели. Говорит, творческий кризис, слова не идут.

– А отец когда приедет?

– Через неделю.

– Значит, нас ждет две недели пьянок, заевшая пластинка одной и той же мелодии на гитаре, риф, который сидит в его голове уже двадцать лет. А еще гора грязной немытой посуды и алкоголь, которой будет литься нескончаемым потоком нелепых событий и неприятностей. Что за глупость этот алкоголь, не понимаю. Разве так нужно вспоминать детство? Потом он уедет, а отец продолжит вспоминать без него, опорожняя запасы благородного вина, которым мы торгуем…

– Что поделать, – мать была подавлена, – придется снова это пережить. Не можем же мы просто не пустить его.

– Доверишься мне? – в глазах Лаврентия сверкнул озорной огонек.

– Конечно, я сделаю все, как ты скажешь, только бы избежать их встречи!

– Сколько времени у нас есть в запасе до приезда дяди?