Дима снова отказался поднять перчатку.

– А если бы была?

Поколебавшись, я глубоко моргнула. Понимала, что перехожу Рубикон и, если скажу это, дороги назад не будет. И было страшно, страшно до одури, но и продолжаться так уже не могло.

– Какая разница, если ее все равно нет? – я вздохнула и отвернулась.

Вчера мы с Соней, обсудив со всех сторон ситуацию, пришли к очевидному выводу. Кан потерял ко мне интерес. Иначе нашел бы и время, и терпение. Приструнил бы старуху вместо того, чтобы назначать ее своей наместницей в детской.

Если он поступал иначе, значит, мне оставалось одно – уступить ему. Я согласилась: Соня знала Диму гораздо лучше, чем я. Какой бы нездоровой не казалась кому-то наша с ней связь, – или же ее любовная линия с моим мужем, – Соня была единственной, кому я все еще могла доверять.

За исключением супер-пупер-совета: сделать все, чтобы возвратить себе интерес Димы. Я ржала в голос. Словно он был у него когда-то там. Интерес ко мне. Дети-то уже в детской!

– Я не хочу больше ни приезжать, ни звонить. Решила считать для себя, что отдала их тебе на усыновление.

– Еще что-то, – осведомился он ледяным тоном, – что ты решила, но не решилась рассказать мне?

Я закусила губу и сделав над собой усилие, кивнула.

– Да. Я хочу развестись.

– Охуительно! – Кан хлопнул себя по колену и сузил глаза. – Могу я вежливо спросить – почему?

– Потому что ты не любишь меня.

– Еще охуительнее…

– Все, хватит! Охуевай от чего захочется, но услышь одно: если нет любви, значит нет. Значит, все закончено. Не нужны мне ни фиктивный брак, ни твоя квартира!

– И что тебе нужно?

– Чтоб ты оставил меня в покое! Я девять месяцев блевала дальше, чем видела. Я не могла ни работать, ни даже есть. Я чуть не сдохла, рожая тебе детей! И что в итоге? Ты хоть бы благодарен мне был?

– Ох-ху-еть! – он усмехнулся и покачал головой. – Благодарен!

– Зачем ты приехал? – спросила я; дрожа от бешенства, не в силах до него достучаться. – Рассказать мне, как много для меня делаешь? А я просила? Я тебя об этом просила?! Ты окончательно испортил мне жизнь!

– Испортил жизнь?! Я не дал тебе сбухаться! – сказал зло и резко повысив голос. – Я не позволил тебе пойти вразнос по корейским клубам! Я защищал тебя от тебя самой! И я не знал, насколько тяжелой будет твоя беременность! Господи!.. – он ударил ладонью столешницу и закрыл глаза. – Ничто не предвещало такого, ты понимаешь? Все анализы были в норме! Все до единого!

– Ну, да, ага! Ничего на свете не предвещало… Да ты бы заставил меня рожать, даже если бы я умерла в процессе! Просто подключил бы на ИВЛ и дождался сроков! Вот только не нужен мне такой брак!

– Не нужен, блядь?! – взвился Кан. – А мне нужен. Я, блядь, настаиваю на чести, блядь, оставаться вашим супругом, сударыня. Пока вы, не окрепнете мозгом. То бишь, пока смерть нас не разлучит.

– Тогда пристрели меня! – взвизгнула я, пожалуй, впервые повышая на него голос, как равная. – Возьми свои яйца в руки и пристрели сам, а не подталкивай ежедневно к самоубийству! Я не смогу! У меня недостаточно смелости, чтоб выйти в окно! Как бы ты надо мною ни издевался, моих мать и бабку тебе все равно не превзойти!

Дима, весь бледный, разлепил губы.

– И ты после этого еще хочешь, чтоб я любил?

Я рассмеялась, вытерла запястьями слезы. Потрясла головой.

– Нет, Дима! Уже давно нет. Ты никогда не был мужем по-настоящему. Ты никогда меня по-настоящему не хотел. Я предпочла бы скопытиться где-то в корейских клубах, но ты мне даже этого не позволил!..

Он встал. Посмотрел на меня в упор и не сказав ни слова, вышел из кухни.

Глава 3.

У Кати был целый ряд достоинств. За эти три недели я успела их оценить. Она была умна, прозорлива и по-настоящему хорошо умела писать. Она фотографировала гораздо лучше Тимура, который всегда был больше озабочен позированием, чем тем, чтобы позировали ему.

Недостаток, по сути, у Кати был лишь один. Она никак не могла взять в толк, что работа – это было одно, а дружба – совсем другое. Субботний вечер стал апогеем непонимания. Когда она, в третий раз, нежданно-негаданно приземлилась за нашим с Сонечкой столиком в «Великано», сообщив с ходу:

– Фу, духота! – и выпила мой сок залпом, Софа отчего-то решила приревновать.

– Тебе не кажется, – спросила она, – что ты здесь немного лишняя?

Немного, было преуменьшением.

Мы с Соней как раз обсуждали жизненно-важный вопрос – развод. Я волновалась: смогу ли я пожить у нее. Соня волновалась, что я из ума выжила. Зацепить его, выйти замуж и… развестись?!!

Какого черта я тут удумала? Разводиться! Трижды ха-ха! Ах, я так ему сказала? Да трижды плюнуть и растереть. Я – женщина. У меня гормоны. Мало ли, что я ему с расстройства сказала? Моя задача не «за базар ответить», а вывернуть все сказанное, чтобы виноватым остался он.

На этом месте я окончательно стухла.

– Да он на мне женился, только из-за детей.

– Что значит «женился из-за детей»?! – зашипела она. – Он этих твоих детей, тебе запулил из шприца, или все-таки, трахал так, что презерватив порвался?.. Иди, я тебе говорю, и дай ему уже. Только не залетай, ради бога… Я еще один твой залет не переживу.

Ответить я не успела; Катя пришла. И к Диме мне идти не пришлось.

***

– Эпично! – Дима, которого вызвонили охранники, вышел из клуба впереди нас. Распахнув заднюю дверцу джипа, подождал, пока мы усядемся. – Как ты собираешься завтра работать, Соня? В стиле девочки из фильма «Звонок»? С волосами на морде?

– Мне нужен лед, – ответила Сонечка. – Я смогу работать.

– Зеркало тебе нужно, – отрезал Дима. – Чтоб ты видела то же, что вижу я! Хоть нос не сломан?.. Что, ты не знаешь?! – он грубо взял ее за подбородок и подтянул ее лицо к свету. – Дай посмотреть… Блядь, как вы обе меня задрали!

Я открыла было рот, но… мой протест утонул в повелительном приказе умолкнуть. Достав телефон, Дима принялся набирать чей-то номер. Яростно выдохнув, я откинулась на сиденье. Посмотрела на Сонечку: видала?!

– Как ты могла с ней спать? – эгоистично закуковала она.

– Как ты могла подумать, что я с этой каракатицей сплю?! – вскинулась я.

– Может быть, она хороша в постели! Откуда мне знать?! – драматически воскликнула Сонечка.

– Заткнитесь обе! – прикрикнул Кан. – …нет, Анжела, это нереально замазать. Даже в «Фотошопе»…

Кан без всякого удовольствия рассмеялся, коротко покосился в зеркало заднего вида и ловко крутанув руль, влился в поток машин.

– Проще рожу на стенке нарисовать.

– …если у тебя нет другой девушки, почему тогда ты меня не хочешь? – не унималась Сонечка и покосившись на Диму, я шепнула в ответ:

– Потому что я, как бы, замужем, Соня!

– Я думала, я – почти член семьи!

Я не сдержалась.

– Член семьи – это Дима! Спи с Максом. Я больше так не играю.

– Можно поподробнее этот момент разъяснить? – спросил Кан, сверкнув на меня глазами в зеркальце заднего вида. – Вы, что с той бабой из-за Макса сцепились?!

– Ха! – оскорбилась Сонечка, которая никогда не стала бы драться из-за мужчины.

Димины брови сошлись в переносице, и он нехорошо уставился на меня через зеркало.

– Мы просто вместе работаем! – яростно возопила я.

– Ха-ха! – ядовито сказала Соня. – Из нее так и капал ее профессионализм! Аж, по ногам стекал. Скажи ей, хотя бы ты, Кан.

Он ничего не сказал, лишь громко скрипнул зубами, но я взбесилась. Это фамильярное обращение, задело меня за живое. Я себе такого не позволяла! А ведь это я, была его женой! Не она! Я! Но мне бы за подобное обращение прилетело.

– Вы, вроде бы, решили остаться просто подругами, – произнес он холодно, что я едва сдержалась, чтоб не вломить ему по башке.

Соня гневно скрестила руки на животе. Из кротких глаз летели желтые молнии.