Больница городка Сан-Пабло находилась в пяти километрах от аэропорта. Это если смотреть на карте по прямой. На деле же чтобы добраться до неё, пришлось делать довольно большой крюк по горным дорогам. Сальвадор Горацио чувствовал, что тошнота всё-таки подступает и взглянул в сторону мучившейся весь полёт дамы с новостного портала в ожидании сочувствия или снова предложенного бумажного пакета. Но фотограф Хара разгадал состояние коллеги и протянул ему долгоиграющую конфету из тех, что раздают в самолётах перед взлётом и посадкой.

Здание больницы в Сан-Пабло представляло собой четырёхэтажное унылое строение из серого кирпича. При одном из предшественников дона Серхио в разных провинциях построили несколько похожих друг на друга типовых лечебниц.

Пока микроавтобус с прессой парковался, журналисты заметили как глава Минздрава Эрнесто Сотомайор выскочил из своего автомобиля и, на ходу быстро кивнув главному врачу и другим местным медикам, что стояли на крыльце, устремился к автомобилю с Президентом. Вскоре министр здравоохранения Умбрии торопливо шёл в сторону здания рядом с доном Серхио. Вслед за ними устремились Хосе Пулья и остальные.

Фотограф Сальвадор Хара и оператор президентской пресс-службы рванули из «Тойоты» быстрее остальных и уже снимали для истории кадры идущего по крыльцу Президента со свитой, а Сальвадор Горацио эмоционально кричал на своего оператора с просьбой двигаться побыстрее. Алессио Лопес в свою очередь отвечал, что спешка не нужна и предлагал опереться на его колоссальный опыт. Балагур Альварес двигался не быстрее коллеги со второго канала, но это не слишком расстраивало работавшего с ним корреспондента Рубена Леона. Тот на ходу раскладывал микрофон-удочку, наблюдая за идущим впереди доном Серхио с преданно взирающей свитой.

Когда же телевизионные бригады двух государственных умбрийских каналов дошли до входа в больницу, дверь распахнулась, и оттуда вышли Хара с оператором. Последний оскалил зубы: «Закрытое совещание!»

– Эээ, кончай прикалываться, – Горацио попытался войти в дверь, но президентский оператор его оттолкнул.

– Да говорю же – совещание закрытое. Я что – сам бы ушёл что ли?

– А что мне показывать-то потом?

Вместо ответа Алессио Лопес рассмеялся и напомнил о своих словах про неуместность спешки. В этот момент словно ниоткуда возник пресс-секретарь Президента Деметрио Домингес – неприметный среднего роста человек с по-прежнему недовольным выражением лица в традиционном чёрном костюме и нелепом галстуке, резко контрастировавшем с дизайнерскими штучками его шефа.

– Да вон пока с ней интервью запишите. По волонтёрской работе в провинции, – указал он в сторону, – у вас в техническом задании всё равно прописано это интервью.

– С кем интервью, Домингес?

Вместо ответа унылый пресс-секретарь указал в сторону Веры Сантьяго, которая разглядывала яркие цветы на клумбе чуть в стороне от входа и теребила в руках «Айфон» последней модели. По-видимому, она намеревалась сделать снимок флоры провинции Сан-Пабло. Или собственное селфи на фоне даров природы для той же непременным обязательным упоминанием хэштега «Работа» на страничке в соцсетях.

– Давайте – выстраивайте аппаратуру, коллеги, – Деметрио Домингес поправил галстук в нелепых крупных цветах.

– О чём её спрашивать-то? – уточнил Рубен Леон.

– Про волонтёрство, я же говорю.

– Спасибо, Деметрио, ты очень помог, – произнёс журналист первого канала и демонстративно отвернулся.

Потом всё-таки повернулся обратно и добавил: «Хороший галстук, Домингес! Хороший. Ага! Бабушка подарила или сам купил на распродаже?»

Привыкший к колкостям от коллег, Деметрио Домингес ничего не ответил. Лишь под смех представителей СМИ смерил их презрительным взглядом.

Лопес и Альварес устанавливали штативы на высоту, подходящую по их мнению для роста Веры Сантьяго, а её саму просили подвинуться то чуть левее, то немного правее, чтобы получился хороший фон для записи интервью. Рядом с операторами с микрофонами в руках выстроились Леон и Горацио, а с диктофонами – дама с госпортала новостей и два прилетевших на самолёте корреспондента газет «Каррера Уль Трухильо» и «Нуэво Диарио», а также их очень скромный местный коллега.

– Итак, донья Сантьяго, – произнёс Рубен Леон, когда оба оператора кивнули в знак того, что запись началась, – расскажите о новом волонтёрском проекте, который Вы собираетесь реализовать в Сан-Пабло и соседних провинциях на юге Умбрии.

Донья Вера, улыбнувшись Леону и, смерив оценивающим взглядом Сальвадора Горацио, под щёлканье фотоаппарата Хары принялась рассказывать о важности работы волонтёров в лечебных учреждениях на юге Умбрии. Например, о том, что студенты с медицинского факультета будут учить почтальонов из отдалённых деревень на юге Умбрии оказывать медицинскую помощь местным жителям до прибытия «скорой помощи» из главного города провинции. В районах, где наблюдалась нехватка врачей, это по мнению Веры Сантьяго было выходом из положения. А инициатором проекта по её словам был сам дон Серхио Тапиа. После окончания записи Домингес настойчиво просил не включать в репортаж слова сеньориты Сантьяго о нехватке медиков в южных провинциях.

– Чёрт побери, зачем они привезли нас, если совещание закрытое? – спросил Горацио через несколько минут, садясь обратно в микроавтобус.

В отличие от более опытных коллег он заметно нервничал. Да и едва ли был доволен скучным ответом и натянутой улыбки молодой особы, которая после дежурных фраз вновь отправилась с «Айфоном» к клумбе.

– Новичок ты ещё, сразу видно, – усмехнулся Рубен Леон.

– Ну, серьёзно, Рубен! Записали эту сеньориту про волонтёров. Но не ради неё же мы сюда попёрлись.

– Спокойно, парень. День только начинается.

– Только начинается? Да я встал уже почти восемь часов назад!

Поездка в Сан-Пабло молодому журналисту казалась совершенно бессмысленной. Встать просыпаться ещё до рассвета, затем добираться на телеканал, откуда через весь город в бывший военный аэропорт, где предстояло пробыть ещё почти час в ожидании полёта. И по прибытию – вновь ожидание. Сначала пока сеньор Тапиа выйдет из самолёта, а теперь – пока проведёт странное закрытое от всех совещание в больнице.

– Дону Серхио виднее когда совещание открытое, а когда нет, – произнёс с важным видом Деметрио Домингес.

Потом он поднял указательный палец и молча оглядел журналистов. А потом кивнул. По-видимому, для солидности.

– А ты слышал про Чёрного Бланко? – попытался сменить тему Альварес, обращаясь, конечно же, к Горацио.

– Чёрный кто?

– Эх, молодёжь! – журналист «Нуэво Диарио» широко улыбнулся, обнажив зубы, окрашенные в светло-коричневый цвет от постоянного курения.

– Хуан Бланко. Бизнесмен, подозреваемый в убийстве жены, а потом пропавший. Года два уже прошло. Как сквозь землю провалился, – Алессио Лопес подключился к просвещению своего коллеги.

– Да-да, слышал, припоминаю, – Сальвадор Горацио активно закивал головой.

– Говорят, – Альварес снизил тон до заговорщического, – говорят, что он до сих пор заперт в больнице Сан-Пабло. Вот к нему дон Серхио и приехал, чтобы выведать страшную тайну. А по ночам по коридорам бродит дух его жены, гремя ночными «утками».

Когда «Тойоту» изнутри едва не разорвал взрыв всеобщего хохота, дверь больницы распахнулась, и оттуда вышел оглядывающийся по сторонам Базиле Годой с чёрной толстой папкой, содержимое которой он утром едва не рассыпал по резиденции главы государства. Маленький круглый чиновник, смешно придерживая развевающийся на ветру галстук, подошёл к «Тойоте» с прессой, попросил водителя опустить стекло и произнёс:

– Здесь заканчивается, езжайте на следующую точку – на ферму Ману Гавилара.

– А как же осмотр детсада? У нас тут в планах…

– Не будет детсада! К Гавилару сразу езжайте! Это важнее.

К кофейным плантациям и лесным угодьям этого сеньора опытный водитель, прекрасно знающий местные дороги, доставил журналистов спустя тридцать минут.