Благополучно слезая с дивана, я укрыла друга одеялом, а рубашку оставила на себе. Прохладно в доме было. Далее, я тихим голосом, почти убаюкивающим сказала, чтобы ноги положил на кровать. Игорь услышал меня, закутываясь в плед, вытягивая ноги уже на диване. Ступни свисали, но не критично. Я улыбнулась и обрадовалась, что спит. Иными словами отдыхает. Вспомнила своего папу, который точно также засыпал, после работы и если мама была занята (или не заметила ещё, что уснул). По привычке, сама этого не замечая, едва касаясь пальцами чёлки, пригладила ко лбу её, закрывая брови и переносицу. «Хм, интересно…» – подумала я. Слишком много совпадений. У моего папы такая же чёлка, я помнила, что раньше он стригся под стиль панка и форма чёлки «треугольника» сохранилась до сих пор. Игорь тоже панк? Мне стало любопытно изучать причёску. Судя по тому, как он спал, можно было делать всё что угодно. Всё же, не стала гладить волосы.

Тихо пошла на голоса, что доносились в кухне. Я видела братьев сегодня, пока ходила по магазинам с мамой. Серёжа и Дима вернулись с учёбы, и говорили с бабушкой приглушенно, помня о госте. Старший Беркут явно недавно курить выходил, потому что цвета мокрого асфальта куртку повесил на спинку стула, как только я пришла, а полы чёрной барцовки прикрывали пояс джинсов. Младший же напротив, застегнулся на все пуговицы тёмно-серой рубашки, пряча руки в карманы, такого же цвета брюк. Самое любопытное, оба ходили босиком! Точно, что братья.

– О, снова привет, – просияв, отозвался Дима, – уснул?

– Ага. Привет, – подавляя зевоту, говорила я, прикрывая ладошкой рот. – Не шумите.

– А тебе доброе утро, – шутил Серёжа, наблюдая за мной, – как посидели?

– Да нормально, – закрывая за собой двери гостиной, сонливо говорила я, – поделку обсуждали.

– Какую?

– Увидите.

– Серый, оставь ребёнка, – защитил Дима меня, помогая сесть на стул. – Лучше чай принеси.

– А чё сразу Серый? Чуть что сразу Серый! Поговорить нельзя? – без обиняков ответил тот, ворча что-то себе под нос. – Я мож соскучился!

– Иди, блин. Соскучился он, знаю я тебя.

Я невольно захихикала.

Раньше, когда они ещё учились в школе, Дима часто гонял Серёгу, чтобы не болтал много. Мне он не мешал. В чём-то Дима был прав. Мой мозг не до конца проснулся и вряд ли смогу отвечать, а уж тем более слушать.

Оба Беркута выглядели практически на одно лицо, – на них как глянешь, хочется стоять по стойке смирно! – и объединял общий цвет волос и глаз, как в типичных фильмах и мечта многих девушек – голубоглазые брюнеты. Правда стоит пообщаться и вся эта «мечта» рыцаря-принца рушится. Парни с характером, все девчонки об этом знали, а я злорадствовала, потому что со мной общались, как со своей родной сестрой и если кто-то начинал из мальчишек говорить мне гадости, могли надавать люлей. Повезло же мне! Мало того, что старший родной брат есть, так ещё его друзья всегда заступятся за меня! Это лучше, чем одной был и не скучно. Тем более, Настька особо со мной не общается.

Ну и фиг с ней.

А если приглядеться, можно увидеть отличия во внешности. У старшего средней длинны волосы, постоянно зачесаны назад и если пряди выбивались, то чаще всего прикрывали скулы, придавая взгляду тени и правду утаить было невозможно. Своё тело отточил, отжимаясь на кулаках, пальцах используя пол, стены, а то и кирпичи. Да и потом, вместо гантелей, блинов – домкрат, шины, что там ещё в гараже есть? Часто заставала руки и лицо в машинном масле – ну не трубочист ли? У младшего, выбриты слегка виски выделяя короткий панк и ничего не могло испортить его настроение. Взгляд всегда отходчивый, весёлый и готовый травить анекдоты – особенно на пьяную голову. Ничем не отличался телом от своего брата, за исключением того, что немного ниже ростом и приходилось вставать на носочки, чтобы ткнуть пальцем в лоб – аж смешно наблюдать за подобными перепалками!

– Вам тоже чай или кофэ? – передразнил Серёжа, стоя к нам спиной.

– И того, и другого, – хихикнула я, забывая про сонливость. – Как учёба?

– Как всегда. Ничего нового. Только думаю, закончу с ней. Надоела.

– Почему?

– Дядя Миша, наш тренер…

– Преподаватель каратэ? – догадалась я, с интересом слушая Диму.

– Да, он самый. Уезжает и оставляет мне…

– Нам! – подал голос Серёжа.

– А тебя не спрашивали… Так вот, – продолжал рассудительно говорить старший, – мы с ним поговорили и я решил, совместно с Серёгой, открыть что-то своего рода секцию по самообороне. Я уже всё продумал.

– Было бы здорово, – представила я, улыбаясь от уха до уха, – а Серый кем будет у тебя?

– Заместителем, куда же без него!

Но я многое знала, а вот бабушка Аня…

Я услышала, как она напевала какую-то песню и скрылась за дверью, впуская в кухню прохладный воздух из коридора.

– Рассказывай! – шепотом просила я.

– Накопил пару сотен… – почёсывая затылок, говорил Дима, невинно улыбаясь. – За сегодня.

– Что?! – в унисон ответили мы с Серёгой.

– Ну, не смотрите на меня так, а вы думали, я крестиком вышиваю? – вскидывая бровь, отозвался тот, ухмыляясь, приподнимая параллельный уголок рта, и снова становился в лице бесстрастным, глядя в пару голубых глаз: – Не начинай.

Если старший Беркут сплетал пальцы в замок, прижимая к прессу, слегка откинув спину назад, точно вглядываясь собеседнику в глаза при деловой беседе, чаша терпения переполнялась.

Дима так и сделал.

– Да ты хоть понимаешь, что батя с тебя три шкуры сдерет, что ты стритрейсингом по ночам занимаешься? – громким шепотом ругался Серёжа, хватаясь за голову и потоптавшись туда-сюда вдоль кухни, между печкой и столом, остановился, подойдя резко к брату, продолжал: – И это он ещё только про официальную гонку не в курсе, – и поджал рот добела, готовясь выругаться, но разгладил лоб, после протяжно выдоху, уходя к печи, вороша угли.

Нависшую тишину скрашивало потрескивание дров, гудение огня и тиканье часов. Дима смотрел на Серёгу, мол, прекрати истерику, а на меня: «И ты будешь мозги полоскать?» и улыбался одними губами, прогоняя тень с лица, зачёсывая пятерней волосы.

– Когда? – заинтригованно спросила я, чуть ли визжа от восторга.

Нечего было переживать за своего брата. Я знала, что он мастер своего дела и без фанатизма относиться к гонкам. Каждый зарабатывает по-своему. Тем более, на механика выучился, в электроники разбирается, почему бы и нет? Я считаю так, если человек знает, чего хочет, то и преград нет. Разве что, бывают разногласия.

– Через год, мож другой, не знаю.

– Ишь ты, как заговорил.

И вот оно разногласие!

–…а мне так фиг что скажет, – обиделся младший, ставя две кружки чая с долькой лимона, свою кружку держал в руке, сидя на краю печи. – Тебе надо психологом работать.

– Мне? Не, не-е, не хочу. Я максимум кем стану, так это администратором у Максима, когда откроет свой мьюзик-бар, – мечтательно сказала я и чуть задумчиво проронила: – Либо писателем. Подумаю.

– Была бы постарше штурманом бы взял, а то Серёга только причитает, то не надо, это.

– Ой, иди в пень, а? Тебе просто везёт, но не всегда же должно так быть, вот и переживаю.

– Сиди, пей свой чай. Достал уже. Нет бы, порадоваться за брата! – непонимающе отозвался Дима, сверля брата холодным взглядом.

Я приготовилась успокаивать, слыша повышенный тон. Не надо выводить его из себя. Не надо. А особенно если он поднимался с места, держась за край столешницы, глядя на тебя снизу вверх одними глазами. Не ему надо поворачиваться к собеседнику, а наоборот.

– Зная о том, каким хобби ты заработал, не возникает желание радоваться. Если бы не бабушка, давно бы сказал отцу обо всём… – почти одними губами, сквозь зубы процедил Серёжа, уходя на улицу, даже не оборачиваясь к нам.

Слава богу, Дима умел быстро успокаиваться и брать себя в руки, но моя правая ладонь ещё не сошла с его напряженного плеча.

– Псих, – и сел обратно на стул, глядя на мою руку, – всё нормально.