– Настька опять листок попросила.

– И?

– Да ну её.

Как же мы похожи, когда говорим «да ну». Лоб получится похожим на гармошку именно при этом высказывании, а потом резко становиться гладки и, что поразило, Юля также как и я кривит губы, будто что-то мешало разлепить их и сказать матюки! Если бы не моя усталость, засмеялся бы в голос! Бывает же такое… а может, с кем повадишься, от того и наберешься?

– Я сказала, чтоб на руке писала.

А вот такое за собой замечал… наверно, от Юльки нахватался. Она подтверждала свои слова действиями, как при языке жестов. Так умело, будто всегда им говорила, нежели вслух.

– Правильно, так и надо, – согласился я. – Она того не стоит, чтобы свои нервы и время тратить на неё. Кстати, я тут подумал, может, на осенний бал совместно поделку сделаем?

– А так можно? – не переставая ворчать, спросила меня.

Не смог унять улыбку, смотря на подругу, распахнутыми глазами, как бы подтверждая свои слова:

– А ещё на меня говорит Бабай, – и разлил чай по сине-белым кружкам из синего носика с белой каёмкой. – Думаю можно. Почему нельзя? Ты бы, что хотела сделать?

– Дима меня Бубунька называет.

– Как? Бубунька? – поражаясь фантазии друга, ухмыльнулся я, запоминая.

Юлианна кажись, пожалела, что рассказала об этом и сурово посмотрела на меня, того гляди что-нибудь кинет в меня. Я положил свободную руку к сердцу, обещая этим не говорить этого прозвища при всех. Подруга одобрительно кивнула.

И всё-таки, какая же она временами серьёзная, что скорее хочеться увидеть улыбку!

– Ну а так, что думаешь насчёт подделки? – возвращаясь к нашему разговору, напомнил я.

– Ой, не знаю… А ты?

– Юль? Что случилось?

Рычание дало понять, что терпение лопнуло! Я поджал губы, чтобы не выдать улыбку, видя широко распахнутые злые очи, пылающие зелёным пламенем.

– Да ничего! Мама говорит, что надо бы торт принести на мой день рождения классу, а я говорю, что хрен им, а не торт!

Надо же, а Юлианна умеет ругаться! Я не улыбнулся, её высказываю, продолжая слушать. А в душе поразился, как у такого маленького чуда есть браные слова! Ангелок с рожками передо мной!

– Если угощу тортом, то тех, кто адекватные, – мямлила подруга, точно вот-вот зашипит, подобно кобре и на выдохе мягко сказала: – Например, тебя.

– Как же мне повезло, не есть хрен, – засмеялся я, откусывая крендель. – Лопай, детишко, не думай о них. Если мама хочет угостить, то пусть. Ты же не ведешь себя, как непонятно кто. Правильно?

– Может быть… – задумчиво рассуждала та, держа ручками кружку. – Слабительное тогда добавлю в него.

– Ю-юля! – чуть не подавился я, вовремя не отпив чай. – Как чё скажешь!

– Не ну а чё, я не права? Как всякую фигню нести, они только за!

Я начал смеяться так громко, что в груди всё дрожало! У этой девочки ум не по годам, а смекалки хоть отбавляй! Интересно, какой она будет, когда вырастит? Нет. Она уже выросла. И это хорошо. А то, что у вас разница в возрасте, ничего. Всего-то надо подождать, и тогда-а… Возникла мысль провалиться сквозь землю! Иногда поражался своему внутреннему голосу. А что если…

Нет. Никаких если. Да, если ты хочешь, дружить с Юлей. А потом…

– Мож торт купить? С ядреными красителями? Пусть лица в краске будут!

Уже до того совестно было за мысли, что пришлось шутить непонятно как. Я если честно не понял, что ляпнул, главное отвлек подругу. Очень надеялся, что не заметила в моём взгляде ничего.

Стыдно стало! Ой, как сты-ыдно-о!

Конечно, в шестнадцать лет, какая-то-там в позапрошлой школе девчонка была. Одноклассница или с параллельного класса. Чего-то поцеловать меня хотела или что. Уже не помню. Помню то, что послал её. Кто так делает? Мы не знакомы, с чего бы принимать такую благодарность в виде поцелуя, за то, что помог, допустим, открыть дверь? Некоторые предположили, я с кем-то встречаюсь, и это было самое лучшее предположение, потому что за пи… Кхм, короче, в глазах девчонок оставался парнем для девчонок, а не парнем для парня. В общем, вся эта дилемма на то, что надо сделать до выпускного и около того, не для меня. Не для меня и всё тут.

Девичий мягкий голос отогнал раздумья прочь. Хватит нести чушь!

– А ещё на меня, что-то говорит! – закатывая глаза в улыбке, хихикала подруга. – Так… Ты уезжаешь?

Веселье как началось, так и мигом закончилось. Чего я категорически не хотел, а откладывать разговор не было смысла.

Юля

От заданного мною вопроса, лицо Игоря изменилось и стало похоже на то, что было в пятницу. Мне самой признавать этого не хотелось, готова была забросать своего друга вопросами, а потом взять какую-нибудь дубину и наколотить его отцу хорошенько. До сих пор в шоке от услышанного! Как так?! Хоть бы протрезвел что ли… Надо будет у дяди Витали спросить, что да как или у папы. Знала, что они дружат. Но сейчас меня волновал тот вопрос, какой задала своему другу. Он не спешил с ответом и явно раздумывал, как начал объясняться.

Я не торопила Игоря с ответом. Учитывая, какой у него вид. Боже! Никогда не видела его таким несчастным сквозь улыбку и смех! Возникала мысль взять за руку и не отпускать, чтобы поделиться частью своих сил или дать понять, что он не один. И это мне скоро будет тринадцать лет?

Капец.

Друг поставил кружку на столик, опустив подбородок. Русые волосы, закрыли щеки. Видимо собирался с мыслями и никак не мог найти недостающий пазл, чтобы продолжить говорить. Мне стало не по себе, что накидывала вопросы за вопросом. Начала сама думать, как быть и утешающе положила руку на лопатку. Под пальцами левой руки прошелся импульс, отражаясь гусиной кожей. Возникла мысль отодвинуться подальше, но я сидела на месте. Спина, облаченная в байковую серою рубаху, напряглась и тут же расслабилась после выдоха – это подтвердила пятерня, зачёсывая волосы назад.

– Зря пришла… – вырвалось у меня, отворачиваясь полубоком.

Я отпустила руку и взялась за кружку, где не было выпито и половины чая! Краем глаза увидела, как Игорь выпрямился, не мигая, округлив глаза.

– Ты что! Я всегда тебе рад, – уверял он.

Теперь его рука легла осторожно на мою лопатку, а пальцы касались обоих. Я глубоко вдохнула и выдохнула, поворачиваясь к нему, коротко улыбаясь.

– Ладно. Я не дуюсь.

– Кушай, сама, поди, ничего не ела, переживала обо мне, – вкрадчиво подметил Игорь, будто раскрыл дело и ехидно улыбался.

По-настоящему, а не потому, что так надо. Я улыбнулась одними губами.

– Обязательно, – показывая кончик языка, ерничала я, отпив чай. – Так… Какую подделку делать будем? – по-деловому спросила я.

– Я думаю…

Наши чашки стояли на столе, пока обсуждали, какую подделку сделаем на осенний бал.

Мы развернулись друг к другу лицом, сидя: я в позе лотоса, мой друг по-турецки. Игорь зачесал одной рукой волосы, давая прядям разделиться, и большая часть находилась на правом боку. Не серёжек в левом ухе, не пирсинга под нижней губой – ничего не было «привычного». Стало приятно осознавать, что вижу своего друга в истинном облике, пусть с новым шрамом. Понимая, что стесняться нечего, я забыла по всё. Юбка открыла колени. Чёлка очутилась за правым ухом, давая возможность разглядеть то, что скрывалось за ней, а не прикрывала на половину бровь и глаз, и чуть-чуть скулу. Атмосфера витала… особенная. Сравнение было одно – я дома. Нечего стесняться. Медовые глаза знали историю и с восхищением ловили мой взгляд, сияя неясным – пока что – светом, наполняя душу спокойствием и уверенностью.

Местами в обсуждениях, я спрашивала саму себя, так всегда будет? Дело в возрасте наверно. Пусть мы с Игорем не похожи, а душа одинаковая. Будто на двоих разделена. Определенно и это чувствуется с каждой встречей всё сильней, и сильней.

Я не придавала значению, что чай давно остыл и пила холодный, вместе с Игорем.