Весёлые были времена и хорошие. Моя лучшая подружка Альви превратилась в настоящую красавицу и полюбила вампира из соседнего клана, Энгеборга. Первой, кто узнал об этом, была, конечно же, я. Я была искренне рада за Альви. Энгеборг был хорошим парнем и сразу стал считать меня за свою сестру.

Мы часто проводили время втроём, разговаривая обо всём на свете. «Ничего, Анни, встретишь и ты свою любовь», – часто говорила мне Альви. «Наша Анни обязательно встретит своего принца», – уверял Энгеборг. «Вы, наверное, смеётесь надо мной», – грустно улыбалась я. «Нисколько, – галантно отвечал вампир, – ты сама не представляешь, насколько прекрасен твой запах». Ну, такое себе утешение, конечно…

Но, тем не менее, я жила в ладу сама с собой и видела своё будущее в добрых делах на благо империи. Да и племянников у меня, наверное, будет немало. И вампирские малыши любят меня. Так что, любить будет кого… О том же, что и для меня возможно личное счастье, такое, как у Альви или у Насти, я даже не помышляла…

Аннета.

Моя сестра Алёнка, в отличие от Насти, сочетаться законным браком не спешила. У Алёнки всегда была масса поклонников. «Они тут скоро в штабеля укладываться сами собой будут», – говорила обычно прабабуля.

Мама смеялась; я не знала, что такое «штабеля», но мне тоже было смешно. Меня вообще смешили толпы поклонников, осаждающих сестрёнку. Алёнка любила советоваться со мной, кого ей прогнать, а над кем поиздеваться ещё немного…

«Доиграешься, девка, – грозила ей сухоньким пальчиком прабабуля, – пробросаешься женихами-то». Но Алёнка только звонко смеялась в ответ. Ветер играл её золотыми волосами, золотые искорки танцевали в её широко распахнутых карих глазах.

На Алёнку хотелось смотреть и смотреть бесконечно. Вся она была словно соткана из золотых солнечных лучей. Я по-хорошему завидовала сестрёнке и как могла пыталась помочь ей разобраться, кто же достоин руки принцессы Алёны Корнегейской, первой красавицы империи. Это было весело.

Дааа… Время шло своим чередом… Мне минуло уже семнадцать лет, когда однажды к нам во дворец прибыл с визитом тот самый ведьмак, с которым мы когда-то столкнулись на снежной горке. А чуть позже около розовых кустов, густо усыпанных мамиными любимыми алыми розами, открылась сиреневая арка портала, из которой вышел Гарри, сын тёти Эльжбетты, маминой подруги и одной из сильнейших ведьм нашего мира.

Гарри тоже был ведьмак… Я воспринимала Гарри как одного из своих братьев и искренне считала, что он переносится порталом и ко мне тоже. К нам ко всем. К нашей семье.

Мы все были уже достаточно взрослые, даже я, и потому чинно прогуливались среди буйно цветущих роз и разговаривали о чём-то.

Потом Алёнка отошла куда-то, а я решила показать гостям котят, которых недавно родила наша кошка. «Какой ты всё-таки ещё ребёнок, Анечка», – улыбнулся, блеснув ровными белоснежными зубами, Гарри. Он наклонился ко мне, чтобы погладить беленького с рыжими пятнышками котёнка. Котёнок выгнул спинку и замурлыкал. А я застыла на месте, где стояла.

Гарри был так близко ко мне, что я невольно вдохнула его запах. Такой завораживающий. Такой… мужской. От Гарри пахло хвойным лесом и солёным морем. У меня вдруг закружилась голова, и забегали мурашки по всему телу. Я смотрела, не отрываясь, на его склонённую к котёнку голову и мне хотелось зарыться руками в его непослушных каштановых волосах.

Потом я поймала взгляд ведьмака с горки. Он смотрел на меня с жалостью. Я гордо вскинула голову и с вызовом посмотрела в чёрные глаза ведьмака. Пусть я некрасивая и внушаю лишь жалость, но я настоящая принцесса, такая же, как Алёнка. И я даже смогла весело сказать им обоим: «Я очень люблю кошек. Хотите, подарю и вам по котёнку?» Они оба с одинаковыми равнодушными улыбками отрицательно качнули головами.

Ведьмак с горки тоже погладил одного котёнка. Было мирно и хорошо. Я побежала отнести котят к их маме, и Гарри с ведьмаком остались одни. Я заботливо укладывала котят в их домик, стараясь успокоиться и прийти в себя, как вдруг в воздухе резко запахло озоном и разряды молний расчертили доселе ясный небосвод.

Обернувшись, я с ужасом увидела, что ведьмак и Гарри стоят друг против друга и из рук каждого бьёт столб огня. Огненные столбы, направленные друг на друга, смешиваются между собой и, сумасшедше искря, рвутся в небеса, распадаясь в высоте на тысячи молний. А рядом застыла Алёнка, и её губы белы как снег. На той горке.

Внезапно ледяной ливень обрушился на всех нас. Огонь исчез, а между Гарри и ведьмаком возник Эд. Он обернулся к Алёнке и что-то сказал ей.

В следующий миг я почувствовала ледяную мокрую ладошку сестры. Да, для Алёнки нет проблем перенестись порталом на любое расстояние, что большое, что маленькое. «Пойдём, погуляем, Аня», – чужим голосом сказала мне сестра. Но я упёрлась и не двинулась с места. Как заворожённая, я смотрела на своего брата Эда, на ведьмака, на Гарри. Я словно видела их всех в первый раз.

«Это из-за тебя?» – спросила я Алёнку. Сестра молча кивнула в ответ.

Эд долго говорил что-то ведьмаку и Гарри. Потом засияли арки порталов, фиолетовая ведьмака и сиреневая Гарри. Оба шагнули в них одновременно и исчезли как не было.

Эд, проводив взглядом угасающие искры арок, повернулся к нам с Алёнкой. И я первый раз в жизни испугалась своего брата. Он, Эд… Он так посмотрел на Алёнку… Я обняла сестрёнку обеими руками и смело смотрела, насупившись, в глаза Эду.

Проходя мимо нас, Эд остановился и сказал, не глядя на Алёнку: «Ещё раз столкнёшь их лбами, я не посмотрю, что ты моя сестра. Заруби это себе на носу». И моя бойкая, никогда не лезшая в карман за словом сестрёнка промолчала.

Но когда в следующий миг из полыхнувшей золотом арки портала появился папа, Алёнка подбежала к нему и расплакалась, размазывая слёзы ладошками, как маленькая. Папа обнял её и что-то говорил ей тихо.

С этого дня ведьмак с горки в нашем дворце больше не появлялся. Алёнка тоже пропадала где-то, уходя с утра порталом. Перестал наносить нам визиты и Гарри. А я… Я вдруг увидела. Я вдруг поняла, что и мой брат Эд, и Гарри, они давно стали взрослыми мужчинами.

И ещё. Я почему-то стала вспоминать взгляд Гарри, каким он всегда смотрел на мою сестру. В этом взгляде было… желание. Почему я не замечала этого раньше? Моя бедная голова шла кругом, когда я вновь и вновь вызывала в памяти, как Гарри смотрел на Алёнку.

И я… Я вдруг стала представлять, что когда-нибудь Гарри так посмотрит на меня… Гарри… Я… Я всё время вспоминала его запах, россыпь мягких каштановых волос, что я видела так близко, когда он наклонился к котёнку, которого я совала ему как… как какая-то дурочка. И всякий раз у меня сладко кружилась голова и бегали мурашки по всему телу.

Наверное, это передалось мне от вампиров, так реагировать на запах. С кем поведёшься, от того и наберёшься, как утверждает прабабуля.

Гарри. Сколько я его помню, у него всегда были непослушные волосы, и они всегда падали ему на глаза. А он смахивал блестящую каштановую чёлку небрежным движением. Гарри. Он всегда был очень красивым, даже красивее, чем мои братья.

У Гарри колдовские глаза глубокого тёмно-серого цвета, в них можно утонуть, как в омутах; и, словно этого мало, ещё и длинные стрелы чёрных ресниц, они легко могут ранить душу, эти блестящие стрелы; а ещё прямой нос с небольшой аристократической горбинкой и надменные чётко очерченные губы. К которым так хочется прикоснуться…

Почему? Почему раньше я смотрела на него абсолютно спокойно и забывала о нём, стоило ему скрыться из глаз? А сейчас нет и минуты, чтобы я не думала о нём. Чтобы не представляла себе, как он… как он целует меня… И как сладко щекочущие мурашки бегут по телу всё быстрее и быстрее, описывая круги и восьмёрки, чтобы сойтись всем вместе в одной точке, там…

О Создатель! Я сошла с ума!

Аннета.