В этот момент один из гопников разворачивает девушку, насильно раскрывает ей рот и сует в него самокрутку.

– Пососи конфетку, милаха, а то на всех твоей целки не хватит.

Девушка в ужасе крутит головой, а банда развлекается.

– Отпустите! Мамочка, помоги…

– Тише будь! – рявкает Карлик и вырывает косяк из пальцев шестерки.

– Ты чо, Карла, я ж как лучше хотел, – оправдывается тот и пятится за спину остальных.

Я словно леденею, не чувствую уже ни ветра, ни снега, ни страха, но жду удобный момент. Брошусь сейчас — девушку не спасу и сам пострадаю.

– Не, Карлуша, твои пацанята базар не фильтруют, – перетягиваю внимание на себя.

Парни переглядываются и начинают наступать, но девушку тащат за собой. Упрашивать больше не хочется. Я снова подпрыгиваю, разворачиваюсь и носком ноги сбиваю шапку с головы ближнего бандита. Он отшатывается и валится рядом с насильником.

– Захери, ты че, рамсы попутал? – взвизгивает Карлик.

– Это… моя… добыча! – говорю четко, каждое слово раздельно.

В душе теплится надежда: если передо мной гопники, они живут по понятиям, а значит признают право сильного на лучший кусок.

– Забирай, нам чужого не надо, – коротышка со смешком толкает девушку ко мне. – Дай хоть удавчик потаскать.

Я сдергиваю с шеи кашемировый шарф (пусть подавится!) и одновременно заталкиваю дрожащее от ужаса тело жертвы за спину. Продавщица вцепляется в пальто пальцами и пищит, как котёнок. Начинаю отходить к дороге, надеясь, что машина ещё на месте. Но волчья стая выстраивается полукругом и теснит нас к стене дома.

Неужели отморозки? Для этих скотов ничего святого нет.

Мозг лихорадочно просчитывает варианты отхода. Как назло, торец дома глухой. Никто из жителей нас не увидит и не услышит криков, а значит, не придёт на помощь.

– Ты ее с собой потащишь? – спрашивает коротышка. – Пользуй и оставь нам маленько.

– Не привык своим делиться.

– Неужели? А я помню, как ты цацки у своей мамаши таскал. На два пакетика косяков хватало.

Это удар в солнечное сплетение. Даже дыхание перехватывает. Сволота, нашёл, что вспомнить! Холодным потом покрывается спина, кулаки разжимаются. А злобный взгляд маленьких глаз буравит меня насквозь, ритмичное движение ножа на пальце гипнотизирует, лишает воли.

Будь ты проклят! Детские страхи сжимают горло и парализуют мозги.

– Идиотом был, – голос становится тише.

– Хватит базарить! Пользуй девку, пока я добрый, и вали отсюда.

– Прямо здесь?

– А чо, слабо?

– Холодно…

– Чо, твой шкертик не встанет? Тогда вертай телку взад, у нас стоит на все, что движется.

– Нет! Пожалуйста, не отдавай меня! – взвизгивает продавщица.

– Нечего шататься одной по ночам! – рявкаю громко, чтобы зрители расслышали каждый звук.

Я сжимаю ее плечи и встряхиваю, стараясь поймать ускользающий взгляд. Но она ничего не соображает и только повторяет:

– Нет! Не надо!

– Дура! Смотри сюда! – девушка наконец-то поднимает глаза, и я шепчу: – Ноги закинь на меня и держись крепко.

– Ой! Н-е-е-е-т…

Хватаю обезумевшую от страха жертву и вздергиваю ее себе на пояс. Чувствую крупную дрожь, которая сотрясает ее тело.

– Кричи, зови на помощь.

– А-а-а, – выполняет приказ девушка, – помогите!

– Вот развопилась, коза! Выруби ее, Захери!

– Молчи!

Продавщица захлопывает рот, слышу только, как лязгают зубы, пока пристраиваюсь. Сымитировать секс несложно: длинное пальто скроет все от посторонних взглядов. Ритмично двигаюсь, спиной чувствую опасность и думаю, думаю, думаю… Без парализующего волю взгляда Коротышки прихожу в себя.

Идея рождается внезапно.

– Я буду считать, – шепчу девчонке на ухо. – На «три» – беги за угол и в подъезд. Вызывай полицию и скорую. Если поняла, кивни.

Девушка в моих руках трясётся. Даже не знаю, в сознании ли она.

– Захери, кончай уже! Чо тянешь?

– Раз, два, три – беги!

Опускаю добычу на землю, она заваливается набок.

Это конец!

Волки чуют запах крови и дружно ревут.

Разворачиваюсь к ним лицом, страха больше нет, только холодный расчёт: первым вырубаю коротышку, как главаря, потом по одному остальных. И вдруг за спиной слышу движение: девушка приходит в себя и срывается с места.

Все, пора! Это сигнал.

Я группируюсь и выбрасываю тело вперёд. Удар приходится в грудь громиле, потому что коротышка, звериным нюхом угадавший опасность, ныряет к шестерке за спину.

– Пацаны, бей лоха! Держите козу!

Стая набрасывается сразу и зажимает меня в кольцо, делая невозможным приемы ногами. Ничего, кулаки у меня тоже рабочие, Машу руками во все стороны, сам уклоняюсь от ударов, не зря рефлексы годами оттачивал. На миг кажется, что победа за мной, издалека доносится вой сирены. Это хорошо: девчонка вызвала подмогу.

Нож не увидел и не почувствовал.

Отморозки вдруг подаются в стороны, Карлик ныряет под руку, бьет головой в живот, а потом отскакивает. С недоумением смотрю на него, на рукоятку с дыркой, торчащую из живота, колени неожиданно складываются, и я падаю на снег. Сквозь туман ещё вижу ухмыляющегося коротышку.

– Кранты тебе, Захери!

«Это конец?» – наплывает последняя мысль…

Захери приказывает бежать, и я срываюсь с места, забыв о боли и слабости. Меня качает из стороны в сторону, но я упрямо несусь вперёд, а сзади слышатся звуки драки, топот множества ног, крики и маты. Только забежав в тёткин подъезд и захлопнув за собой дверь, останавливаюсь, прижимаюсь спиной к стене и реву навзрыд от ужаса.

«Вызови полицию и скорую!» — вспыхивают в голове слова моего спасителя. Трясущимися руками вытаскиваю телефон, набираю нужные номера и кричу в трубку:

— Срочно! Здесь человека убивают!

Заикаясь и задыхаясь от рыданий, едва выговариваю адрес.

— Девушка, назовите своё имя! — слышится в трубке, но я отключаюсь.

Несколько секунд подавляю истерику, потом подкрадываюсь к окну подъезда и осматриваю двор — пусто. От мысли, что удалось вырваться из когтей смерти, слёзы ещё сильнее текут по щекам. Но это уже слёзы облегчения. Неужели меня никто не преследует? Если Карлик решил отомстить брату, схватив меня, почему не доводит дело до конца? Ответ очевиден: Захери помешал.

О Боже! Его сейчас убьют вместо меня!

Взлетаю по ступенькам и нажимаю на все кнопки звонков первого и второго этажа.

— Помогите! Человека убивают! — кричу изо всех сил. — Люди, помогите!

Но реакции никакой. Только за двумя дверями послышалось шевеление, да один старческий голос проскрипел:

— Уходи, что раскричалась? Не мешай спать, или полицию вызову!

В квартиру тетки на пятый этаж не поднимаюсь: бессмысленная трата времени. Набираю номер Степана — абонент недоступен. И этот провалился в болото!

Бегом спускаюсь, у входной двери лежит кирпич, которым ее подпирают курильщики, чтобы не захлопывалась. С трудом наклоняюсь, боль простреливает бока, не могу сделать вдох полной грудью, но упрямо выползаю на улицу: не могу бросить человека, спасшего меня, в беде.

Я крадусь вдоль стены за кустами к торцу дома. Крики и шум не стихают, но становятся глуше, и теперь четко слышен вой сирен. От облегчения хочется плакать в голос, но я стискиваю зубы и выглядываю из-за угла.

Поле битвы усеяно трупами, так мне кажется, хотя на снегу лежат всего несколько человек и постанывают. Ещё трое защищают Карлика, а тот скачет козликом за их спинами и подзуживает:

— Дай ему, дай!

Захери крутится как заведённый, только полы пальто разлетаются в стороны, когда он взмахивает ногами. Вдруг бандиты расступаются, Карлик идёт в атаку, делает резкое движение и тут же отскакивает. Я не вижу издалека действие в деталях, но Захери, боевая машина, замирает, словно натыкается на стену, потом медленно опускается на колени и заваливается на бок.

— Карла, атас! Мусора! Валим отсюда!